Семь подземных королей - Александр Мелентьевич Волков

с отставным полководцем. Лан Пирот, утративший память о прошлом, конечно, не узнал Урфина Джюса. Резчику пришлось очень много поработать над головой Лана Пирота. Для этого даже не хватило одного сеанса. Урфин лишил Лана большей части его теперешнего добродушия, наделил порядочной долей властолюбия, вселил в него воспоминание о том, что в прошлом он был выдающимся генералом, командиром всех дуболомов. Джюс дал Лану Пироту надежду, что он опять займёт высокое положение в армии, если будет слушаться его, Рока Болла.

Урфин внушил Лану Пироту, что, по некоторым важным соображениям, он, Пирот, должен пока оставаться пахарем, но рекомендовал ему не слишком стараться на работе.

На полях всё чаще и чаще стали случаться поломки плугов, рвалась упряжь, а дуболомы не спешили звать мастера для починки. А иногда, привязав Шестилапого к колышку, пахарь и погонщик ложились рядом на землю и бездумно смотрели вверх, где среди золотистых облаков шныряли надсмотрщики на крылатых ящерах.

Дуболомов следовало за такие проступки наказывать. Но как их накажешь? Плетей и палок они не боялись, а держать в тюрьме без еды и питья деревянные создания, которые не пьют и не едят, было просто бессмысленно.

И снова, как несколько времени назад, умный король Ментахо тревожно раздумывал:

«Неладно, очень неладно в нашей стране после этого несчастного похода. Сначала люди взбунтовались, а теперь и с этими деревянными болванами что-то стряслось. Хотел бы я знать, кто вбивает им мятежные мысли в их дубовые головы?..»

Но Урфин Джюс был слишком умён, чтобы его могли выследить шпионы семи подземных владык. В ожидании того времени, когда можно будет нанести решительный удар, он вёл подрывную работу тонко и осторожно.

Хитрость Страшилы

Жаркий санаторий окончательно вылечил Страшилу, и в его просохших мозгах зароились замечательные мысли. Он говорил почтительно слушавшему его Фараманту:

— Я должен буду руководить восстанием вместе с моими друзьями Дровосеком и Великаном из-за гор. Для этого мне нужно заработать доверие семи королей. Потому что, если они не будут мне доверять, они не выпустят меня из города. Но ведь, пока я буду в городе, меня не будет за городом, я не могу быть одновременно и здесь, и там. Какой отсюда вывод? Надо обмануть королей, и я их обману. Я скажу перед моими подданными речь и буду уговаривать их работать изо всех сил, а ты, Фарамант, предупреди их, чтобы они всё понимали наоборот.

Восхищённый Фарамант заявил, что давно уже не слышал от правителя такой длинной и такой мудрой речи, из чего он, Фарамант, заключает, что правитель совершенно поправился. И это было так.

Страшила произнёс речь при большом скоплении народа. Пришли все его подданные, так как они любили своего необыкновенного соломенного правителя и рады были случаю ещё раз поглядеть на него и послушать. Пришли коренные жители Подземной страны: им любопытно было посмотреть на живое чучело, которое ходит и разговаривает. Явились и подземные короли, кроме дряхлого Арбусто и младенца Пампуро. Они лично хотели убедиться в благонамеренности Страшилы. По королевскому приказу дуболомов освободили от работы и тоже привели на митинг. Но стараниями Урфина Джюса деревянные люди были поставлены так далеко от трибуны, что не расслышали ни одного слова. Урфин принял такую предосторожность из боязни, что дуболомы по свойственной им простоте поймут речь Страшилы не наоборот, а буквально, и опять наделают хлопот.

Короли остались очень довольны выступлением Страшилы. После митинга он сказал королям, что если бы мог почаще встречаться со своими подданными, то окончательно выбил бы из них дух неповиновения. И короли дали Страшиле разрешение ходить по всему подземелью без конвоя, а, принимая во внимание слабость ног его превосходительства, позволили ему избрать себе двух провожатых. Страшила назвал Фараманта и Рока Болла.

В верхнем мире

В верхнем мире шла энергичная подготовка к борьбе с подземными владыками. Было бы легкомысленно рассчитывать на одного Урфина Джюса с его деревянными солдатами. Семи королям служила мощная армия. Их воины были сильны, жестоки, искусно обращались с оружием. Их преданность королям воспитывалась в течение поколений, и не приходилось сомневаться в том, что они будут драться за них до последней капли крови.

Генеральный штаб серьёзно обсуждал положение. В штаб входили фельдмаршал Дин Гиор, начальник штаба Чарли Блек, советники Лестар, Арриго, Железный Дровосек и ворона Кагги-Карр.

Насчёт участия Кагги в штабе шли большие споры. Не слишком удобно было совещаться на третьем этаже, когда один из советников стоял на дворе, а в окно только просовывалась его голова. Да и высказывания Кагги-Карр заставляли всех затыкать уши.

Попробовали собираться на улице, получилось ещё хуже. В сравнении с гигантской птицей все казались карликами, её голова торчала вровень с крышами, и Кагги не разбирала людских речей, они казались ей цыплячьим писком.

Как же быть? Лишить такого заслуженного деятеля права участвовать в штабе казалось несправедливым. К счастью, Чарли Блек нашёл выход. Он смастерил глушитель и надел его вороне на нос. Голос Кагги-Карр хоть и остался довольно громким, но уши людей вполне могли его выносить. Заседания возобновились в зале дворца.

Смелый Лев наотрез отказался войти в штаб.

— Не моё это дело — заседать по целым дням да придумывать планы. Вот когда речь зайдёт о том, чтобы подраться, попрошу не забыть про меня. Да ещё, скажу вам откровенно, соскучился я по своей львице и львятам. Может, отпу́стите меня на побывку, коли есть для этого время?

Друзья рассчитали, что Лев успеет вернуться к началу боевых действий, и дали ему отпуск. Он обратился к Элли:

— Хочешь со мной?

— Хочу, хочу! — закричала Элли.

— И меня возьмите, — взмолился Тотошка.

Компания отправилась в путь ранним утром. Лев весело шагал по дороге, а на его спине сидела Элли, держа в руках Тотошку. Сзади шёл медведь Топотун.

Когда Топотун после долгого отсутствия вновь появился на улицах Изумрудного города, его обитатели перепугались. Во время царствования Урфина Джюса медведь был грозой для всех, кто не оказывал должного почтения королю. Таких он награждал увесистыми оплеухами, не считаясь с их чином и званием. Урфин был для Топотуна земным богом, его поступки медведь считал непогрешимыми. Эти чувства у медведя остались, но изменился сам Урфин, а потому отпали причины выступать в его защиту.

Скоро добродушный медведь стал любимцем горожан и по целым часам катал ребятишек на своей широкой мягкой спине. Много хлопот было Урфину уговорить медведя не идти с ним в Подземную страну.

— Кто будет защищать там тебя, хозяин? —