Гвардия «попаданцев». Британию на дно! - Александр Конторович

Хлопнув за собой дверью, граф не торопясь спустился по лестнице и вышел на улицу. Требовательно взмахнул рукой, подзывая свою карету. Зацокали копытами застоявшиеся лошади, и тяжелый экипаж медленно подъехал к крыльцу. Забежавший сбоку лакей услужливо распахнул дверцу и откинул подножку. Пассажир грузно взобрался в карету и опустился на сиденье. Уже темнело, и тусклый свет фонарей на крыльце лишь слегка озарял окрестности, оставляя их большую часть в полумраке.

— Домой, Прошка!

Наверху, на козлах, прицокнул языком кучер, чуть слышно хлопнули вожжи, и карета тронулась. Хозяин утомленно откинулся на спинку сиденья. День был тяжкий, нервов потрачено изрядно, до дома можно и вздремнуть. Чуть заметный толчок — негромко хлопнула дверца. Граф приподнялся на сиденье, но в этот момент что-то твердое уткнулось ему в грудь.

— Не надо шуметь, ваше сиятельство, — прошептала темнота. — Только шевельните кончиком пальца, и через дырку у вас в груди можно будет пропихнуть пасхальную свечу. Насквозь.

— Что вам угодно? Кто вы такой?

— Не ваше дело… Лучше о своей судьбе побеспокойтесь.

— Но что вам надо? Вы ворвались ко мне в карету, как разбойник! Вам нужен мой кошелек? Держите!

— Себе оставьте. Кто-то же будет обмывать ваше тело — вот и заработает заодно. Хоть шерсти клок…

— Но что я сделал? Я как-то обидел вас?

— Не меня, Петр Иванович, — усмехнулся невидимый в темноте собеседник. — Ваше преступление гораздо серьезнее: вы предали свою страну.

— Постойте… Так это вы… Все эти случаи последних месяцев — это вы?!

— О чем вы говорите, любезнейший?

— Но как же? Слишком много случайных оказий приключилось со многими моими знакомыми в последнее время, чтобы это можно было списать на естественные превратности жизни. Но ведь я не совершил ничего предосудительного, никого не убил и не ограбил!

— А предать свою страну в руки жителей проклятого острова — это вы уже не считаете преступлением?

— Мы всего лишь хотели более тесной дружбы… Не будете же вы отрицать, что островитяне значительно дальше нас продвинулись во многом?

— И даже слишком во многом! Не худо бы и укоротить кое-кому ноги. А заодно и слишком загребущие руки. Как вы понимаете, любезнейший Петр Иванович, вы и живы-то до сих пор только потому, что нам необходимо доподлинно знать, о чем именно и с кем конкретно вы сейчас беседовали в графских покоях.

— Я порвал с ними! Хлопнул дверью и ушел! Да, собственно говоря, и прибыл-то туда только затем, чтобы высказать им в лицо свое несогласие с их идеями и теми способами, коими они пытаются воплотить их в жизнь!

— Высказали?

— Я человек чести!

— Ой ли? Смотрите, ваше сиятельство, ваши слова нетрудно и проверить…

— Как вам будет угодно. Скажу больше: сегодня ждут курьера. Он должен прибыть с минуты на минуту. Сей курьер привезет очередное послание графу Свидерскому. Убедитесь: я не солгал!

Что-то тихо щелкнуло в темноте, и твердый предмет перестал давить графу в грудь.

— Ну, что ж, можете считать, что вам повезло. Запомните эту дату: отныне это ваш второй день рождения. Можете считать, что вы появились на свет Божий вторично. И помните — вы на виду, вас видно! Многим, ваше сиятельство, очень многим.

Чуть слышно хлопнула дверь, и небольшая гибкая фигурка, ловко выскользнув из кареты, затерялась в сумерках.

Тем временем в кабинете, откуда только что вышел граф, завязался горячий спор. Пример Петра Ивановича самым негативным образом подействовал на остальных. Сразу несколько человек начали высказывать аналогичные мысли, и Свидерскому стоило больших трудов хоть как-то удержать в руках бразды правления.

— Господа! Господа! Давайте не будем столь непоследовательны и невыдержанны! В конечном итоге, мы именно сегодня ждем очередного послания от наших друзей, в котором, я уверен, самым исчерпывающим образом будут разрешены все наши сомнения. Не забывайте, что Британия не менее нас заинтересована в тесной дружбе с Российской империей. В конечном итоге, что мы теряем? Один день — всего один день, господа! — и я совершенно уверен в том, что уже завтра вы совсем другими глазами посмотрите на происходящие события!

Словно подтверждая слова графа, где-то вдали хлопнула дверь.

