Букет фиалок - Анита Чарльз

— А как насчет завтрашнего вечера? — не поворачиваясь, внезапно спросил он. — В каком наряде вы появитесь на балу?

— Я не пойду на бал, — спокойно ответила Мелори.

— Понятно. — Он обернулся и с любопытством взглянул на нее. — И как же вы собираетесь провести вечер?

— Я обещала помочь миссис Карпентер на кухне. У служанок много работы, и дополнительная пара рук будет кстати. Кроме того, — поспешно добавила девушка, — так я смогу слушать оркестр и увижу весь бал без…

— Без появления на нем в вашем единственном вечернем платье, — сухо закончил за нее Райф. — Прекрасно! Поскольку теперь я знаю, где вы будете находиться, надеюсь, можно не опасаться повторения вчерашней сцены. Адриан появится на балу в костюме пирата. Ему нравится этот костюм, хотя сам образ ему не слишком подходит. Полагаю, вы будете в безопасности от посягательств с его стороны. Но я должен знать точно, где вы и что вы делаете в течение всего вечера.

— Хорошо, — смиренно кивнула Мелори и сразу почувствовала себя полным ничтожеством.

— Вы можете идти, мисс Гувер, — бросил Райф.

Девушка поспешно покинула кабинет. Ее щеки пылали от унижения.

С самого утра и до начала бала, назначенного на девять часов вечера, все обитатели «Морвена» пребывали в лихорадочном возбуждении, включая, конечно, и Серену. Девочка была настолько взволнованна, что к тому моменту, как Мелори начала ее одевать, уже немного капризничала, и гувернантка подумала, что было бы куда благоразумнее вместо того, чтобы позволить ей принять участие в маскараде, предложить что-нибудь соблазнительное на ужин и разрешить посидеть на час дольше обычного, наблюдая за прибытием гостей, — после этого Серена, убаюканная ритмами живого оркестра, спокойно бы уснула. Но мисс Мартингейл рассудила по-другому. В итоге девочка, которая уже устала и хнычет, ляжет далеко заполночь, а на следующий день будет вялой, капризной и совершенно неуправляемой.

Впрочем, одетая в маскарадный костюм, Серена выглядела так очаровательно, что Мелори пришлось со вздохом признать: малышка заслуживает, чтобы именно ее выбрали королевой бала. Зачем лишать ребенка такого праздника? Окинув свое отражение в зеркале восхищенным взглядом, Серена от избытка чувств обняла Мелори, натянула кружевные перчаточки и помчалась в коридор и дальше, вниз по лестнице, как будто не хотела пропустить ни мгновения из того, что происходит в холле.

С болью в сердце смотрела Мелори, как она убегает. Бывали моменты, когда не возникало сомнений, что Серена ее любит, и все же сегодня вечером девочке не терпелось оставить ее одну. Затем Мелори строго сказала себе, что она всего лишь наемная служащая, гувернантка, а гувернантка не должна соперничать с теми, кто ее нанял.

Она поужинала с миссис Карпентер в маленькой гостиной экономки, и после этого сразу же начали прибывать гости. Дом был украшен гирляндами цветов, Фиппс щеголял в своей лучшей черной ливрее, отряд прислуги и официантов бесшумно сновал по холлу.

На дороге, которая хорошо была видна из окна спальни Мелори, вплотную друг к другу стояли машины. Все без исключения гости явились в маскарадных костюмах. Здесь были рыцари и коломбины, пьеро и пастушки, Клеопатры и принцы, а также более оригинальные персонажи, и только хозяин почему-то решил предстать перед всеми в своем обычном облике, без маски. Когда Мелори чуть не столкнулась с ним в холле, неся поднос с бокалами шерри из буфета в бальную залу, он выглядел безупречно в белом фраке и бабочке. Райф резко остановился и, взглянув на девушку, сурово нахмурился. Мелори принялась поспешно извиняться за свою неловкость, и в этот момент к ним грациозно подплыла Соня Мартингейл, очаровательная и соблазнительная в наряде гурии[12]. Она была сильно накрашена, глаза подведены на восточный манер, полупрозрачные шальвары усыпаны блестками, как звездной пылью.

По-хозяйски взяв Райфа под руку, балерина недовольно сморщила носик:

— Дорогой! Что случилось с твоим костюмом? Ты же собирался быть современником королевы Елизаветы, как твой предок с портрета в библиотеке, и вдруг появляешься в простом фраке!

— Я вчера передумал надевать маскарадный костюм, — ответил он, как показалось Мелори, немного резко. — Мне нравится чувствовать себя самим собой.

Но к этому времени девушка была уже далеко и не слышала, что Соня прощебетала ему в ответ.

Значительно позже Мелори, воспользовавшись коротким перерывом, сидела на высоком табурете в буфетной Фиппса, обычно сверкающей серебром, но в этот вечер опустевшей, словно после набега пиратов. Потягивая крепкий кофе, Мелори прислушивалась к восхитительной мелодии венского вальса, доносившейся из бального зала, и представляла себе танцующих Райфа Бенедикта и Соню. Идеальная пара… Внезапно дверь открылась, и на пороге вырос Райф собственной персоной.

Мелори поспешно отставила чашку с кофе, так поспешно, что тот выплеснулся на блюдце, и несколько капель попали ей на платье.

— Подкрепляетесь? — бесстрастно осведомился Райф. — Фиппс мог бы обеспечить вас чем-нибудь поэффективнее кофе. — Присмотревшись к девушке повнимательнее, он заметил голубоватые тени под глазами и нездоровую бледность: Мелори была на ногах довольно долгое время, таскала подносы, то тяжело нагруженные, то пустые, и очень устала. В буфетной было душно, и на ее лбу выступили мелкие капельки пота. — Мисс Гувер, надеюсь, вы не откажетесь подняться к себе и переодеться в ваше серое платье, а затем присоединиться к нам в бальном зале? Вы сделаете, как я прошу?

Мелори изумленно посмотрела на него. В голосе Райфа не чувствовалось ни надменности, ни резкости, он был вежлив, серьезен и искренне убежден в том, что это совершенно пустяковая просьба, которую просто нельзя не исполнить.

— Если… если я должна… если вы так хотите… — забормотала девушка.

— Вы не обязаны, но мне бы этого очень хотелось, — невозмутимо сказал Райф.

— Хорошо. — Мелори слезла с табурета и проскользнула мимо хозяина в коридор.

Она слишком устала, чтобы усердствовать с макияжем и укладкой волос, но капельки любимых духов за ушами и на висках слегка освежили ее. Когда девушка пересекала холл, направляясь к бальному залу, музыка неожиданно стихла. Причина этой тишины стала мгновенно ясна, как только Мелори открыла дверь.

Пары больше не танцевали, все сидели на стульях и кушетках, свет был притушен. В дальнем конце зала была устроена импровизированная сцена, скрытая бархатным занавесом. Как только Мелори на цыпочках вошла, занавес поднялся, сцену залил свет от прожектора, и все увидели театральный задник, изображавший греческий храм и звездное ночное небо над ним.