У последней черты - Дмитрий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ой, да ладно, — машет он рукой. — Не нужно этого. Мы же не на собрании и не в газете «Правда».
— А я искренне говорю, — пожимаю я плечами.
— Ну, а что же ты тогда не со мной, а с Андроповым оказался? — прямолинейно, без обиняков спрашивает он. — Ты же к нему примкнул.
Лицо его остаётся расслабленным и мягким, а глаза делаются жёсткими и холодными.
— Честно?
— Ну давай, мы же в неофициальной обстановке, в домашней практически…
Я смотрю ему прямо в глаза, чуть прищурившись. Можно сказать, пытливо смотрю и давать ответ не тороплюсь. Не горю желанием попасть на магнитную плёнку или проволоку, но, с другой стороны, и откровенно тоже хотелось бы поговорить.
— Что?
— Думаю, насколько мы можем быть откровенными, — говорю я.
— Смотрите, какой мальчик развитой, — качает он головой. — Можем.
— Я не оказался бы с Андроповым, — начинаю я. — Но вы же мне выбора не оставили, дело моей жизни решили под удар поставить, товарищей в плен взяли, да и сам я едва выскользнул из ваших ловушек.
— Тоже мне, товарищи, — хмурится он. — Ты про казино своё что ли?
Я молчу.
— Так ты же и до этого уже говорил кое-что, — замечает Медунов. — Высказывался угрожающе.
— Что я говорил? — удивляюсь я, понимая, в принципе, куда он клонит.
— Ну, тебе должно быть лучше известно, что ты говорил. Белле. Чем она тебе не угодила?
— Напротив, она мне очень симпатичной показалась, поэтому я и просил её быть осторожнее, поскольку предполагал, что кто-то ведёт серьёзную работу в вашем регионе.
— Предполагал? А я думаю, не предполагал, а знал. А раз знал, значит ты всё-таки Андроповский? Я просто понять хочу, куда ты гнул и зачем всё это сказал Беллочке.
— Сергей Фёдорович, — ладно, полагаюсь на ваше слово и говорю прямо, как есть. — Честно говоря, я совсем не уверен, что Юрий Владимирович лучше, чем вы во главе страны.
— Ты о чём это?
— О том, за что вы с ним бьётесь. О не слишком отдалённом будущем. Он копает у вас в крае и накопает, естественно, и в Геленджике, и в Сочи, да везде. Я понимаю, вы хотели упреждающий удар нанести, но ударили по мне. Вот и вся причина того, что мне пришлось драться не на вашей стороне. Беллу же я предупредил, чтобы была готова исчезнуть. Потому что остановить процессы, в которых участвует, она не в состоянии и вполне может оказаться козлом отпущения. Вот и всё. А с Юрием Владимировичем я не связан, видел его один раз со стороны, никогда не беседовал и, надеюсь, он моей персоной не интересуется.
— Но ты с его людьми связан, — щурится Медунов, как Ильич, тот который самый человечный человек.
— Если что-то узнаю, скажу, — киваю я. — Но оперативная информация из «конторы» мне совершенно недоступна. И всё, что я Белле говорил, было основано лишь на моих умозаключениях.
Он пристально всматривается в меня, пытаясь понять, играю я или правду говорю.
— Ну, тогда помоги против него, а я, когда приду, не забуду об этом, — прямо заявляет он.
— Так как же я помогу-то?
— Как сможешь, так и помоги. Я слышал, Леонид Ильич к тебе благоволит, внуком называет.
Я качаю головой и улыбаюсь:
— Распутин из меня никакой, Сергей Фёдорович. А многоуважаемый Леонид Ильич действительно благоволит, вот помог движению ускорение придать, но если вы думаете, что он прислушивается ко мне в государственных или кадровых вопросах, это не так. У нас об этом и речь никогда не заходила и не могла. С чего бы? Кто я и кто он? Опять же, он и к вам благоволит, ценит и обожает вас, особенно после своего исцеления.
Он кивает.
— Верю, — замечает он, — что ты со мной откровенно говоришь. За это я тебя благодарю. Помочь тебе у себя в крае помогу, если что нужно будет. Катюша тебе даст номер телефона, можешь звонить. Но и ты мне помоги, если в силах будешь. Помощь любая хороша, если от чистого сердца. А то недавнее недоразумение предлагаю считать случайностью. Знаю, тебе несладко пришлось, но и я крупную фигуру потерял. Потеря серьёзная, думаю, ты понимаешь.
Да, полагаю Мигуль — это ресурс действительно серьёзный, потерять его было не очень приятно.
Наша беседа длится ещё некоторое время, а потом мы прощаемся.
— Что же было интересно познакомиться, — говорит он, — заглянуть в глаза тем, кто идёт нам на смену. Молодому поколению. Могу сказать, что если у нас хотя бы небольшая часть молодёжи такая, то страна в надёжных руках.
Ну-ну, ты даже не знаешь, насколько прав. Это всё, конечно, бла-бла-бла, обязательная программа, так сказать, но ладно, пусть будет. Мы прощаемся и выходим из здания. Тут мы разделяемся. Гурко садится в одну машину, а я в другую и еду в гостиницу.
Ну что же, теперь нужно дожать Ферика с Джемалом и можно заходить в Краснодарский край с высоко поднятой головой. И с широко оттопыренным карманом.
Когда я приезжаю в гостиницу, Паша уже здесь, ждёт меня в вестибюле. Мы идём к стойке регистрации и получаем ключи от номеров. Я бросаю вещи и звоню Чурбанову.
— Приехал? — приветствует он меня. — Не забыл, что сегодня на дачу едем?
— Не забыл, конечно. Кино будет?
— Будет, а как же, — усмехается он. — Ты же у нас эксперт по вестернам. В двенадцать заеду за тобой. Сначала обед, потом кино.
— Так может, мне самому приехать, а то потом как обратно добираться буду?
— Галя хочет, чтоб ты с нами ехал.
— Понял, не вопрос.
Значит, Пашка поедет следом. Или просто подъедет чуть позже. Я захожу за ним, и мы поднимаемся наверх, в казино.
Лиды нет, она в Новосибе. Но есть Миша Бакс.
— Привет, Моисей, — хлопаю я его по плечу. — Как ты тут?
— Ты забрал мою женщину и спрашиваешь, как я тут? — воздевает он руки к небу. — С одной стороны, конечно, хорошо и очень тебе спасибо. Но, с другой, кто позаботится о моём быте? Поэтому, отдай моё спасибо обратно и иди вон туда, там тебя ожидает Цвет.
— Не переживай, скоро вернётся твоя женщина, и заскучать не успеешь. Тем более, что тебе в ближайшее время предстоит серьёзная работа.
— Можно подумать, — говорит он, — что каждый день здесь я работаю несерьёзно. Зачем ты меня принижаешь, Егор? Это вызывает жгучую обиду.
— Так, всё, ладно, Жванецкий, — усмехаюсь я, — продолжай серьёзно работать, а я пойду к Цвету.
Я рассказываю Цвету о поездке, о той её
