Конвой - Сергей Фомичев

Эмельт сверкнул глазами.

— А ты, Хельмут? — взялся Сейтсман за кореша. — Ты как распорядишься?

— Пропью, наверное. Он помолчал.

— И вы все пропьёте, чего бы сейчас ни говорили.

Крепость там или не крепость, а ночное дежурство никто не отменял. Никто — значит Дастин. Волошеку как раз и выпало стоять первую смену. Он подозревал, что за выбор командира должен благодарить Ксюшу. Она упорно избегала его и вполне могла попросить орка об одолжении. Раз так, то и Волошеку будет лучше занять голову службой, чем полночи страдать, разгадывая символику взглядов и жестов девушки.

Проверив ворота и бревно, что их запирало, он отправился бродить по форту. С виду скромная постройка внутри оказалась запутанным лабиринтом из множества проходных комнат и коридоров. Повсюду висели и стояли рыцарские доспехи, оружие, знамёна, шкуры, трофейные рога и головы — всё, чему полагается украшать замки и дворцы.

Крепость явно не готовилась к обороне. Не встретил Волошек ни солдат, ни даже слуг, которые могли бы её защищать. Кроме старика Формикуса, здесь, по-видимому, вообще никто не обитал.

Хозяина он обнаружил в библиотеке. Помещение глядело скорее залой для приватных разговоров, но табличка над входом утверждала другое. Стеллажи с книгами распластались по стенам, а середина оставалась пустой, если не считать брошенной небрежно шкуры мастодонта. Стена напротив входа лишена была даже полок. Там стоял огромный камин, украшенный витой решёткой и изразцовыми плитками. Возле камина в единственном кресле сидел хозяин, а справа от него висела голова лося с роскошным лапником рогов.

Формикус на шум шагов не обернулся, но Волошеку показалось, что лосиная голова недовольно зыркнула в его сторону.

Да нет, не показалось. И правда глаза живые! Посмотрели на незваного гостя с укором и повернулись к хозяину. А тот продолжал:

— Люди совсем разучились считать взятки. Природа сдала им такой дивный расклад, а они спустили всех козырей без всякого толку. В Европейских лесах почти осталось крупного зверя. Да и сами леса вот-вот сойдут на нет. Конечно! Отапливать огромные дворцы жизненно важно, а уголёк дорог, его нужно покупать у гномов. Так под топор леса! В прошлом году в Голландии срубили последний дуб.

Старик бросил в камин пару поленьев из собрата того самого, последнего дуба.

— Птиц этих самых, как их там… дронтов? Да, дронтов! Поели в один присест, словно прозаические консервы. А климат? Эль-Ниньо?

— Чушь! — отозвалась голова. — Ты опять порешь чушь.

— Я хочу сказать, что антропогенное воздействие на окружающую среду…

— Гномогенное воздействие на горы, эльфогенное здействие на леса, оркогенное на степи…

— Завелась… — хозяин с раздражением махнул рукой.

— Завёлся, — поправила голова. — И, кстати, у нас гость.

Формикус оглянулся, кивнул и жестом предложил присаживаться. Возле камина само собой появилось ещё одно кресло. Волошек сел.

— Ну-с, молодой человек, чего мы ищем в столь поздний час в библиотеке богами забытого форта?

— Вообще-то меня назначили сторожить, — ответил Волошек. — Тут у вас не больно-то поставлено бдение. Дозора на стенах нет, ворота брёвнышком хиленьким заперты…

— Ну уж… — усмехнулся старик. — Однако ноги привели вас в библиотеку, а не отправились расхаживать вдоль стены. Ноги, молодой человек, подчас вернее головы соображают. В корень, так сказать, зрят.

— Есть такое дело, — смутился Волошек. — Не мешало бы мне прояснить один вопросик. До истины докопаться…

— А?! — воскликнул хозяин, взглянув победно на лосиную голову, словно они только что побились об заклад на сей счёт. Затем вернулся к гостю. — Все ищут истину, молодой человек. Могилянская Академия ищет, и Лавра ищет, и советчики княжеские… Все ищут вместе, потому и не находят. Истину можно найти только в одиночку. Она пугается толпы. Пугается власти, церкви, колдовства… Науки, кстати сказать, тоже боится…

— Так я, вроде бы, и ищу в одиночку, — улыбнулся Волошек. — И потом, вообще истину трудно отыскать. Истину с большой буквы. Я же ищу кое-что поконкретней.

— Что же? — заинтересовался Формикус.

— Есть ли в собрании форта «Ходовая книга»? — наугад спросил он.

— Ходовая, от слова «ход»? Она же печатная, ибо содержит заклинание Печати? Она же путёвая, так как дает сведения о Пути? Не ищите этой книги, молодой человек. Ни здесь, ни где-либо ещё. Её не существует, миф.

— Есть люди, вернее, не столько люди, которые считают иначе…

— Эльфы! — с азартом угадал старик, словно участвовал в викторине со ставкой в тысячу гривен. — Их бессмертие сказывается на рассудке.

— Гм… то есть?

— Это всего-навсего моя гипотеза, — пояснил Формикус. — Психика бессмертных нестабильна. Они не спешат жить подобно людям. Им неведом предельный порог и, как следствие этого, критичность. Поставьте перед пьянчужкой бездонную бочку с пойлом, а заодно избавьте его от симптомов отравления, дайте человеку абсолютную власть и вместе с тем освободите его от всякой ответственности. Ни в том ни в другом случае не выйдет ничего путного. Та же беда и у эльфов. Бессмертие! Личность теряется в бесконечности.

— Но! — Формикус поднял скрюченный палец. — На определённом этапе этого затяжного сплина наступило то, что я называю «прободением социальной активности». Результат непредсказуем. Личность принимает за великую миссию первое, на что падает взгляд, считает такой сказку. Бам! И пошёл кольцо в вулкане плавить.

— Жаль, если так, — расстроился Волошек. — Я-то надеялся прояснить историю этого мира.

— Мира? — переспросил хозяин. Менторские тона в его голосе усиливались с каждым произнесённым словом. — Мир велик. А знаете ли вы историю своего а, историю собственной земли? Для начала. Лосиные глаза перескакивали с одного собеседника на другого. Казалось, голова размышляла, чью сторону взять.

— Я знаю родословную нижегородских князей до самого Константина Васильевича, — гордо заявил Волошек.

— А собственную? Волошек улыбнулся.

— Я же говорю, до самого Константина Васильевича.

— Ха! — воскликнула лосиная голова. — Уел старикана! Ай, молоток!

Старик помолчал, потом произнёс примирительно:

— Про весь мир разговор долгий. Но если есть конкретные вопросы, я постараюсь ответить.

Волошек подумал с чего бы начать. Вопросов скопилось столько, что, почуяв щёлку, они рванулись скопом и устроили настоящую давку. Как всегда, в подобных случаях, первым просочился самый незначительный из них.

— Кто такие чернильники? — сорвалось с языка. — Ну, кроме того что они любят хроники составлять, а в них подвиги свои расписывать.