Передел - Мюриэл Спарк

Лауро заинтересовался. Ярость, которую вызывала мысль об Агате и ее обвинениях, отступила. Отступило и другое, чуть более раннее воспоминание о том, как в самый волшебный момент эта расчетливая потаскушка сказала, что пьет таблетки, а он поверил. Постепенно терзавшие его образы сменились тем, что происходило перед глазами.

Семья Бетти состояла из родственников по материнской линии, отец был неизвестен, и считалось, что он мертв. Родители матери тоже уже умерли. Таким образом, из совладельцев земли, очерченной на карте, остались только двое дядей.

Лауро склонился над картой, обняв Бетти за пухлое плечо, и принялся гладить ее волосы в восторге от неожиданной мысли, что у невесты такие обширные владения. Ей принадлежало приблизительно десять акров в холмах у озера.

– Не может быть, что это там, – сказал Лауро.

– Разумеется, все там, – терпеливо произнес старший дядя, очертил границу пальцем и достал из дипломата документы, в которых указывалось, что эта земля, пока не перешла к Бетти, принадлежала семье пять поколений.

– Там хорошая земля, – вставил младший дядя. – Лучше несколько ettari[19] такой земли, чем сто километров пустыни.

– Но часть этой земли не может быть вашей, ее купила маркиза. Вот тут стоит дом, в нем живет мистер Мэлиндейн, чудаковатый англичанин. Я когда-то на него работал.

Мать Бетти рассмеялась, к ней присоединился и дядя.

– Купить-то она купила, да не у нас, – сказала, отсмеявшись, его холеная будущая теща. – Ее продал какой-то адвокат, как якобы церковную собственность. Все бумаги у нее фальшивые. Разумеется, мы не возражали, когда она начала строительство. Мы решили, что выдержка еще никому не мешала.

– Земля ей не принадлежит, и дом построен незаконно, – сказала Бетти. – Мы можем потребовать его снести.

– Когда захотим. И если захотим. Мы всегда можем подать в суд.

– Или послать туда наряд полиции, – вставила худощавая тетка Бетти.

– Но зачем? Пусть лучше платят нам, чем государству, – объяснил старший дядя. – Мы можем подать в суд. Но до суда дело не дойдет, она откупится.

– Когда ты уволишься, – сказала мать Бетти, – можешь сделать маркизе подарочек: она построила незаконный дом и посягает на твою землю.

Будущая теща Лауро взяла у него почти пустую пепельницу, вынесла ее на кухню и вернулась с новой.

– Документы на землю Мэгги получила восьмого февраля тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года – мне никогда не забыть этот день, – произнес Хьюберт. – К концу апреля землю расчистили и принялись строить дом. Это длилось три года и два месяца.

– А разрешение на строительство? – спросил Массимо де Вита. – Оно тоже было поддельным, или его вообще не было?

– Разумеется, у Мэгги было разрешение на строительство. Наверное, хранится в каком-нибудь из ее офисов.

– Жаль, что она не обратилась ко мне раньше, – покачал головой Массимо. Он начал отращивать бороду, которая все еще была слишком коротка и недостаточно прикрывала лишние подбородки. Он выглядел взволнованным, одетым наспех, как будто несколько дней подряд работал без устали. Впрочем, так оно и было. За эти дни он обнаружил, что адвоката, который устроил земельную сделку, не существует и по всей Италии ни в одном документе не упоминается его имя. Затем Массимо установил, что бессовестное заявление Лауро о том, что эта земля принадлежит его невесте, было не таким уж и бесстыдным. Напротив, это была простая констатация фактов. Документы на землю оказались липовыми, и земля, предположительно состоявшая в церковных владениях, до сих пор принадлежала невесте Лауро.

– Мэгги стоило бы нанять меня еще тогда, – заключил Массимо. – Теперь придется писать ей письмо и вытаскивать еще из этой передряги.

– Этот дом она отдала мне, – угрюмо сказал Хьюберт. – Он мой. Я три года и два месяца руководил строительством, это была настоящая пытка. В Италии любое руководство – истинная пытка. И спустя несколько месяцев после того, как я въехал, Мэгги прекратила перечислять деньги, которые обещала на содержание дома. Я могу и в суд подать.

– Можете вы это или нет, лучше мне решать, – возразил адвокат. – А пока давайте думать логично. Вы сюда вселились, так?

– Да, – вяло ответил Хьюберт.

Дверь библиотеки приоткрылась, и в образовавшейся щели показалась голова Паулины.

– Хотите кофе? – прощебетала она.

– Вон! – рявкнул Хьюберт.

Паулина отступила.

