Белое танго - Дмитрий Вересов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хэлло! — сказала она. Лицо ее тут же изменило выражение. Она слушала внимательно, испуганно, изредка вставляя:
— Да… да… поняла.
Бросив трубку, она молча кинулась одеваться.
— Что случилось, кисонька? — лениво спросила Таня.
— Одевайся скорее, — взволнованно проговорила Анджела, безуспешно пытаясь натянуть трусики — обе ноги она просунула в одну, как бы это сказать… штанину, и теперь трусики упорно не лезли выше колен.
— Эй, порвешь, — предупредила Таня. — В чем дело-то?
— Менты идут по всем номерам… Большая облава!
— Ну и что?
Анджела изумленно взглянула на безмятежную Таню.
— Чего ты испугалась, глупенькая? Мы сейчас спокойненько оденемся, сядем за столик, выпьем вина, поболтаем. А шмон придет — так что с того? Имею я право после трудового дня посидеть с подружкой в собственном номере?
— Но номер-то не твой!
— И что? Мы пиджачок Джоника в шкаф повесим, а если спросят, я скажу, что поменялась номерами с туристом — на уличный шум жаловался.
Видя, что Анджела смотрит по-прежнему встре-воженно и удивленно, Таня пояснила:
— Я ведь здесь на совершенно законном основании. Работаю в «Интуристе», живу здесь с группой… Ну, наливай, что ли, подруженька, если оделась уже. Или нет, причешись сначала.
И Таня не спеша стала одеваться.
Уже сидя за столом и разглядывая на свет бокал с темно-красным «мартини», Таня спросила:
— Кто звонил-то?
— Мадам, — сказала Анджела и тут же раскашлялась, поперхнувшись.
— Кто такая, как зовут?
Таня уже стряхнула с себя наваждение. Голос стал жестким и требовательным.
Анджела посмотрела на нее с невыразимой мукой.
— Так ты легавая?
— Неужели похожа? — Таня улыбнулась и поняла, что дамочка сломалась.
— Нет.
Анджела решительно тряхнула головой. Испугалась. Таня заметила страх, промелькнувший в глазах девушки.
— Ну вот видишь. А мадам мне нужна по делу. Интересному делу.
Она играла с Анджелой, как кошка с мышонком. Розовым мышонком…
— Ой, расскажи!
— Попозже. Сначала про мадам.
— Зовут ее Алевтина Сергеевна. Она в верхнем ресторане работает, метрдотелем. Строгая такая, партийная, ни за что не скажешь…
— И у нее все девочки под началом?
— Ты что, только самые клевые! — Анджела самодовольно улыбнулась. — Пятерых я знаю, а других только так — по лицам. Многие по вызову приезжают…
— Она сейчас работает?
— Каждый вечер. А что?
— В общем, я останусь тут Джоника караулить, а ты допивай, сходи к своей Алевтине Сергеевне и скажи ей, что я жду ее ровно в одиннадцать в дальнем правом холле второго этажа? Там, где большой аквариум, знаешь?
— Знаю. А если она не захочет?
— Тогда скажи ей, что всю телегу насчет облавы пустила я.
Анджела посмотрела на Таню с каким-то даже благоговением.
— Ну, ты даешь!
— Не даю, а беру, — уточнила Таня. — Все, что мне надо. Ну, иди, только обязательно потом возвращайся, а то Джоник расстроится. И денежки не забудь…
Анджела встала, протянула было руку к лежащим на углу столика деньгам, но на полпути отвела ее.
— Не возьму, — тихо и хрипловато сказала она. Таня поднялась, подошла к Анджеле, прижала к себе и поцеловала. Языком она раздвинула ей губы и просунула язык глубже в рот. Анджела ответила тем же. Поцелуй получился страстным, но недолгим. Таня разжала объятия и отошла на полшага. Неожиданно для себя, девица отъехала умом. Это было видно по растерянному виду и блаженным глазкам. Как в народе говорят, попробуешь пальчика — не захочешь мальчика. Взяв со стола салфетку, Таня кинула ее Анджеле.
— Губки оботри, солнышко.
