Бредущие сквозь Лабиринт - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Н-ну?!..
— А во-вторых они все — воины! Здесь, в колонне, догоняющей нас, нет ни «нянек», ни «рабочих», ни строителей. Только воины!
— Ты откуда… х-х… так хорошо знаешь эту… как её… Мирмекологию?!
— Да не знаю я её… Когда у нас в зданиях под снос находились муравьи, мы их просто… травили инсектицидами. А про марабунта смотрел какой-то фильм. Фантастика. По-моему, так и назывался: марабунта.
— Э-эх… Нам бы… Инсектицидов…
— Поберегите дыхание. Если мы правильно бежим, нам ещё с полчаса пилить.
Полчаса растянулись на добрых полтора. Но наконец они прибежали куда надо: высокое здание, вернее, его каркас-скелет, где только несущие балки показывали, каким было обширное строение, оказалось прямо перед ними. Но снизу уже не было видно огромного флага, который и послужил им ориентиром, возникнув прямо перед глазами на горизонте, когда они «прибыли», и не сверкало что-то, похожее на огромный отражатель.
К этим ориентирам они и бежали, логично посчитав, что раз в бесконечности блекло-жёлтых песков вокруг больше ничего нет, то и нужно добраться именно туда — к руинам того, что осталось от неведомо как и когда сгинувшей с этой планеты цивилизации.
Про то, что они по-прежнему на земле, не заикалась уже даже всегда оптимистично-бодрая Полина.
— Чёрт. Мы… не оторвались!
— Нет. Но, думаю, сейчас оторвёмся. Потому что переться придётся наверняка на последний этаж!
— Скотина. Хоть бы раз что-нибудь… х-х… ободряющее сказал! Муж называется! — Полина на него снова так посмотрела, что Керк даже поёжился.
Рахель же… Выглядела плохо. Лицо пошло серыми пятнами, пот снова покрывал всё тело, и одышка чуть ли не выворачивала лёгкие женщины наизнанку.
— Ладно, разборки, и наказание меня, поганца чурбанообразного, прибережём до возвращения. Благополучного. А сейчас надо вот именно — вернуться. Ну-ка, хватай нашу любимую старшую жену с той стороны, и попёрлись! Вон — лестница!
— Старшую! Сказал бы — старую! Вон, смотри: она и дышит… Как загнанная кляча: с сапом и присвистом! Может, бросим её здесь, на растерзание?
Вдруг тогда эти гады отстанут?
Рахель, у которой, похоже, действительно ушли все силы, и которая сейчас стояла, упёршись кистями в колени, и действительно с хрипом дышала, даже не подняла головы, не говоря уж о том, чтоб достойно оценить и ответить на «тупой солдафонский юмор», как она обычно обозначала манеру младшей жены шутить.
— Так. Раз она не может достойно огрызнуться, это сделаю я.
ПОЛИНА, … твою мать!!! Если не хочешь навсегда остаться без приятного расслабляющего массажа, повышающего иммунитет секса, да и просто: без мужа — ну-ка, быстро хватай!!!..
Переть массивную женщину на восемнадцатый этаж оказалось ещё трудней, чем бежать по вязкому песку. Керк взмок, как мышь, так, что рука Рахель постоянно норовила выскользнуть из захвата, и даже сил ругаться уже не осталось. Проклятые марабунта, вместо того, чтоб отстать, как он надеялся, на лестницах, двигались по ним словно даже быстрее!
На площадке восьмого этажа им пришлось сделать передышку: у Полины, что бы там она ни говорила, и как бы не прикалывалась, от усилий на шее и лбу вздулись вены, и она просто рухнула под тяжестью Рахель на колени, застонав! Хорошо хоть сознание, как всерьёз опасался Керк, не потеряла!
Но даже и так Керк подумал, что приехали.
Обеих ему не донести!
Но надо же что-то делать!
Он метнулся к пролёту, и двинулся вниз, работая что было сил подошвами: под тяжёлыми сапогами тельца проклятых тварей приятно для слуха похрустывали, и ему удалось попередавить отряд первых, наиболее шустрых, преследователей!
Жутко завоняло муравьиной кислотой — словно попал в химилабораторию…
На краешке сознания сверкнула мысль, что это настоящее счастье — что их преследователи идут только по следу, не догадавшись пока, что можно лезть прямо по колоннам, напрямую, чтоб отрезать их от возможного пути спасения!
Или твари надеются, что им и так не уйти?..
Однако передышка оказалась недолгой: снизу уже лились настоящей рекой чёрные валы, высотой ему по щиколотку, из более крупных и тяжёлых насекомых: длина телец, как ему показалось, достигала размера большого пальца!
И точно: его самые худшие подозрения оказались верны! Этих раздавить, просто топча, почти не удавалось: только подпрыгивая, и обрушиваясь с высоты десятка дюймов, он мог добиться привычного для уха хруста!
Однако пока он прыгал, ругаясь и шипя про себя, чтоб не расходовать дыхание и силы зря, несколько отрядов обошло его с флангов — по колоннам и поперечным балкам! И он, чтоб не оказаться отрезанным, отступил: назад, к своим женщинам.
Но пара наиболее шустрых муравьёв всё-таки допрыгнула до него с перекрытий каркаса, куда они каким-то образом успели забраться.
Керк оказался прав: боль от укусов оказалась чудовищной: словно руку и плечо обдали кипятком! Удовольствия от своей правоты он не почувствовал: с диким криком оторвав с кусками своей плоти вцепившихся тварей, он отбросил их прочь, продолжая отступать, и прыгать по скользким чёрным панцирям. Заорал:
— Хватит разлёживаться! Если не убежим — отдыхать придётся вечно!
Причём — в аду!!!
Подействовал ли его окрик, или женщин устрашил вид кровоточащих дыр с обрывками плоти в его теле, но возражений типа, что «сил нет!», или «ноги не шевелятся!», не последовало, и они тем же порядком ломанули по следующему пролёту.
Каким чудом им удалось преодолеть остальные десять этажей, Керк не знал: к концу марафона он почти ничего не видел из-за пота, заливавшего глаза, и чёрного тумана, взявшегося откуда-то в пустоте перекрытий… В уши что-то надсадно бухало, дыхание, казалось, огненными потоками обжигало лёгкие, и ноги конкретно заплетались — теперь-то он отлично понимал, что означает это образное выражение!..
Помнил он только, как Полина заорала: «Да!!! Наконец-то!!! Сюда!», и дотащил себя и какую-то многотонную махину на своём плече до какого-то очерченного круга…
После чего вселенная вокруг него разомкнула объятья, и он куда-то провалился.
— Ну, порядок, что ли? — чей это такой настороженно-сердитый голос?
А-а, это Рахель.
Погоди-ка, а кто такая эта… Рахель? Откуда он это имя…
О! Старшая жена! А ещё у него есть где-то здесь и любимая…
