Сезон охоты на ментов - Сергей Зверев

Тут же сорвалась заливистым лаем дворовая шавка – она мячом соскочила по ступенькам крыльца и забилась в истерике у калитки, брызгая слюной – маленькая, коротконогая и широкогрудая.

– Хозяева! – орал командир.

– Чего? – наконец выглянула из открытой двери дома пожилая женщина.

К ней кинулся один из оперативников, прятавшийся в траве под окном.

– Господи! – перепугалась женщина.

Опер ее оттолкнул и нырнул внутрь дома.

– Ребята, вперед! – подал команду командир, и еще трое парней в бронежилетах и трико, с пистолетами «ПМ» скакнули через забор.

Шавка взвизгнула в ужасе и, скуля, унеслась под дом. Калитка открылась. Командир группы и Лиза вошли во двор. Из дома доносились ругань и грохот опрокидываемой мебели.

– Милиция, мамаша! – сурово обратился к испуганной хозяйке командир.

– …! – рыкнули из дома.

Грянули два выстрела: «Бах! Бах!» С хрустом и звоном вылетели стекла из рамы с той стороны. «Бах! Бах!»

– Тварь!

«Бах! Бах!»

– Перехватывай! Дворами уходит!

«Тра-та-та-та-та!» – сорвалась короткая автоматная очередь.

Хозяйка завизжала, приседая и хлопая себя по полным бедрам. Лиза напряглась – неужели упустили? Хвастуны! Тяжелый на подъем… А он вышиб гнилую раму – и был таков!

– Гольберг! Карташов! В обход! – Командир группы показал на соседний двор.

Оперативники, резво перепрыгнув через невысокий забор, помчались наперехват. С хрипом залаял цепной пес, кидаясь на непрошеных гостей, но те уже пропали за следующим забором.

Где-то далеко еще раз хлопнул выстрел.

Лиза вошла в разгромленную комнату. Хозяйка, причитая, материлась на оперативников.

– Что наделали, подонки, ублюдки!

– Ты потише! Устроила тут бандитский притон… – осадил ее уполномоченный.

Лиза увидела смятую постель на панцирной кровати, стол, заполненный неприбранной посудой с объедками, несколько пустых бутылок из-под дешевого крепленого вина, обрушенный на пол сервант, табуретки, раскиданные по углам, порванные занавески. Как же опера лоханулись? Скорее всего, «гость», услышав стук в калитку, улизнул из комнаты в коридорчик и затаился в нише с зимней одеждой. Когда его там «обнаружили», он атаковал – влепил одному, второму, обрушил сервант и скакнул в дальнюю спаленку, где вышиб оконце.

Лиза с сомнением смотрела на зияющий пролом. Чем это он? Неужто от страха ногой смог высадить? Феномен. А, нет, рама от старости сгнила, гвозди проржавели. Такое оконце и она смогла бы выдавить. Видимо, Гордей всегда имел его в виду на случай экстренного отхода. Надо было сюда кого-то тоже ставить.

На Лизу из бурьяна смотрел сердитый опер Потапенко, небрежно державший автомат в руках.

– Чем обрадуешь, Алеша?

– Повязали.

– Взяли? Вот молодцы! – обрадовалась и одновременно удивилась Лиза. Догнали, выходит. Не ожидала от оперов такой прыти. – Без жертв?

– Слава богу! Из него жертву надо сделать.

– А говорили, Гордей – тяжелый на подъем!

– Это не Гордей.

– А кто? – снова удивилась Лиза.

– Абрикос.

– Не знаю такого.

– Молодой подонок, «шестерка» Гордея.

Лиза вышла из дома во двор. Оперативники втащили с улицы избитого парня с рыжими лохмами. Вот почему абрикосом прозвали. Он смотрел зверем, руки сдавлены стальными браслетами. Оператор вел видеосъемку задержания. Гольберг продемонстрировал на камеру изъятый у задержанного пистолет.

– Пистолет «ПМ». Из этого оружия задержанный Хорьков оказывал сопротивление работникам милиции. Им было произведено шесть выстрелов.

– Хорьков, где Гордей? – спросил Шматов, командир спецгруппы.

– Не знаю.

– Когда он ушел? Мы знаем – он был здесь.

– Час назад ушел. В город поехал.

– Куда конкретно?

– Он мне не докладывает.

– В машину его! – велел Шматов операм и посмотрел на Лизу. – Это Абрикос, подручный Гордея, можно даже сказать – напарник.

– На безрыбье и рак рыба. Покручу его. Срок за незаконное ношение оружия и попытку убийства сотрудников милиции впаять проще пареной репы. Но мне нужен Гордей, и очень быстро.

– А кого он пытался убить? – усмехнулся Шматов.

– Вас.

– Ха-ха! На видеозаписи этого нет. Одоева, ты же знаешь, судьи такую наживку не заглатывают… Только оружие на нем; и то, гад, скажет, что нашел случайно в огороде. – Он обернулся к хозяйке дома. – А вы, гражданка, что смотрите на меня? Берите паспорт – и вперед в машину!

– Меня-то за что? – очумела тетка.

– За преступную «малину».