Пока Анджела вытирала губы и заслезившиеся глаза, Таня вынула из сумочки еще шесть пятидесяток и добавила их к четырем.
— Посмотри на меня, — сказала она Анджеле. Та посмотрела.
— Здесь пять сотен, — продолжила Таня. — Они твои. Купи себе что-нибудь хорошее — от меня. Если не возьмешь, я обижусь. Это не плата за услугу.
Анджела кинулась к Тане с объятиями. Та мягко, но решительно отстранила ее:
— Иди. И сделай все, как я просила. Ради меня. Анджела пошла к дверям. На пороге она остановилась, раскрыла сумочку, достала из нее двадцатидолларовую бумажку и положила на резную консоль.
— Я не приду, — сказала она. — Не могу сегодня…
— Понимаю, — сказала Таня. — Ступай. Я навру ему что-нибудь.
Она не стала дожидаться Джонни. Раз до сих пор не позвонил, значит, нашел другое развлечение. А если даже и нет — утром можно объясниться.
Таня вышла из номера и захлопнула дверь. В коридоре, по пути в свой номер, она столкнулась с Джонни. Он шел в обнимку с двумя пьяными финнами, размахивая ключами. Из кармана у него торчала непочатая литровка «Столичной». Финны тоже были не пустые.
Джонни тупо уставился на нее, но тут же расплылся в улыбке.
— О, мисс Танья! — радушно проревел он. — Это мои друзья! Мир-дружба!
Пойдемте с нами, а?
— В другой раз, Джонни!
Джонни посмотрел на нее с пьяной обидой, но, моментально забыв о ней, подхватил новых друзей, и все трое, гогоча, двинулись к нему в номер продолжать веселье.
Таня вошла к себе, захлопнула дверь, направилась в ванну и вымыла лицо теплой водой с мылом. Потом посмотрелась в зеркало.
— Партийная, говоришь? — пробормотала она. Она не стала подкрашивать губы.
Раскрыв стенной шкаф, она сняла с вешалки строгий серый пиджак и юбку к нему.
Одевшись, она положила в карман ключ, зажигалку и пачку сигарет, взяла со стола недочитанный английский детектив и, захлопнув дверь, направилась к лифту.
Таня села на диванчик в холле с аквариумом, раскрыла книжку и стала читать.
— Таня?
Таня подняла глаза. Перед ней стояла подтянутая женщина средних лет в строгой гостиничной униформе. Бесцветные волосы уложены в высокую прическу.
Узкие, поджатые губы. И ледяные глаза.
— Да, это я.
Обе одновременно достали из карманов одинаковые сигареты — длинноствольный «Уинстон», — одновременно протянули друг другу, посмотрели на пачки и одновременно расхохотались.
Алевтина Сергеевна плюхнулась на диван рядом с Таней.
— Ну, рассказывай, темнилка рыжая!
После нескольких удачных проб деловое сотрудничество стало регулярным.
Анджела, ставшая кем-то вроде связной между Таней и Алевтиной Сергеевной, привезла заграничную папку с твердыми пластмассовыми корочками. В этой папке было в алфавитном порядке подколото тридцать шесть тонких прозрачных папочек со своего рода «личными делами»: имя или псевдоним, возраст, основные антропометрические характеристики (рост, вес, объем груди, талии, бедер, длина ноги в шаге, размер одежды и обуви), главные ролевые характеристики («гаврош», «тургеневская девушка», «поэтесса-интеллектуалка», «генеральская жена», «африканская страсть», «невеста-девственница», «вокзальная», «пастушка», «эсерка Каплан», «Снежная Королева», . «партайгеноссе» и так далее, включая даже «мясника»), любимые позы и виды соитий, индивидуальный прейскурант на основные и дополнительные услуги и телефон диспетчера Оксаны Сергеевны. Это была родная сестра Алевтины, жившая на алименты от мужа — полковника милиции. Таня эту сестру не видела ни разу, хотя по телефону общалась регулярно. В некоторых делах имелись особые отметки типа «храпит», «спиртного не давать!», «забывшись, кусается», «ценности прятать от греха!».