Смерть травы - Джон Кристофер

Наконец он развязал последний узелок и, раскатав рулон, извлек оттуда свою спортивную винтовку.

— Чтоб я пропал! — Роджер расхохотался. — Наши дела не так уж плохи! Ай да Пирри!

— К сожалению, патронов только две дюжины, — сказал Пирри, доставая из того же тайника маленькую коробочку. — Но ведь это лучше, чем ничего?

— Еще бы! С ружьем не пропадем. Только бы подвернулась хорошая ферма с машиной и добрым запасом бензина.

— Нет. Больше никаких машин, — резко произнес Джон.

Наступила неловкая пауза. Первым не выдержал Роджер:

— Тебя что, Джонни, угрызения совести замучили? Тогда возьми это ружье и застрелись. Самый лучший выход! Думаешь, мне понравилось, как те ублюдки с нами обошлись? Только, по-моему, сама по себе идея верна. Сейчас все решает сила. Тот, кто не усвоит этого, рискует очутиться на месте кролика в клетке с крысами.

«Вот странно, — подумал Джон, — еще утром слово „совесть“ не было для меня пустым звуком. А уж приказывать, считать свое мнение единственно правильным — сама мысль об этом казалась отвратительной. Но теперь…».

— Машины сейчас слишком опасная роскошь, — сказал он. — Нам еще повезло. Те парни могли сначала продырявить нас пулями, а только потом обчистить. Ну ничего, еще наверстают. А мы, если поедем на машине, рискуем нарваться на другой такой Мэшем. Автомобиль в любую минуту может стать ловушкой.

— Резонно… — пробормотал Пирри. — Очень резонно.

— Восемьдесят миль, — сказал Роджер.

— Пешком? А лошадей поискать не хочешь?

Похоже, они находились на бывшем пастбище.

— Нет. Пойдем пешком. Скорее всего, дорога займет дня три вместо нескольких часов, зато больше надежды выжить.

— А я все-таки за то, чтобы найти машину. Может, вообще не будет никаких помех на пути. Думаешь, много таких городов, как Мэшем, где все схвачено? Да и вряд ли кто еще до этого додумается! По-моему, если мы пойдем пешком, да еще с детьми, риска будет намного больше.

— Тем не менее, мы пойдем пешком, — сказал Джон.

— А что думаете вы, Пирри? — спросил Роджер.

— Неважно, что он думает! — отрезал Джон. — Я, по-моему, ясно выразился, — мы пойдем пешком.

— Но ведь он сохранил ружье, — Роджер кивнул на Пирри.

— Если хочет, пусть поменяется со мной местами. А пока решения здесь принимаю я. — Джон взглянул на Пирри. — Ну?

— Превосходно, — ответил тот, — Вы позволите мне взять ружье? Не хочу показаться нескромным, но, право же, я неплохо им владею. А что касается лидерства… У меня нет ни малейших претензий на эту роль и, уверяю вас, не будет впредь.

— Разумеется, ружье можете взять, — сказал Джон.

— Ура! Торжество демократии, — усмехнулся Роджер. — Так все-таки куда мы направляем свои стопы отсюда?

— До утра — никуда, — ответил Джон. — Нам необходимо выспаться. К тому же неразумно блуждать впотьмах по незнакомой местности. На всякий случай будем дежурить. Каждый по часу. Я — первый, потом ты, Роджер, Пирри, Миллисент, Оливия… — он запнулся, — и Анна. Как раз шесть часов отдыха мы можем себе позволить. Утром тронемся в путь и поищем какой-нибудь завтрак.

— Слава Богу, хоть не зима, — сказал Роджер. — Эй, гвардия! — крикнул он мальчишкам. — Давайте-ка сюда! Ложитесь рядом.

…Сидя поодаль, на пригорке, Джон задумчиво смотрел на бескрайнее поле вереска. Из-за горизонта уже пробивались первые робкие лунные лучики. Нежный летний ветерок едва покачивал теплый воздух ночи.

«Только бы погода не испортилась! — подумал Джон. — Помолиться, что ли, торфяным богам? А может, им жертва нужна, чтобы сменили гнев на милость? — Джон взглянул на спящих детей. — Неужели они когда-нибудь дойдут до такого? Или их дети?».

Он вдруг почувствовал себя совершенно разбитым. Будто душа — одряхлевшая, измученная — предъявила счет за весь свой долгий век. А что дальше? Ведь уже теперь жизнь человеческая ничего не стоит. Почти четыре тысячелетия нравственные законы были, казалось, незыблемыми, и вот — всего за один день — превратились в ничто. А если кто-то еще не забыл язык любви в этом Вавилонском столпотворении, они и дети их должны умереть, как умерли когда-то их далекие предки на римских аренах. «Было бы счастьем, наверное, умереть за такую веру, — вдруг подумал Джон. — Но…». Он посмотрел на горстку спящих людей, доверившихся ему, и понял — быть может, только теперь понял, что их жизни зависят от него.

Джон встал и подошел к Анне. Она лежала с открытыми глазами, бережно обняв спящую дочь.

— Анна, — тихо позвал Джон.

Она не ответила, словно вовсе не слышала. Чуть подождав, Джон отошел.

8

Во время своей вахты Миллисент видела, как небо на юге несколько раз озарилось далекими сполохами. Следом донесся долгий гром. Что это было? Ядерные взрывы? Неуместный вопрос! Вряд ли они когда-нибудь узнают, что там произошло. Судьбы людей, живущих в этой стране, больше не волновали их.

На рассвете пустились в путь. Чистое небо сияло лазурью, и, несмотря на утреннюю свежесть, день обещал быть жарким. По замыслу Джона, им предстояло сначала добраться в Ковердейл через Мэшемские вересковые пустоши, потом — Карлтонские, дальше — на север, к Уэнслидейлу, и, наконец — в Уэстморленд. По пути, недалеко от ночной стоянки, попалась ферма. Роджер предложил взять ее штурмом, чтобы добыть какую-нибудь пищу, но Джон запретил, сославшись на то, что Мэшем еще слишком близко.

Около половины седьмого пересекли главную дорогу к северу от Мэшема. Воздух уже прогрелся. Мальчики едва удерживались от веселой беготни. Вообще, как ни странно, в этом походе было что-то от пикника, если бы не Анна. Она по-прежнему молчала, держась от всех в стороне.

На каменистой тропке Джона догнала Миллисент.

— Зря Анна все принимает так близко к сердцу, Джонни, — сказала она. — Обычное дело.

Джон взглянул на нее. Чистенькая и аккуратненькая, Миллисент выглядела так, словно находилась на обычной загородной прогулке. Пирри шагал ярдах в пятидесяти впереди.

— По-моему, Анну больше мучит не то, что случилось, а ее собственный поступок.

— Так я о том же, — удивилась Миллисент. — Обычное дело! Знаете, мне понравилось, с какой твердостью вы все уладили ночью. Спокойно, без всяких там глупостей. Я люблю мужчин, которые знают, чего хотят, и умеют этого добиваться.

Джон вдруг понял, что ошибся, определяя ее возраст, — она была еще моложе. Он невольно залюбовался стройной фигуркой девушки.

— Кто-то ведь должен принимать решения, — коротко сказал Джон, отводя глаза. В ее улыбке читалось настолько прозрачное и откровенное предложение, что Джон обомлел.