Сложная любовь - Екатерина Вергилесова

Волевым движением руки Галя отодвинула сослуживицу в сторону:

— Извини, — сказала она, — я спешу, — и стремительно бросилась вниз по лестнице.

Оксана проводила ее изумленным взглядом.

Галя села за руль своей машины. Как страшно подумать, что еще вчера мишины руки касались руля! Теперь — никогда больше! После сегодняшнего между ними все кончено.

До «Плющ-банка» было недалеко ехать, но Галя, разнервничавшись, проскочила нужный поворот. От этого она разозлилась еще сильнее. Еще раз вспомнив всю вчерашнюю историю, она вдруг испугалась, что уже опоздала.

Когда она подъехала к банку, то сразу увидела у массивных дверей бурлящую толпу народа. Галя почувствовала, что дурные предчувствия не обманули ее. Она выскочила из машины и бросилась к дверям. Сердце ее стучало, как молот.

— Что происходит? — спросила она.

— Что происходит? — переспросил ее интеллигентного вида мужчина в вельветовом пиджаке, — деньги сегодня не выдают, вот что!

— Дурят, суки, народ как хотят, — вступил в разговор стоящий рядом молодой человек, — просто воры, иначе не скажешь.

— Вы думаете, — начала Галя.

— Я думаю, — сказал молодой человек, — что нам не видать наших денег, как своих ушей.

— Куда только смотрит правительство? — возмутилась какая-то старушка, — сначала инфляция, теперь — вот это!

— А почему правительство должно этим заниматься, — возразил первый галин собеседник, — мы в конце концов должны понимать, что…

Но Галя не стала его дослушивать. Решительным шагом она направилась к входу и постучала по стеклу.

— Сегодня банк закрыт, — сквозь окошечко сказал охранник.

— Мне надо пройти в дирекцию, — сказала Галя. Она все еще надеялась, что ей, как работнику «Нашего дома», удастся получить назад свои деньги.

— Как ваша фамилия? — спросил охранник.

— Новоселова Галина Андреевна, — уверенно сказала Галя.

Охранник куда-то ушел и, вернувшись через минуту, сказал:

— Вас нет в списке.

— Я знаю, — твердо ответила Галя, — я из «Нашего дома».

— Откуда? — недоумевая переспросил охранник.

— Из риэлтерской фирмы «Наш дом», — раздраженно повторила Галя.

Охранник посмотрел на нее изумленно.

— Ну и что? — удивился он.

Только тут Галя сообразила, что он может и не знать о тех связях, которые связывают «Наш дом» и «Плющ-банк». Раздраженно повернувшись, она пошла к машине.

На обратном пути Галя думала, как ей быть. Прежде всего — пойти к Алеше, устроить ему скандал, обвинять его в том, что он специально ввел ее в заблуждение, требовать денег. А если он не отдаст? Что делать тогда?

Зная Алешу, Галя не могла рассчитывать на его благородство. Дурные предчувствия обуревали ее с новой силой. Она попала в ловушку и знала это.

Скинув куртку в гардеробе, Галя не заходя к себе, сразу бросилась в кабинет к Алеше. Распахнув дверь, она ворвалась как смерч. Ярость отчаяния охватила ее.

Алексей Львович был невозмутим.

— Что, — сказал он, завидев Галю, — плакали твои денежки, крошка?

Он возвышался над столом как статуя языческого истукана.

— Мерзавец, — крикнула Галя, — ты знал, ты все знал!

— Конечно, — сказал Алеша, гаденько улыбаясь, — а ты думала, ты будешь грозить мне своим увольнением, снюхиваться за моей спиной с клиентами, оскорблять меня в собственном кабинете — и тебе все сойдет с рук? Нет уж, птичка, придется тебе попеть по-другому.

— Я устрою скандал, — выплюнула ему в лицо Галя, — я пойду в газеты, на радио.

— Ну это еще не всякая газета такое опубликует. У нас все схвачено, так что лучше не рыпайся.

