Нано (СИ) - chromewitch

— Что же делать? — притворно ахает ведущий. — Доблестные стражи правопорядка блокируют нам путь! Но не бойтесь, с вами камеры Кубо-Оптик 8000!

После минутной рекламы ведущий все-таки показывает то, что пытается скрыть полиция.

Тела.

Два тела, если точнее.

Кузов буквально залит виски, на асфальте лужа. Пластиковые бочки внутри изрешечены пулями, но любому ясно, что люди, находившиеся внутри, умерли задолго до пальбы. Кровь не льется, тела застыли в позах эмбрионов.

— Вы знаете, что я вспоминаю, когда смотрю на это? — жизнерадостно говорит ведущий, и ты на миг думаешь, что он хочет бросить какую-нибудь глупую шутку. — Я вспоминаю, как пару дней назад еще один грузовик «Миссионера» попал под обстрел на окраинах. Свидетелей было мало, а спустя пару часов стало еще меньше, и даже хозяин авто, пострадавшего в аварии, быстро изменил показания. Жарковато тогда было, я согласен, парень мог получить солнечный удар и увидеть труп в бочке, а потом прийти в себя. Но это!..

Но это.

Ты писал Гектору, что «Миссионер» — прикрытие Триады для отмывания денег и сокрытия трупов... Крест тем временем пошел дальше, и донес информацию до всех. Даже если Триада купила всю полицию, произошедшее трудно будет замять. Как минимум, на несколько дней или даже недель «Миссионер» прервет работу, занятый судебными разбирательствами.

— Вовремя, — кивает Амелия и посылает тебе самодовольную улыбку. — Первый шаг — в действии!

Ты рад, что у них вообще есть шаги.

— Тоби, ты не мог бы показать нашему новому коллеге клуб?.. Буквально на пару минут, Джинн. Сам понимаешь, есть вещи, которые я не могу озвучивать при незнакомце, а кодовые слова мы так и не завели.

— А я говорил, что стоило бы, — шепчет Скорпион.

Ты не в настроении спорить. Смотреть клуб, впрочем, тоже. Тобиас каким-то образом понимает это, а потому не уходит далеко — вы покидаете лаунж-зону, и он садится прямо на ступени, все так же медленно и напряженно. Внизу менеджер, который следит за тем, чтобы никто не беспокоил почетных гостей «Затмения», он оглядывается и вопросительно смотрит на Тобиаса. Тот качает головой и улыбается, менеджер отворачивается.

Ты садишься рядом с Тобиасом. Даже на ступеньках он сидит прямо и — редкий случай, когда это слово подойдет — величественно. Он какое-то время смотрит на тебя, а потом вдруг говорит:

— А вы всегда ведете себя как незнакомец, верно?

Вы встречались?..

— У меня плохая память.

У тебя не плохая память, у тебя отличная память. Если нужно. Проблема в том, что ты почти ничего не хочешь запоминать. Выбор заказа и его обдумывание проходит в автоматическом режиме, с константами вроде «нейтралитет», «независимость», «анонимность» и «никаких больше путешествий по канализации».

О возникновении последней лучше вообще не думать.

События в жизни Джинна давно слились в один шумный поток, в котором как островок торчит свалка — твоя точка старта и завершения очередной работы.

— Банда, — напоминает Тобиас. — Они взяли в привычку громить мой клуб.

Ничего. Ноль. Но ты киваешь. Раз он говорит с тобой так мирно, ты умудрился не разозлить его в процессе, так?

— Вы всегда были молчаливы. Однако произвели хорошее впечатление, и я рад, что спустя год вы все-таки прибились к стае.

Ты собираешься молчать и дальше, поддерживая свой немногословный образ, но фырканье вырывается против твоей воли. Свою роль играет и непривычно вежливая манера речи Тобиаса, и тот факт, что ты скорее прострелишь себе череп, чем «прибьешься» к Кресту.

— Они не так плохи, — Тобиас смеется в кулак. Звук дребезжит, его рука немного трясется.

— А вы почему с ними? — спрашиваешь ты, чтобы увести разговор от себя. — Надоело платить Триаде?

— Я никогда не платил им, но да, вы отчасти правы — мне не хотелось бы начинать платить Триаде.

— «Крыша» не хуже любой другой.

Лицо Тобиаса перекашивает от твоего цинизма. Впрочем, может, это виноваты его заедающие моды.