— Ну, вот! Я же вам говорил! Эй, кто там? Проводите посланца!

За дверью послышался какой-то неясный шум. Что-то стукнуло, проскреблось по стене и тяжело упало на пол. Подскочив к ней, граф нетерпеливо рванул на себя ручку.

— Ну, какого там…

Чпок!

Свидерский взмахнул руками, лицо его исказилось, и он повернулся было, собираясь броситься наутек.

Чпок!

Тело его обмякло, и, цепляясь руками за занавес, граф медленно сполз на пол.

Взоры всех присутствующих остановились на небольшой дырке чуть выше левой лопатки, из которой толчками выбивалась кровь — Свидерский был еще жив. На какое-то мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина. Слишком уж неожиданным было все произошедшее. Снова скрипнула половица, и обитатели кабинета совершенно автоматически перевели свои глаза на дверь.

Право слово, лучше бы они этого не делали…

В дверном проеме возвышалась неподвижная темная фигура. Длинный, почти до земли, плащ, низко надвинутая на лицо шляпа и поднятый воротник практически совсем скрывали лицо и фигуру незнакомца. И только под самыми полами шляпы еле заметно поблескивали, отражая огни горящих свечей, черные глаза. Но не они привлекли к себе все внимание присутствующих. Из-под плаща, раздвигая в стороны его полы, высовывались два пистолетных дула. Непривычно толстые и длинные, они завораживали каждого, кто осмеливался посмотреть на них более внимательно. Из правого ствола чуть курился дымок.

Первым опомнился поручик Язов. Хрипло что-то крикнув, он сунул руку за пазуху, и уже в следующее мгновение в ней оказался небольшой двуствольный пистолет. Щелкнули взводимые курки. Поручик вскочил с дивана, одновременно вскидывая оружие.

Чпок!

Пистолет в левой руке незнакомца еле дрогнул.

Ударившая в плечо пуля выбила из рук Язова оружие. Еще один хлопок — и поручик согнулся в поясе, зажимая руками простреленный живот.

Еще трижды хлопнуло оружие, и три неподвижных тела обмякли в креслах, не успев ничего предпринять.

Оцепеневшие люди в безумном ужасе впились руками в подлокотники кресел, не решаясь лишний раз шевельнуться.

— Вам еще нужно что-то разъяснять? — неожиданно мелодичный голос прорезал наступившую тишину. — Или у вас достаточно ума, господа, чтобы понять то, что ваша авантюра превзошла все мыслимые пределы? Надеюсь, вам довольно будет полученного урока для того, чтобы вы наконец взялись за ум? Естественно, это касается только тех, у кого данный ум еще остался. Не следует злоупотреблять терпением высших сил. Поверьте — на земле хватает тех, кто не станет полагаться на Господа в подобном случае. Запомните этот день, господа! Хорошенько запомните! Совершенно необязательно рассказывать о происшедшем всем встречным и поперечным. Достаточно и того, что вы видели это своими глазами. И не нужно ждать посланца — их больше не будет…

Хлопнула дверь, и только качнувшаяся занавеска у входа напоминала о том, что недавно на этом месте возвышалась темная фигура, словно явившаяся сюда прямо из преисподней…

День сегодня выдался на редкость пригожим — яркое солнце, щедро разбросав повсюду свои лучики, прогрело даже, казалось, самый темный и укромный уголок. Чуть заметный ветерок осторожно пошевеливал кроны деревьев и волновал траву газонов. Ко всему критически относящийся император — и тот сегодня пребывал в прекраснодушном настроении. Прогуливался по дорожкам парка и даже шутил с сопровождавшими его офицерами, что, вообще-то говоря, у него встречалось весьма нечасто. И поэтому, когда лакей с поклоном доложил о прибытии князя Куракина, самодержец лишь кивнул — зови!

Тот ожидать себя не заставил, и в краткое время предстал пред очами государя.

— Желаю здравствовать, ваше императорское величество!

— И ты будь здрав, Алексей Борисович! — наклонил голову Павел. — С чем ты сегодня?

— Есть у меня для вас, государь, известия, вами давно ожидаемые!

— Эк! И какие ж то вести, князюшка?

Куракин слегка покосился на свитских, и император, верно уловив невысказанные слова, махнул повелительно рукою.

— Подите все! Оставьте нас…

Убедившись, что посторонних людей поблизости не наблюдается, генерал-прокурор Российской империи, обернувшись к аллее, сделал знак. Тотчас же оттуда, нимало не мешкая, расторопно подбежал лакей, неся на вытянутых руках сверток, только что оставленный ему князем.

— Ступай… — отмахнулся Куракин, принимая из его рук ношу.