Долго и счастливо (ЛП) - Линг Айя

— Но я не должна… — я выхожу, приподнимаю ее за подмышки и усаживаю в карету. Затем захлопываю дверь.

— Не беспокойся, — говорю я. — Мы едем в центр города. Ты будешь тратить больше времени на омнибус. И даже если тебя узнают, нет причин для беспокойства, тебя примут за принцессу.

Она посылает мне наполовину раздраженный взгляд.

— Ты варвар.

Это первый раз, когда кто-то назвал меня варваром. Кэт никогда не перестает развлекать меня. Кладу руки по обеим сторонам от ее головы, ловя ее в угол сиденья. Занавески полностью задвинуты, стены экипажа непроницаемы. Идеальная обстановка для того, что я имею в виду.

— Ты называешь меня варваром в карете? Это только верхушка айсберга.

Она поднимает бровь.

— Эдвард, ты не собираешься…

Я целую ее, прижимаясь к ней всем телом, пробегая руками по самым потаенным местам, заставляя ее задыхаться, и в ту же секунду поглощаю этот вздох губами. Она охотно отвечает, обхватывает меня руками и запускает пальцы в мои волосы, притягивая ближе. Как же хочется снять с нее все эти слои одежды, прошло несколько месяцев с тех пор, как мы разделяли постель, и моя тяга к ней обострилась.

Но риск слишком велик. Отрываясь с большой неохотой, помогаю ей сесть и извлекаю ее шарф, скрывая любые следы желания, которыми обозначил ее кожу. В ее глазах остается блеск, губы влажные и розовые, и на лице довольная улыбка, которая говорит мне, что она наслаждается нашей страстной встречей. Она выглядит такой очаровательной и соблазнительной, что я не могу не украсть еще один поцелуй, прежде чем заставить себя устроиться на своем месте. Благодарю звезды, что в этот раз у нее остались ее воспоминания.

Мы подходим к «Книжному Червю» рука об руку. Уэллсли готовит несколько книг перед магазином. Он смотрит вверх, удивленно читается в его глазах, но потом он улыбается.

— Прошло много времени с тех пор, как вы посещали меня.

Я делаю шаг вперед.

— Мы можем поговорить с вами наедине? У меня очень важный вопрос.

Уэллсли выглядит смущенным, но охотно соглашается. Он зовет долговязого молодого человека через улицу, чтобы оставить магазин, а затем ведет нас вниз, в подвал, где мы обсуждали Восьмичасовой акт.

Рука Кэт потеет, но я просто усиливаю свою хватку, давая ей понять, что она не одна.

Уэллсли закрывает дверь и запирает ее. Он подходит к нам и садится, пытливо глядя на нас.

Кладу локти на стол и наклоняюсь вперед.

— Я прошу прощения, что прерываю вашу работу, но есть важный вопрос, который я должен спросить у вас.

— Я не уверен, что могу сделать что-то, чего не можете вы, но ваше высочество может положиться на меня. Я постараюсь выполнить все, что вы попросите в меру моих возможностей.

Мы с Кэт смотрим друг на друга. Глубоко вдыхаю и начинаю говорить.

Вертикальные морщины на лбу Уэллсли становятся все глубже и глубже. К тому времени, как заканчиваю, морщины на его лбу становятся настолько выраженными, как будто вырезанными из дерева.

— Ты говоришь, что… девчонка оправилась от болезни? Тогда кто это во дворце?

— Самозванка, — говорю я, но Кэт меня прерывает.

— Женщина во дворце — настоящая дочь леди Брэдшоу. Когда мне пришлось уехать, полагая, что я никогда не смогу вернуться, король принял временную меру: привести Катриону Брэдшоу во дворец.

Уэллсли смотрит на Кэт, его выражение лица остается подозрительным.

— Я думал, что было что-то подозрительное, когда ты написала мне это письмо. Не понимал, почему ты решила уехать, когда в стране много прекрасных врачей, и принц сделал бы все, чтобы ты выжила.

— Причины сложны, — говорю я. — Чудо позволило Кэт жить. Она находится в совершенном здравии и намеревается остаться навсегда. Позвольте заверить вас, у вас не будет никаких последствий из-за вашего отношения к ней. Вы не будете укрывать преследуемого беглеца или разыскиваемого преступника.