— Если вам приятнее земные объяснения... Во мне металла и пластика больше, чем плоти и костей, — говорит Тобиас. — Мозг не справляется с таким количеством чужеродных элементов, свидетелем чего вы, к сожалению, стали. И, даже зарабатывай я в два раза больше, это не исправить. Лимит, знаете. Человеческий предел. Так, действительно, почему я хочу работать с Крестом?..

Он смотрит на тебя, подняв брови в картинном изумлении. Твои губы пересыхают.

Он знает о нано.

Ты не ожидал, что Амелия так болтлива. Или что она настолько доверяет Тобиасу. Согласен ли он с ней, не стоит и спрашивать. Тобиас прав, земные причины ты понимаешь лучше каких-то там глобальных перспектив. Он хочет пожить подольше и получше, в хорошо функционирующем теле — все просто. И нано, если ты все правильно понял, могут обеспечить ему такую жизнь.

Но Тобиас явно не хочет оставлять тебя с этой счастливой простотой.

— И мы говорим о Триаде, Джинн. Триаде, которая производит и продает большую часть аркадийских наркотиков, которые отняли жизни огромного количества людей. Не считая тех, кого Триада убила в войнах за власть и просто так. Поэтому... я и вправду не понимаю, Джинн, почему мне вообще нужны причины, чтобы работать против них. Тем более, если вся моя работа — освободить лаунж, когда этого просит Амелия.

В этом есть логика, которая тебе неприятна. Аркадия — не то место, где можно выжить на благих намерениях.

...Черт, бьет тебя осознание. Док был таким же — ставил принципы выше выживания и здравого смысла.

— Лучше бы ты остановился на пункте про тело.

— Только для твоей убогой системы ценностей.

Тобиас переходит на «ты» и насмешки все так же плавно и спокойно, как говорил секундой раньше. Но это приятная перемена, и ты тихо смеешься.

— Этот шлем явно портит наше второе знакомство, — говорит Тобиас. — Иначе бы я уже налил тебе выпить.

— Нет, на это я не куплюсь, — ты мотаешь головой.

Тобиас притворно вздыхает. Ты слышишь, как дверь в лаунж-зону открывается, и поднимаешься. Помогаешь подняться ему. Жест выходит на удивление естественным.

— Приятно видеть, что вы двое подружились! — восклицает Света. — Впрочем, Тоби — самый обаятельный пожилой джентльмен, которого я когда-либо встречала.

Тот в ответ кланяется.

— Вперед, Джинн, у нас есть план.

Отлично. Наконец-то. Ты едва вспоминаешь кивнуть на прощанье Тобиасу, который начинает медленно спускаться с лестницы.

Без дела ты превращаешься в бревно. «Цель в жизни» — в твоем случае это не просто слова, и уж точно не стремление к справедливости, которым, вероятно, и вправду руководствуется Тобиас. Таблетки, которые ты принимаешь, воздействуют на нейроны в лобных долях. Круто воздействуют. Формируют белковые отложения, препятствуя межклеточным связям. Для нормального человека это означает крайне стремительно наступающую деменцию, для тебя... Ну, это еще не нейрогенез, но близко, — работа нейромедиаторов усилена, так что даже блок ее не останавливает. Док высказал эту мысль — что отложения вокруг клеток не повредят основной деятельности мозга, но срежут дополнительную, запрограммированную. В конце концов, шпион должен не только вернуться домой — в первую очередь, он должен выжить.

Поступить проще и провести операцию на мозге невозможно. Это ловушка протоколов: чтобы избавиться от мотивации на верность и возвращение, нужно нарушить запрет на вмешательство. А нарушение запрета на вмешательство влечет смерть.

Хитрые сукины дети.

Но ты хитрее.

И безумнее, возможно: у тебя в банке — с сотню маленьких убийц в кальциевой оболочке.

Все — ради того, чтобы подавить протокол в медиальной фронтальной коре, ту схему, по которой ты должен быть безумно счастлив от одной мысли о том, чтобы исполнить свой долг перед государством.

Схема, по которой ты и был когда-то безумно счастлив.

Док предупреждал, что это решение не вечно. Нейромедиаторы работают все жестче и жестче, лишнего белка в твоих лобных долях все больше и больше, и рано или поздно что-то сломается. Чтобы это случилось как можно позднее, объяснил он, нужно стимулировать себя к чему-либо самостоятельно. Заставлять себя работать, провоцировать мозг на повышенную активность. Заменить собой приказы извне. Тот случай, когда самостоятельность во всем не только благо, но и необходимость.