– Но разрешения на строительство у вас не было, – продолжил Массимо.

– Было какое-то разрешение, – ответил Хьюберт. – Помнится, я брал у адвоката фотокопии, чтобы передать их подрядчикам. Все было в порядке.

– Нет, не было! – отрезал Массимо. – Подумать только! Данте де Лафуко! Любой адвокат, родись он с таким именем, немедленно бы повесился! Вы могли бы и догадаться… Да, могли… Вам надо было…

– Что тут у вас? – раздался грубый мужской голос у двери. Он принадлежал желтоволосой голове с усами. Это был Вальтер, которого оторвали от лежания на солнце. Приятель секретарши не симпатизировал Хьюберту. Поэтому он был только рад возможности поругаться с ним из-за Паулины. Из-за его спины доносились и другие голоса: Паулина пригласила на пару дней несколько человек из местной молодежи. Так она поступала уже не в первый раз, и постепенно под гостеприимным крылом Братства Дианы и Аполлона начала возникать своего рода коммуна. Пока Хьюберт не считал необходимым в это вмешиваться и высказывать, как его тревожит, что весь дом заполонила малознакомая молодежь, только и умеющая, что устраивать беспорядок.

– Убирайтесь! – закричал Хьюберт на Вальтера. – Вон отсюда! Я обсуждаю с адвокатом очень важное дело!

Поднявшись, он подошел к двери, вытолкал нахала вон, захлопнул за ним дверь и запер ее на замок. На другой стороне поднялся протестующий гомон, но через несколько минут он стих и сменился шлепаньем сандалий по лестнице вниз, в заросший сад, где эта публика пристрастилась валяться, наблюдать за ростом травы и принимать благословение Аполлона, бронзой разливавшееся по их телам.

– Итак, – сказал Хьюберт, слегка успокоившись, – давайте по порядку, пожалуйста. Una cosa alla volta[20].

– Разумеется, – примирительно произнес адвокат. – Но нельзя же винить меня…

– Перейдем к делу, – перебил Хьюберт. – Предположим, когда Лауро женится, он попытается выставить меня из дома.

– Я в этом не уверен.

– Или попытается вытянуть деньги, много денег за молчание.

– На эту ситуацию может быть несколько официальных точек зрения, – сказал Массимо. – Закон очень противоречив в этом вопросе. Разумеется, они захотят получить деньги, разумеется. Но что они могут потребовать? Никакого дома не существует.

– Я говорю о моем доме, – удивленно напомнил Хьюберт.

– Он не существует. И откуда ему взяться? На него нет никаких документов. В Италии дом, на который нет документов, называют abusivo. И юридически abusivo не существует. Владельцы земли могут заставить маркизу снести его.

– Станут ли они это делать?

– Это зависит от их настроения и от того, смогут ли они договориться. Также важно, владеют ли они и пахотной землей, и недрами, или недра принадлежат государству либо церкви. В любом случае они могут сильно попортить кровь маркизе.

– Ей придется расплатиться, – заключил Хьюберт. – Мэгги будет вынуждена откупиться.

– И даже тогда полиция или городской совет могут пронюхать про abusivo и снести дом. Но это маловероятно, если владельцы сами не обратятся к властям.

– Этот дом мой. Мэгги сама его мне отдала.

– Но у нее не было на это права. Ваш дом не существует.

– Если его снесут, она должна будет возместить убытки, – заявил Хьюберт.

– Разумеется, если она отдала его вам. К счастью, передача дома не оформлена на бумаге и формально дом все еще принадлежит ей. Разумеется, я не ставлю под сомнение ваше устное соглашение. Зато теперь она не может выгнать вас ни при каких обстоятельствах. Того, кто живет в abusivo, невозможно выставить, и ему не за что платить арендную плату. Потому что такой дом не существует.

– А его обстановка? – задумался Хьюберт.

– Это уже сложнее, – закивал Массимо, жестикулируя пухлыми руками. – Что сказать об обстановке дома, которого не существует? Как у несуществующего дома может быть обстановка? Откуда в нем появился жилец? Тот, кто живет в abusivo, не существует.

– Таков закон?

– Это, конечно, спорно, – развел руками адвокат. – И спорить об этом можно очень долго, а чем дольше вы в нем живете, тем сложнее вас выгнать.

– Итальянские законы восхитительны, – решил Хьюберт. – В них есть что-то волшебное. Я очень одобряю такие законы.

Массимо весело рассмеялся и посмотрел на очень большие золотые часы на золотом же браслете. Он попытался напомнить о том, что пришло время обеда, однако Хьюберт задумался настолько, что ничего не слышал. Наконец он очнулся и произнес: