Людовик X, Филипп V, Карл IV. Последние Капетинги - Кристель Балуза-Лубе

отменил передачу Жанне бастиды Монжар и поместья Шийи, которыми она могла пользоваться только в качестве пожизненной ренты[268]. Поведение нового короля напоминало в этом плане поведение Филиппа, который тоже отменил множество дарений, когда пришел к власти. Это также является четким указанием на финансовые трудности монархии.

Воцарение Карла IV стал еще одной демонстрацией важности личных связей в формировании властных структур. Это ознаменовало возвращение в большую политику Карла де Валуа, который всегда был очень близок к своему крестнику. Как и во времена Людовика X, Карл де Валуа надеялся взять под контроль механизм управления государством. Задача казалась тем более легкой, что он имел сильное влияние на своего племянника. Оставалось только надеяться, что Карл IV, которого в подростковом возрасте даже мать называла "гусенком"[269], избавился от своей наивности и повзрослел. Ведь только что возглавив одно из самых могущественных королевств того времени он вскоре столкнулся с двумя особенно острыми проблемами.

Неудачное правление

Шаги к Столетней войне

Последовавшие друг за другом смерти Людовика де Дампьера, наследника графа Фландрии, и его отца Роберта де Бетюна летом 1322 года привели к власти молодого Людовика Неверского, сына первого. В 1304 году, став преемником Ги де Дампьера, Роберт де Бетюн позаботился о будущем графства Фландрия и выбрал своего старшего сына Людовика в качестве преемника, но уточнил, что в случае преждевременной смерти последнего его преемниками станут дети Людовика. Его второй сын, Роберт, получил в апанаж Кассель в качестве компенсации, при условии его согласия избежать любых тяжб о наследстве. Таким образом, после смерти Роберта де Бетюна в 1322 году, через несколько месяцев после его сына Людовика, графство перешло к его внуку Людовику Неверскому[270]. Приход к власти нового графа, воспитывавшегося в Лувре и женившегося на Маргарите, дочери Филиппа V, давал надежду на нормализацию отношений между королевством и графством, которое контролировалось французским королем.

Но Людовик совершил ошибку, как только пришел к власти. Как вассал короля Франции, он должен был быть утвержден в своем графстве королем, но он без промедления отправился во Фландрию, чтобы принять оммаж от своих вассалов, так как опасался узурпации со стороны своего дяди, Роберта де Кассель. Наказание последовало незамедлительно и как только Людовик, в начале ноября 1322 года, вернулся в Париж, его арестовали и заключили в Лувр.  Освобожденный в конце декабря, Людовик предстал перед судом пэров в январе 1323 года и в феврале следующего года принес оммаж Карлу IV за свое графство. Такое поведение графа и его полное подчинение королю Франции, при дворе которого он вырос, не могло не вызвать недовольства фламандцев, которые не приняли приход к власти человека, которого они считали иностранцем и который встал на сторону Франции. Восстание назревавшее уже несколько месяцев, вспыхнуло летом 1323 года.

Хотя граф вызвал недовольство подданных, объявив о взимании налога для уплаты штрафов, предусмотренных договором 1320 года, поводом к восстанию послужила передача, в июне 1323 года, сеньории и привилегий порта Леклюз Жану Намюрскому. Этим дарением Людовик Неверский хотел отблагодарить своего дядю за его поддержку против Роберта де Кассель в вопросе наследования графства, но для города Брюгге ситуация выглядела совсем по другому. Леклюз был его внешним портом, и Брюгге не мог допустить, чтобы это место было отдано в руки нового повелителя. Поэтому Брюгге и поднял восстание против власти графа. Это было не первое подобное восстание и граф Фландрии уже неоднократно вступал в столкновения с городом Брюгге (1280–1282, 1302). Эти восстания были жестокими и кровавыми, но довольно короткими. Но в 1323 году все пошло по другому и восстание, возглавляемое Николасом Заннекином, Якобом Пейтом и Виллемом де Декеном, охватило большинство фламандских городов и продолжалось пять долгих лет. Только один город, Гент, остался верен Людовику, который опираясь на патрициат фламандских городов и короля Франции противостоял общему восстанию[271].

Вмешательство Карла IV в конфликт, вероятно, было обусловлено финансовыми вопросами. Критическая ситуация, в которой оказался старый фламандский враг, несомненно, была ему на руку, но она не позволяла ему пользоваться своими доходами с графства и получать в казну причитающиеся суммы. Поэтому король Франции решил вмешаться и начал с отправки нескольких дипломатических миссий во Фландрию, чтобы как-то урегулировать ситуацию. Гийом де Марсилли был отправлен туда в сентябре 1323 года, Флоран Боннель — в феврале 1324 года, Мишель Мокондюи и Тома де Марфонтен — в феврале 1325 года. После нескольких неудач последняя попытка примирения была предпринята в июне 1325 года, когда Людовик Неверский был захвачен горожанами Брюгге, но все было тщетно. Карлу пришлось прибегнуть к военному вторжению. Осенью были отремонтированы замки на фламандской границе, заготовлена провизия для войск, выданы авансы жалованья сержантам и латникам[272]. В ноябре 1325 года Папа Иоанн XXII по просьбе Карла наложил интердикт на мятежные территории, не сумев добиться их подчинения[273]. Несмотря на все эти приготовления, король так и не перешел в наступление, так как был отвлечен делами в Гиени. Переговоры продолжались, и, наконец, 19 апреля 1326 года в городе Арк, недалеко от Сент-Омера, был подписан мирный договор. Но договору не удалось надолго остановить восстание, которое в 1327 году стало более радикальным и потребовало военного вмешательства Филиппа VI, преемника Карла, в 1328 году.

В итоге Карлу не удалось положить конец фламандским волнениям, которые были постоянным явлением в годы правления последних Капетингов, не больше, чем его предшественникам. Хуже того, вмешательство короля разжигало ненависть к французам, в то время как в народе росли проанглийские настроения. Жители сукнодельческих фламандских городов, находились в экономической зависимости от Англии, так как шерсть которую они перерабатывали поступала именно оттуда и они чувствовали себя ближе к островитянам, чем к своим французским соседям. И поддержка фламандцев англичанами была тем более пагубной, что отношения между Карлом IV и Эдуардом II также ухудшились. Пока король разбирался с фламандским конфликтом, вражда с Англией разгорелась с новой силой, что привело, в 1324 году, к так называемой "Войне Сен-Сардо". Карл де Валуа, который был имел большое влияние в королевском Совете и очень враждебно относился к Плантагенетам, вероятно, был напрямую ответственен за такое развитие событий.

Эдуард II, король Англии, как герцог Гиеньский (Аквитанский) и граф Понтье[274], должен был принести оммаж королю Франции, как своему сюзерену, после его коронации, но он не присутствовал на церемонии. Эдуарда попросили сделать это между Рождеством и Пасхой 1324 года, но он отложил эту формальность, сославшись на свои проблемы в Шотландии. Следует сказать, что оммаж не был тривиальным актом. Он налагал на вассала обязанность помогать своему сюзерену словом и делом, а также запрещал причинять ему вред под страхом конфискации его владений. В данном случае это означало, что король Франции мог потребовать от герцога Гиеньского, а значит и от короля Англии, участия в своих военных походах, даже против друзей англичан, и