— Все равно, — выпалила Галя, — я больше ни дня здесь не останусь.

— А куда ты денешься? — все с той же улыбкой поинтересовался Алеша, — где жить-то будешь? Или на панель пойдешь? Так ты у нас девушка гордая!

Ужасная мысль пронзила Галю. Боже, он же прав: где она будет жить?

— Квартирка-то: тю-тю, — радостно продолжал Алексей Львович, — я как раз собрался ее перепродать. Вот, пока ты не уволилась, тебя и попрошу. Хоть заработаешь напоследок. Данные тебе известны или продиктовать?

И тут Галя не выдержала. Вся в слезах она бросилась вон из кабинета.

Все было кончено. Все было кончено окончательно. Миша предал ее. Оксана предала. Алеша — он один повел себя именно так, как и можно было ожидать. Но от этого было не легче.

Не заходя к себе, чтобы лишний раз не встречаться с Оксаной, Галя пошла к выходу. Она вспомнила, как всего несколько недель назад она так же плача выбежала из кабинета Алексея Львовича. Она еще не знала тогда, что впереди ее ждет один из самых счастливых вечеров в ее жизни. Но сегодня… сегодня ничего уже не могло спасти ее.

Она выбежала на улицу, побежала к машине. Ничего не видя от слез, открыла замок и дернула дверцу. Дверца не поддавалась.

— Что случилось? — раздался над самым ее ухом спокойный голос.

Галя сразу узнала его.

— Уйди, — задохнулась она, — пусти дверцу.

— Послушай, — сказал Миша, — может быть, еще есть шанс…

Он положил ей руку на плечо. Она вздрогнула.

— Убирайся, мерзавец, — закричала Галя, — как ты смеешь прикасаться ко мне, есть ли у тебя совесть, сволочь!

Она с размаху ударила его по лицу.

— Ты что, с ума сошла? — воскликнул Михаил, замахиваясь.

— Ну ударь, ударь меня, — кричала ему в ответ Галя, — мне уже все равно!

Михаил схватил ее за плечи:

— Я не бью женщин, — твердо сказал он, но Галя уже не могла остановиться. С наслаждением она молотила руками по его груди, била ладонью по еще недавно столь любимому лицу, захлебываясь от слез, от ярости и отчаяния. Михаил крепко сжимал ее в своих руках.

— Пусти, пусти меня, — кричала Галя, — ты не смеешь, отпусти немедленно!

Несмотря на всю ярость, она чувствовала от каждого прикосновения к нему все тот же чудовищной силы импульс — но то, что раньше было страстью, стало для нее теперь ненавистью.

Внезапно его объятия ослабли. Он отступил на шаг и, вытирая кровь с разбитой губы, сказал:

— Уезжай!

Все еще задыхаясь от ярости, Галя вскочила в мишину и нажала на газ. Да, она уедет, уедет навсегда, чтобы никогда больше не видеть его!

Она сама не понимала, как не разбилась в этот раз. От слез она почти ничего не видела. Вытирая глаза, она как безумная мчалась, не разбирая дороги, выкручивая руль так, словно хотела свернуть ему шею.

Наконец, она затормозила у своего подъезда. Минута — и она уже была дома. Только тут она смогла дать волю слезам.

Ей казалось, что она плачет последний раз в жизни. Во всяком случае, в этом доме ей больше не плакать. Квартира, в которой она прожила все свое детство, квартира, в которой она столько раз была счастлива, больше не принадлежит ей! И она сама, сама, как неопытная дурочка, отдала ее! Она теперь не выйдет отсюда — пусть ее выселяют с милицией, пусть помучаются. Со мстительным чувством Галя подумала, что такое поведение понизит стоимость квартиры, если шеф надумает ее кому-нибудь продать. Она запрется здесь и будет сидеть, пока не кончатся продукты. Пусть выламывают дверь, сама она отсюда не уйдет!