Несильно беременна (СИ) - Воск Степанида

— Он к тебе приставал? — Артик был суров. После случая с кухаркой и гнева хозяина, он со мной не шутил и мне не улыбался. Однако от Гоги спас.

— Нет, — замотала головой. То, что я немного испугалась, не в счет.

— Если что-то вдруг изменится, то говори мне, не бойся, — предупредил Артик, оглядывая с ног до головы. По всей видимости желал проверить насколько я с ним честна.

Я сдержанно кивнула.

— Мы не в больничку, случайно, едем? — предположила.

— Нет.

Артик, как всегда, был немногословен.

— А куда? — решила, что шагу не ступлю, пока не выясню для чего понадобилась.

— К нотариусу.

Новость удивила. Я вроде бы завещание писать не собиралась.

— А зачем? — по природе все женщины любопытны, я не исключение.

— Я не знаю, — Артик был прост как пять копеек. Чего ему не следовало знать он не знал и не пытался выяснить.

— А где Сычев, что-то его не видно и не слышно?

Судьба Сычева меня интересовала постольку-поскольку, но я до сих пор точила на него зуб.

— Разбирается со своими проблемами.

Я открыла рот, чтобы еще что-нибудь спросить, а Артик развернулся и пошел по дорожке, говоря тем самым, что разговор окончен.

Вредный тип.

Пришлось идти следом.

К нотариусу мы ехали вчетвером. Кроме меня и Артика в машину сели Толик и Леха. Гога остался дома. Злорадно подумала, что его, как Золушку, заставили перебирать пшено и просо.

А возле конторы нас уже ждали Берг с Серегой.

Пока мы выгружались из машины, к нотариальной конторе подъехало еще несколько машин. Из которых начали вылезать хмурые неулыбчивые типчики. Последним чрево огромного лимузина покинул Илья Юрьевич Копылов.

Хотя, я ошиблась. Он был не последний. Последней была ярко накрашенная девица с низкой социальной ответственностью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она, как собачка потрусила следом за хозяином.

— Кто это с Копытом? — спросил Леха. — Обычно он баб с собой на серьезные мероприятия не таскает.

— Я бы тоже хотел знать, — ответил Берг.

Глава 43

Нас завели в кабинет с большим овальным столом. Вокруг которого размещалось много стульев. Хватит ли на всех? Неизвестно.

Слишком много людей, желающих узнать последнюю волю покойного.

— А разве на оглашении завещания не должны присутствовать только лишь родственники покойного? — спросила у Берга, к которому подспудно жалась, ища защиту. Так цыплята жмутся к курице-наседке.

— У Поклонского нет родственников. Но кто-то должен унаследовать его богатства. В этом и интрига.

Почему-то все, кроме его команды, меня пугали. Хотя должно быть наоборот. Я должна была искать защиту у других людей, которые не поступали со мной так, как поступил Берг. Но интуиция кричала, что из двух зол следует выбирать меньшую. Меньшее зло звали Андреем Павловичем.

Интуиция у меня женского пола. И как все женщины — глупенькая и непоследовательная. Однако именно сегодня мне хотелось ей довериться. Почему? Решила подумать об этом потом. А пока во все глаза смотрела по сторонам и пыталась что-нибудь понять в бандитском гадюшнике.

— Берг, думаешь, что тебе что-то достанется от пирога Покровского? При жизни он тебя прокатил, — Розанов появился в нотариальной конторе сразу после Копылова. Он выпрыгнул, словно чертик из табакерки ровно в тот миг, когда закрылась дверь за командой Ильи Юрьевича.

Возникла мысль, что Розанов специально ждал этого момента.

— А ты пришел сюда в надежде подобрать остатки с барского стола? — парировал Берг. — Не надейся, гиенам сегодня не подают.

Розанов рванул через своих людей, желая наскочить на Андрея. Вот только его не пропустили. Сразу даже не поняла чьи люди встали между ними стеной.

— Мальчики, мы же в серьезном месте. Ведите себя прилично, — подал голос Копылов, взирающий на всех снисходительно.