— Мня это мало волнует, — Уэллсли смотрит на меня. — Я знаю, что у девчонки доброе сердце. Но ваш рассказ стал сюрпризом для меня. Все это время я верил, что она была непризнанной дочерью графа, и вот она, простолюдинка неизвестного происхождения. Это, я полагаю, объясняет, почему ее отношение и поведение были столь уникальны для молодых аристократических дам.

— Пожалуйста, — в моем голосе отчаянье, полагаю, что и на моем лице тоже. — Кэт должна иметь личность. Ту, которая является законной и приемлемой. Кэт часто посещала это место, прежде чем мы поженились, было бы понятно, что она связана с вами.

— Однако есть одна проблема, — его выражение лица остается серьезным. — Даже если я соглашусь, как могу объяснить другим, что моя внучка ранее была известна как падчерица Эрла Брэдшоу?

— Я работаю над этим, — говорю я. — У меня есть план. Если он сработает, вы согласитесь принять Кэт?

Мистер Уэллсли поправляет очки.

— Мне было бы приятно связать себя родством с такой хорошей девушкой, как она, — он улыбается Кэт, и я понимаю, что затаил дыхание. — Кэтрин… Уилсон, не так ли? Полагаю, нам лучше начать с изучения моей семейной истории.

Кэт делает шаг вперед и обнимает его. И это один из немногих случаев, когда я не возражаю, чтобы она обнимала другого человека.

— Это большая честь для меня, — говорит она, с улыбкой на лице. — Нет никого, кого бы я хотела иметь родственником в Ателии больше, чем вас.

Глава 21

Кэт

Я радуюсь, что наша встреча с мистером Уэлсли прошла хорошо. Если бы все остальное могло быть таким же успешным. До сих пор не знаю, как мы сможем убедить Катриону Брэдшоу согласиться на развод, не нарушая закон, а еще есть так много других проблем.

Когда мы покидаем «Книжного червя» и направляемся к карете, Эдвард останавливается на секунду. Он подходит к молодой девушке с корзиной, висящей на ее руке. Я следую за ним и замираю в шоке.

— Молли?

Девушка смотрит на меня, и в ее глазах вспыхивает удивление, за которым последовала широкая улыбка.

— Принцесса! Не видела Вас какое-то время.

— Она была занята, — говорит Эдвард, роясь в кармане. — Букет фиалок для моей леди.

— Конечно, сэр. Она будет выглядеть очень мило с цветами, — Молли улыбается, несмотря на холод. Ее нос красный, и она горбится под накинутой потертой шалью. Боже, уже весна, но, тем не менее, она замерзает. Помню, что это время года должно быть теплым и мягким, парламент находится на ранней сессии, а дебютанты готовятся предстать перед светом.

— Нелли не здесь, с тобой? — спрашиваю я.

— Сегодня ей нужно оставаться с Вилки.

— Вилки?

— Ее ребенок. Мы назвали его в честь нашего умершего брата, — Молли протягивает мне фиалки. Они увядают и опускаются, но я держу их в руках. — Мы должны быть осторожны, ему легко простудиться в такую погоду.

— Кэт, — Эдвард касается моей руки. — Боюсь, нам нужно идти. Извините, но у меня встреча с министрами.

— Береги себя, — я целую Молли в лоб и пальцем стираю пятно грязи с ее щек. Однажды она уйдет с этих улиц.

Эдвард заводит меня в карету. Он знает, о чем я думаю, и говорит, прежде чем успеваю открывать рот.

— Я мало что могу сделать для ребенка ее сестры или отца, но попросил Уэллсли следить за ней.

Я кладу голову ему на плечо.

— Знаю, что ты делаешь все возможное, Эдвард. Это просто… Мне жаль, что не смогу что-то сделать вместо того, чтобы покупать цветы.

— Ты уже многое сделала. Помнишь предложение, которое ты когда-то готовила для обязательного образования? Я адаптировал его и написал статью, которая вызвала дискуссию среди многих интеллектуалов. Хотя это не так сенсационно, как твое интервью с заводскими детьми, уверен, что принудительное образование будет введено в действие в один прекрасный день.

— И это будет только первый шаг, — говорю я, вспоминая множество трудностей, которые испытывал «Принцесс-колледж». Видела здание в последний раз, когда отправилась в центр города. Я ненавидела закрытые передние ворота с большим замком на нем. Когда откроется школа снова? Когда увижу девушек, которые читают в классе или стекаются в коридорах вместо того, чтобы сидеть на заснеженных улицах?