Девушка из бара - Линда Ли

Поднимаясь со стула, Бобби одновременно ощущал навалившуюся вдруг тяжесть и свободу. Не далее как пятнадцать минут назад доктор Блитцер снял скобки, забрал у него костыли и объявил, что он может вернуться к нормальной активной жизни. Бобби уже готов был станцевать танец победителя, когда доктор пригласил его в кабинет для разговора.

– Я подумаю, док, – сказал Бобби.

– Бобби, мой прогноз не отличается от того, что вам сказали в Далласе. Ваше колено – это одно. Но полученное вами при столкновении сотрясение мозга – совсем другое.

– Я совершенно оправился от сотрясения еще до отъезда из Далласа, и об этом даже пресса ничего не пронюхала. Я хочу, чтобы все оставалось как было.

– Конечно, это не предмет для общественного обсуждения. Это чисто медицинская проблема. Если вы хотите знать мнение третьих лиц, я могу назвать вам имена прекрасных докторов.

– Проклятие! Я верю вам, Энди. Мне просто не нравится то, что вам приходится мне говорить. – Бобби произнес это с улыбкой, но в отличие от репортеров и женщин доктор не поддался его обаянию.

– Я все же надеюсь, что вы поступите так, как я вам советую, – сказал врач.

В коридоре Бобби столкнулся с медсестрой доктора Блитцера, Наталией, красивой женщиной, относившейся к нему как к плохому мальчишке, которому нужно постоянно выговаривать, но делала она это всегда с улыбкой.

– Береги свое колено, – попыталась она наставить его и на этот раз. – Постарайся вести себя как все нормальные люди.

– Нормальные люди, Наталия, не знают веселья, – ответил Бобби, подмигнув ей. – Давай станцуем прямо здесь. Твой здоровяк муж не будет против, – поддразнил он ее.

Наталия весело рассмеялась:

– Ты очень противный мальчишка, Бобби Мак.

– Я стараюсь.

После короткого прощания с секретаршей доктора, Дебби, Бобби в распахнутой навстречу ветру кожаной куртке вышел на улицу. Ему пришлось заново привыкать к свободной ходьбе. Не нужно было опираться на костыли, осторожничать при каждом шаге. Хотя поначалу он все же постоянно следил за поведением своего колена, все еще не доверяя ему, но доктор сказал, что это нормальное явление и со временем оно пройдет.

День был ясным и прохладным, дул свежий ветерок. Вместо того чтобы направиться домой, к бару, Бобби поехал в сторону Аппер-Вэлли, где жила Бет. Уже через несколько минут он подъехал к сложенному в фермерском стиле из саманного кирпича, приземистому дому под черепичной крышей. Дом располагался в рощице через дорогу от площадки для гольфа загородного клуба Эль-Пасо. Как только Бобби свернул к дому, ему пришлось затормозить, чтобы не наехать на оставленные на подъездной аллее трехколесные велосипеды и игрушки.

Бобби оставил велосипед на аллее и пошел пешком к дому. Ему всегда нравилась долина с ее высокими пирамидальными тополями и просторными лужайками. Здешняя природа резко контрастировала с возвышавшимися всего в паре миль отсюда суровыми, лишенными растительности горами.

Бобби не стал подходить к парадному входу, а направился в дом через гараж по крытому переходу, который соединял гараж с домом. Он вошел, как всегда, без стука через заднюю дверь и переступил через очередную кучу игрушек. На этот раз это были Барби и Кены. У Бет были близнецы, девочка и мальчик, и она не хотела, чтобы дети делили игрушки на «девчачьи» и «мальчишечьи». Но как она ни старалась, Бобби постоянно с удивлением наблюдал, как маленький Джейсон всегда безошибочно брал Кена, а маленькая Джекки – Барби, если только ей не нужен был глава семейства в ее играх.

Дети.

Мысль поразила Бобби, наполнив томительно-сладкой и неожиданной болью. Но он не хотел детей, по крайней мере сейчас, он хотел вернуться на футбольное поле.

– Привет, незнакомец.

Бобби поднял голову и увидел сидевшую за кухонным столом Бет. Перед ней стояла кружка. Приветливая улыбка на губах и небрежно стянутые в хвостик волосы придавали ей вид подростка. На ее лице совершенно не было макияжа, одета же она была в один из пуловеров мужа, связанного из толстой пряжи, и застиранные до белизны джинсы. Бет была освещена полуденным солнцем, лучи которого проникали через многостворчатое окно, выходившее на красивый задний двор. Летом, когда повсюду зеленела трава и деревья были в цвету, дом Бет казался нарисованным акварелью.

– И тебе привет, – откликнулся Бобби. Он подошел к сестре, поцеловал ее в лоб и сел напротив. – А где дети?

Бет улыбнулась:

– В чудесном месте, которое называется подготовительной школой. Я обожаю своих детей, правда. Ноты представить себе не можешь, как я счастлива, что несколько часов в день могу использовать в свое удовольствие.

– И больше не заниматься баром.

– И это тоже. – Бет нагнулась, разглядывая его ногу, которую он вытянул под столом. – Вижу, встреча с врачом прошла успешно.

Не совсем. Но Бобби не стал говорить ей об этом.

– Да, колено как новое, – объявил он.

– Когда ты собираешься возвращаться в Даллас?

– Возможно, через месяц. Сейчас начну серьезно тренироваться, чтобы быть в форме на сто процентов. Нужно немного набрать вес, потренироваться в спортзале, побегать. Обычные дела.

– Я слышала, что плавание здорово помогает при восстановлении.

Подумав о бассейне, Бобби ощутил прилив острой тоски. Это было то, чего ему очень не хватало, когда он рос. То, что другие дети воспринимали как должное.

Бобби тихо выругался. Вся эта история с коленом заставила его двигаться по кругу, не говоря уже о том, что напоминала о прошлом, которое он хотел забыть. Он не любил вспоминать былое. Он шел вперед и всего добился в жизни сам.

– Нет, спасибо. Плавание – это для легковесов.

Бет странно посмотрела на него. Но Бобби опередил ее:

– Я вернусь в Даллас задолго до начала серии плей-офф.

– Я рада за тебя, – сказала Бет, хотя совсем не выглядела радостной, по крайней мере до тех пор, пока не взяла в руки кружку с чаем.

Бобби видел, как постепенно к ней возвращалась непринужденность, пока они сидели вдвоем молча, как всегда не испытывая при этом неудобства.

– Даю пенни, если скажешь, о чем ты думаешь, – после долгого молчания сказал Бобби.

– Одним пенни не отделаешься, красавчик.

Оба рассмеялись, но потом Бет вздохнула.

– Я просто думала о том, какая я счастливая, – призналась она.

– Ты говоришь это таким тоном, будто это плохо.

– Нет, конечно же, нет. Только...

– Только что?

– Страшно быть слишком счастливой... потому что боишься, что у тебя это отнимут. Такое ощущение, будто вцепилась в это и боишься сделать что-то не так из опасения, что все хорошее исчезнет, как чудесный сон.

– Ты заслужила счастье, и я не могу себе представить, как ты можешь его лишиться. – У Бобби омрачилось лицо. – С Реем все в порядке?