Я внимательно присмотрелась к мужчине, пытаясь понять о чем он думает. Мне он чем-то напоминал человека, держащего в рукаве козырь. Вот только что это за козырь? И как он отразится на остальных присутствующих?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Господа, если все заняли свои места, то мы можем начинать, — в комнату вошли три одинаковых, на первый взгляд, мужчины. Все невысокого роста, немного пузатенькие, с лысыми головками, в очках. У них даже одежда была одинаковая. Дорогие костюмы, накрахмаленные рубашки, платки в петлицах.

Мужчина, находящийся по центру, держал в руках чемодан, пристегнутый к руке браслетом с цепочкой.

Пока разглядывала команду нотариусов, почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Он шарил по мне. Жадно. Алчно. Медленно повернула голову. И встретилась глазами с Розановым. Он выпятил вперед губы, словно желая меня поцеловать. Брезгливо поморщилась. И тут же отвернулась. Ощущение чего-то гадкого не пропало, оставаясь со мной еще некоторое время.

— Последняя воля покойного Максима Ростиславовича Поклонского, — пронеслось над головами присутствующих.

Чемодан водрузили на стол. В фильмах в таких чемоданах обычно перевозили наркотики или бриллианты. Для денег он слишком мелковат.

— Прошу ключ, — второй из одинаковых протянул ключ мужчине с чемоданом. Тот вначале отстегнул браслет. Затем вставил ключ в замок на чемодане.

— Пароль, — потребовал чей-то голос.

Третий из вошедших мужчин взял со стола листок и начал на нем писать. Что именно не смогла рассмотреть.

После того, как пароль был написан, его передали первому. Тот набрал на кодовом замке чемодана шифр, провернул ключ. Крышка чемоданчика открылась. Из его чрева достали обыкновенный белый пузатый бумажный пакет размером с лист бумаги, запечатанный сургучной печатью.

В присутствии зрителей печать сломали, а конверт вскрыли. Внутри оказалось несколько конвертов поменьше.

За столом началось волнение.

— Одну секундочку, — поднялся со своего места Копылов.

Процедура извлечения завещания приостановилась.

— В чем дело? — недовольно спросил один из нотариусов.

— До оглашения завещания я бы хотел сделать заявление, которое может повлиять на дальнейшее развитие событий.

— Давайте закончим с волей покойного, а потом приступим к вашему заявлению.

— Я хочу сказать, что при наличии завещания всегда существует законная возможность его оспорить.

— Несомненно, — поддакнул Розанов. За что получил недовольный взгляд со стороны Копылова.

Берг с командой и я лишь внимательно смотрели на разворачивающуюся сцену. Не перебивали. Молчали.

— Я, конечно, не нотариус и тонкостями нотариата не владею в полной мере. Но даже я, дилетант, знаю, что при наличии законного наследника… добавлю… законного несовершеннолетнего наследника следует отложить исполнение завещания на некоторое время.

— А кто у нас несовершеннолетний наследник? — раздался чей-то голос.

— Его еще нет, но он скоро появится на свет, — витиевато заявил Копылов.

— Что-то мне ничего не понятно.

— Она беременна, — от услышанного я вздрогнула, желая спрятаться под стол. Сердце подскочило прямо к горлу, норовя вырваться на свободу. Как так? Меня никто не предупреждал, что будет так страшно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Берг нашел мою руку под столом и крепко сжал, словно почувствовал мое состояние.

— Кто беременна?

— Она, — закрыла от страха глаза.

Глава 44

Тянулись мгновения после оглашения приговора. В груди бухало. На висках выступил пот. Я комкала руку Берга со страшной силой. Он не противился. Едва заметно поглаживал большим пальцем кожу на запястье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Успокаивал? Похоже на то.

И тут я ощутила непонятное. На меня никто не смотрел. Чувствовала кожей.

Медленно открыла глаза.

Оказалось, что все внимание обращено на девушку, с которой пришел Копылов. Она все это время жевала жвачку. И именно в тот момент, когда присутствующие повернули головы, чтобы посмотреть на нее, выдула большой пузырь. Который тут же лопнул, облепив липкой пленкой нос девушки.