Рождественское путешествие - Артём Краснолисов

— Да, — ответил Дмитрий, не оборачиваясь на неё. Он приступил к штанам, которые, как и водолазка — били мокрыми. — Извините, но мне действительно пора.

Дмитрий говорил не своим голос. Скорей в данную минуты за него говорил его внутренний голос, который мог сопротивляться искушению этого дома, в отличие от самого Дмитрия. Великий и неподражаемый ПольДиман был бессилен против искушения, демонстрированное этим домом.

Он уже одел штаны и носки, и когда он обернулся назад, то увидел страшную картину, из-за которой его сердце стало биться медленнее, а уровень адреналина в крови повышаться с бешеной скоростью. Он увидел Октавию, которая стояла в дверном проёме и держала в руках топор с длинным топорищем. Лезвие топора блестело настолько, что казалось, в нём можно было увидеть своё отражение как в настоящем зеркале. Лицо Октавии в эту минуты приобрело пугающие до мозга костей черты: она улыбалось страшной улыбкой, словно какой-то маньяк-психопат, перед тем, как лишить жизни свою очередную жертву, при этом сделать это самым ужасным, болезненным способом, чтобы насладится её мучениями; её старые белые зубы оголились, и казалось, они были словно округлыми, как у любого животного, а значит и острые, а что касается её глаз, то они приобрели красный оттенок.

— А ещё, мне Господь сказал, что ко мне сегодня попадёт один человек, который убежал из деревне, (поспешу напомнить, что Дмитрий забыл Старца, который перевёз его с одного берега огромного туманного озера на другой), но перед этим, он убил собственными руками несколько людей, среде которых был один двухлетний ребёнок, а также, и нарушил Божий запрет, гласивший не поклоняться Сатане не перед каким предлогом или искушением. Его застали, когда он произносил молитву Сатане, в которой он отрекается от Бога и принимает сторону Сатаны, а также и режет себе ладонь ножом, принося свою кровь, как дар. Его ловят и судят, после чего выносят приговор в виде смертной казни через сожжение на костре. И в ночь перед казнью, он бежит из деревни, а значит и от суда Божьего. Он должен был умереть от рук Божьих в лесу, но он выжил и выбежал прямо к моему дому. Господь сказал мне, что я должна отправить его на Божий суд, но перед этим напоить вкусным чаем и угостить рождественским печеньем, отогреть от холода, а потом… — Она закончила, медленно растягивая губы в улыбке и постепенно, маленькими шашками приближаться к Дмитрию.

— Но как я могу быть живым, если по вашему рассказу меня должны были убить, потому что у меня чёрные волосы и карие глаза? — проорал Дмитрий. В его голосе были нотки отчаяния.

— Их люди тоже имели чёрные волосы и карие глаза, только волосы у них были не такими длинными, как у тебя. Они оставляли тех, кто мог сделать то, что делали они: убить того, кто на них не похож. Некоторые люди соглашались, тем самым спасая себе жизнь. Они поддались искушению, а значит — передали Бога нашего. Ты должен предстать перед судом Божьем, но ты боишься этого и поэтому — бежишь. Ты предал Бога дважды, а значит, тебе нет прошения, — говорила Октавия, при этом занося топор за спину, тем самым, делая замах, когда расстояние между её и Дмитрием было всего около пяти метров.

Слушая Октавию, которая потеряла свои ласковые и добрые глаза, в вместе с голосом, который стал словно сверлящем, холодным и грубым, Дмитрий параллельно бегал круглыми от страха глазами по этой комнате, которая была скорей всего гостиной. Он пытался найти здесь дверь, которая выведет его в другую комнату, подальше от Октавии, которая приближалась к нему с топором, отведённым за её спину, или улицу, где бушует вьюга и царствует холод, но он ничего не нашёл. Он еле успел отскочить в сторону от рассекающего воздух лезвия топора, когда Октавия была на расстоянии от него вытянутой руки. Лезвие топора с глухим стуком застряло в паркете и пользуюсь этим моментом, Дмитрий выбежал из этой комнаты с камином в коридор. Дальше, Дмитрий открыл первую попавшуюся дверь, которая встретилась ему, и забежал в комнату. Он оставлял мокрые следы от носков, которые словно перед тем, как он их одел, они лежали не возле камина и сушились, а в тазике с водой. Дмитрию было жутко холодно, словно его тело сковывалось льдом, а ноги становились более ватными и не желали работать так, как хочет их хозяин.

Перед тем как забежать в эту дверь, Дмитрий краем глаза увидел кровать, которая манила его в свои объятия, соблазняла и искушала подойти к ней и лечь, накрывшись тёплым пледом, чтобы стало тепло и приятно. Дмитрий даже на одно мгновение поддался этим чарам и был готов бросить этот жалкий побег из этого прекрасного, тёплого и блаженного дома, и снова лечь в кровать, а также и выпить ещё одну кружечку чая, но голос, который не переставал на него кричать, гнал Дмитрия, как там, в тёмном лесу от смерти в виде падающих обломков сосен, только вот смерть не оставила его в покое, а продолжила преследовать дальше, но уже в лице Октавии, которая, уже достало лезвие топора из паркета и бросилась в погоню за Дмитрием.

Чары кровати спали с Дмитрия благодаря голосу, и он забежал в эту комнату. Эта была кухня. Самая обычная кухня, которая есть в самом обычном доме. Не предавая внимания к интерьеру кухни, Дмитрий кинулся к противоположной стене, так как там располагалась дверь. Дмитрий не оглядывался назад, не оглядывался на Октавию, которая идёт по коридору с топором наперевес. Пробежав кухню, Дмитрий дёрнул ручку двери и, не веря в это, оказался в прихожей, в которой находилась дверь на улицу. Недолго думая, Дмитрий открыл её и выбежал в царство холода, снега и тьмы, не взяв даже тёплое пальто, висевшие на крючке на расстоянии вытянутой руки от двери, а также и валенки, стоявшие под ним.

Дмитрий в буквальном смысле выкатился из дома кубарем, словно ему кто-то поставил подножку, но нет. Перед этим моментом, Дмитрий услышал, как раздаётся глухой удар в дверной косяк, а его спину пронзает боль. Это был топор, который бросила Октавия в надежде попасть в Дмитрия лезвием, но промахнулась. Топор лишь стукнул своим топорищем Дмитрия по спине, а лезвием застрял в косяке двери. Октавия была не в силах догнать Дмитрия из-за возраста, и поэтому использовало попытку сметанием топора, которая