– Какую «малину»? Ты что, дорогой? Сняли комнату мужики – мне все лишняя копейка, я ж пенсионерка.

– Не рассуждайте. В управлении разберемся.

Лиза разочарованно рвала листочки с куста смородины. Что же делать? Гордея она не взяла, Абрикос этот сопливый ей совсем не нужен…

– Ты едешь? – нетерпеливо спросил Шматов.

– Еду. Не останусь же!

По дороге Лиза комбинировала. Надо действовать! Действовать! Оглянувшись на задержанного Абрикоса, сказала сурово:

– Парень, мне нужен Гордей!

– И что? – дерзко осклабился Абрикос, за что получил от оперативника по загривку.

– Давай договоримся: сдаешь Гордея, и я тебя отпускаю!

Абрикос презрительно скривился.

– Я тебе правду говорю, парень.

– С ментами не сотрудничаю.

– Козел! – сквозь зубы процедила Лиза и обратилась к водителю: – Высади меня в районе заброшенных домов.

«Уазик» затих у череды пустых, с зияющими дырами, оконных проемов заброшенных аварийных пятиэтажек.

– Володьку возьми с собой, – посоветовал Лизе Шматов.

– Возьму. Район пустой, а я девушка хрупкая… Борьке Кулакову привет от меня!

– Передам, если увижу.

Высадив Лизу и оперативника Крошина, «уазик» умчался. В повисшей тишине они посмотрели друг на друга, вздохнули и пошли внутрь безжизненного микрорайона. Шлем и бронежилет Крошин оставил в машине, с собой взял только пистолет.

– Где Игошина с Измайловым брали? – спросила у него Лиза.

– В следующем дворе они бросили машину. Измайлов скрылся в первом подъезде, а Игошин – в третьем подъезде пятиэтажки напротив, – рассказывал Крошин, участвовавший в задержании преступников.

– Две пятиэтажки не могли перетряхнуть и найти проклятые сумки?

– Посмотрели – не нашли.

– Знаю я, как вы смотрите…

– Игошина вам сдали – его и крутите.

– Представь, он не хочет рассказывать, куда спрятал сумку.

– Людей нет, Лизок, многоэтажки прочесывать, – беспечно отозвался Крошин.

Подходя к дому, где отбивался Самойлов, отчетливо услышали хруст обваленной штукатурки под чьими-то ногами и грубые мужские голоса. Лиза предостерегающе подняла руку – ко входу в первый подъезд они с Крошиным подобрались очень тихо.

– Кто там можеть быть? – прошептала она.

– Бомжи или наркоманы.

Войдя в подъезд, они потихоньку стали подниматься по лестнице наверх. Крошин, на всякий случай, держал пистолет наготове.

На втором этаже из дверного проема квартиры вышли два грязных, в пыли, мужика и остолбенели, столкнувшись нос к носу с Крошиным и Лизой. Первый из мужиков – высокий, мускулистый, держал пухлую спортивную сумку, тоже испачканную в штукатурной пыли. Он зыркнул на Крошина, увидел в его руке пистолет и мгновенно швырнув в Володю сумку, рыкнул подельнику, пятясь обратно:

– Менты!

Крошин машинально отмахнулся от сумки, и она полетела вниз.

– Это Гордей! – повернулся он к Лизе и уже громко закричал: – Стой! Милиция!

Бандиты улепетывали что есть духу. Их топот гремел внутри квартиры, а потом стал куда-то удаляться.

Прижавшись к стене, выставляя вперед пистолет, Крошин пошел к дверному проему.

– Володя, они убежали в другой подъезд – думаю, в стене квартиры есть пролом, – сказала Лиза. – Я вниз, за сумкой.

Крошин резво скакнул внутрь квартиры. А Лиза бегом спустилась вниз, подобрала сумку. Видимо, это одна из тех, спрятанных Самойловым и Игошиным. Она была пухлая, но легкая, словно набитая скомканными газетами. Она нетерпеливо расстегнула замок-молнию. Так и есть – скомканные газеты. Вытряхнув газеты на бетонный пол, Лиза даже пробовала прощупать дно сумки. Что же здесь важного? Зачем Ондатру эти сумки?

Сверху грянули два пистолетных выстрела. Лиза вздрогнула. С улицы вдруг закричал какой-то человек, и Одоева кинулась к выходу из подъезда, но затаилась – раненный в ногу Гордей лежал в пыли между домами и кряхтел. Его дружок скрылся в подъезде пятиэтажки напротив.

– Малофей, сука! Помоги! – орал ему Гордей, но в ответ грянул сверху еще один выстрел – пуля выбила ямку в земле.

– Лежать, Гордей! Ты арестован! – прокричал сверху Крошин.

Лиза выглянула из-за сломанной двери подъезда.

– Володя, спускайся, я держу его на прицеле!

Про себя она усмехнулась – знал бы Гордей, что целиться ей в действительности нечем. Но Гордей этого не знал, поэтому резко извернувшись, вдруг выстрелил.

«Бах!» – чиркнула по кирпичу пуля. Лиза отпрянула обратно – оказывается, Гордей при оружии! А как могло быть иначе? Он же бандит!