Тень ведьмы - Флоринда Доннер-Грау

Потренировавшись немного, я согласилась с ней — дым действительно был прохладным; казалось, что табак ментолизирован.

Решение доньи Мерседес сопровождать меня этой ночью было вызвано сомнениями Канделярии в том, что я достаточно сильна для самостоятельного ведения сеанса. По ее словам, полный сеанс означал то, что в некоторый момент медиум абсолютно оставлял весь контроль над своей персоной и дух мог выражать себя посредством тела медиума.

Днем раньше донья Мерседес объяснила мне, что мое присутствие в ее доме не могло длиться слишком долго. Не потому, что она или Канделярия были как-то против меня, но потому, что она не могла дать мне ничего ценного. Она уверяла меня, что и Канделярия, и она сама не чувствовали ничего другого ко мне, кроме глубокой любви. Если бы я меньше ей нравилась, она бы удовлетворилась тем, что разрешила мне наблюдать ее лечение больных и делать вид, что я являюсь ее помощницей. Но любовь ко мне вынуждала ее быть правдивой. Мне нужно было звено, а она не могла дать мне его. Она создавала его для Канделярии. Однако, поскольку дух выбрал меня как посредника, а возможно даже как настоящего медиума, она уважала этот выбор. Пока она помогала мне только косвенно при ночных контактах с призраком.

— Тот факт, что дух моего предка избрал тебя, — говорила она, — делает тебя, Канделярию и меня в некотором роде родственниками.

Канделярия потом мне рассказала, что у нее был контакт с тем же духом еще в детстве. Но, следуя традиции медиумов хранить все в глубочайшей тайне, она не могла рассказать мне об этом.

Донья Мерседес пошевелилась в гамаке и скрестила руки за головой.

- Музия, ты лучше садись и начинай курить, — сказала она тихим, расслабленным голосом.

Я зажгла сигару и часто запыхтела ею, шепча заклинания, которым она меня научила. Дым и звук были обязательными агентами для вызова призрака. Я услышала тихий шелест. Донья Мерседес тоже услышала его, она повернулась в том же направлении, что и я. В нескольких шагах от нас, между гигантскими терракотовыми цветочными горшками, сидела женщина.

Донья Мерседес присела рядом со мной и взяла сигару из моих губ. Она запыхтела ею, шепча заклинания, отличные от моих. Я почувствовала дрожь в теле; невидимая рука сжала мое горло. Я услышала, что испускаю свистящий, булькающий шум. К моему изумлению, он звучал как слова, сказанные кем-то еще с помощью моих собственных голосовых связок. Я мгновенно узнала — хотя и не понимала слов — что это было другое заклинание. Призрак парил над моей головой, затем он исчез.

Я обнаружила себя в доме вместе с доньей Мерседес и Канделярией. Я насквозь пропотела и чувствовала себя физически истощенной. А тут были две женщины. Однако мое истощение никак не изнуряло. Я чувствовала удивительную легкость и оживление.

- Как я очутилась здесь? — спросила я.

Канделярия взглянула вопросительно на донью Мерседес и сказала:

- У тебя был полный сеанс.

- Это меняет все, — откликнулась донья Мерседес слабым голосом. — Дух моего предка даст мне звено для тебя. Поэтому ты должна остаться здесь, пока дух не позволит тебе уйти.

- Но почему дух избрал меня? — спросила я. — Я же иностранка.

- Для духов не существует иностранцев, — ответила Канделярия. — Духи имеют дело только с медиумами.

XVI

Мерседес Перальта сидела сгорбившись у алтаря, бормоча заклинания. Голодная и утомленная, я наблюдала за ней со своего места. Было почти шесть часов вечера. Я пылко желала о том, чтобы крупная женщина, сидевшая за столом, оказалась последней пациенткой в этот день.

Обычно она не принимала более двух больных, но последние четыре субботы донья Мерседес осматривала более двенадцати пациентов за день.

Большей частью это были женщины из соседних деревень, которые, совершая еженедельную поездку на рынок, задерживались, чтобы осмотреться у целительницы. Некоторые из них искали помощи от таких недугов как головные боли, простуды и женские расстройства. Большинство посетителей, однако, приходило облегчать свои эмоциональные проблемы. Безответная любовь, семейные затруднения, конфликты с родней и подросшими детьми, проблемы на работе и в обществе были наиболее частыми темами бесед. Поседевшие волосы, отсутствие волос, появление морщин и полоса неудач были самыми легкомысленными жалобами. Донья Мерседес лечила каждого, независимо от его или ее проблемы, с одинаково искренним интересом и эффективностью.

Сначала она определяла недуг, применяя морской компас или истолковывая узор пепла сигары на тарелке. Бели отсутствие целостности человека было вызвано физиологическим смятением — она называла его духовным — она накладывала молитвы-заклятия и делала массаж. Бели человек страдал физическим недугом, она прописывала лекарственные растения.

Ее изумительное владение языком и великолепная чувствительность к каждой мельчайшей перемене в настроении человека побуждало сопротивлявшихся мужчин и женщин раскрываться и откровенно говорить о своих интимных делах.

Голос Мерседес Перальты испугал меня.

— В этот раз ты действительно испортила все дело, — отчитывала она крупную женщину, которая сидела перед ней за столом. Встряхивая недоверчиво головой, она еще раз осмотрела пепел сигары, который собрала на металлическую тарелку. — Ты дурачишь меня, — заявила она, поднося тарелку к лицу женщины и призывая ее узнать в мягком, серо-зеленом порошке природу своего недуга. — На этот раз ты действительно в беде.

Покраснев от волнения, женщина суетливо озиралась, словно пыталась найти путь к отступлению. Она надула губы совсем как ребенок. Донья Мерседес поднялась и подошла ко мне, произнеся официальным тоном: — Я прошу тебя подробно записать методы лечения этой пациентки.

Как обычно, я сначала выслушивала названия предписанных трав, цветочных эссенций и диетические ограничения. Затем я переписывала подробный отчет о том, при каких обстоятельствах пациент должен принимать отвар из трав или очищающие ванны. По указаниям доньи Мерседес я никогда не делала копий для себя. И наконец, по ее просьбе я несколько раз перечитывала то, что написала. Я была уверена, что донья Мерседес не только убеждает себя в том, что я правильно поняла ее, но главным образом учитывает возможный случай того, что пациент неграмотен.

С инструкцией в руке женщина встала и повернулась к алтарю. Она положила несколько банкнот под статуэтку Вирджинии, затем торжественно пообещала, что будет следовать инструкциям доньи Мерседес.

Донья Мерседес подошла к алтарю, зажгла свечу и, встав на колени, помолилась святым о том, чтобы ее мнение оказалось правильным.

Я упомянула, что знаю докторов, которые тоже очень часто молятся.

- Единственное, что объединяет хороших докторов и целителей, это терпеливое уважение к своим пациентам, — объяснила она. — Они доверяются великой силе, которая ведет их. Они могут вызвать