Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика - Василий Седугин

– Думаю, следует заключать союз с германцами.

Сначала на него смотрели с недоумением и даже сожалением, а потом разразились хохотом. Хохотали весело, от всей души. Раздались насмешливые выкрики:

– А может, нам избрать его своим воеводой?

– Заодно назначим старшим советником при князе!

– Велигор, может, уступишь престол этому юноше?

Боярская дума единогласно приняла решение двинуть войска на соединение с франками. Князь, направляясь с Гостомыслом на ужин, проговорил примиряюще:

– Не стоит обижаться на насмешки наших бояр. Племя наше сильно пострадало от саксов, не найдешь боярина, который не воевал бы с ними. Так что другого от думы ждать было нельзя.

Гостомысл подумал, ответил задумчиво:

– Боюсь, как бы вам в будущем не пожалеть об этом решении[10].

За столом Велигор спросил:

– Какие твои замыслы? Надолго ли решил остановиться в нашем княжестве?

– Завтра пройдусь по пристани, поспрашиваю, какие корабли в ближайшее время отправляются в Новгород.

– Понимаю, понимаю. Там сейчас твои родители с ума сходят, жив ли ты. Да и невесту надо представить пред их очи... Но не хочешь ли совершить поход с нашим войском против саксов? Увидишь, как воюют наши извечные враги. Бок о бок с нами будут сражаться воины Франкского королевства, где еще такое увидишь? Наберешься военного опыта, в дальнейшем пригодится.

Гостомысл ответил:

– Надо подумать.

– И с невестой посоветуйся. Скандинавы, как я знаю, очень воинственный народ. Надеюсь, она не будет против.

Однако Раннви сначала пыталась возражать:

– Зачем тебе эта война? Твоя родина далеко отсюда, и вряд ли когда вернешься в здешние края. К чему лишний раз рисковать своей жизнью? Вспомни, как стремился домой, какие опасности мы преодолели.

– Все помню. Но я тебе рассказывал, что мое племя вышло из этих мест и мы считаем побережье Балтики нашей исконной родиной. Мы следим за жизнью наших братьев бодричей, поморян и лютичей, переживаем и болеем за них. Поэтому трудно сказать, как все сложится в жизни. И мне кажется, что надо принять предложение князя Велигора и отправиться в поход. Что касается опасностей... Привыкай, ты будешь женой воина, и не раз придется отправлять меня на войну...

Утро было солнечным, на небе кое-где виднелись небольшие кучевые облака. Велигор, щурясь от яркого света, спросил Гостомысла:

– Ну что надумал, княжич?

– Невеста дает «добро».

– Хорошая у тебя невеста!

В это время к нему подбежал мальчик лет четырех-пяти, с восторгом протянул изогнутую палку, проговорил:

– Папа, какой меч славный я нашел!

– Зачем тебе деревяшка? Разве тебе мало оружия, которое я подарил?

– Хочу такое! – настойчиво проговорил мальчик. – Видишь, она глиная!

– Какая-какая? – со смехом переспросил князь.

– Глиная. Вот здесь откулупается и здесь тоже.

– Не глиная, сынок, а гнилая. Ну-ка повтори.

– Мне это непонятно – гнилая. Я знаю глину, она мягкая. И палка здесь тоже мягкая.

– Ну ладно. Глиная так глиная. Вырастешь, научишься правильно говорить.

И, обращаясь к Гостомыслу, добавил:

– Это мой сын, Годолюб. Растет сорванцом. Все бы бегать да в войну играть!

Гостомысл присел, подал мальчику руку, сказал:

– Ну, здорово!

– Здравствуй, дядя, – ответил мальчик, глядя исподлобья.

– Как живешь-поживаешь?

– Хорошо! – беззаботно ответил тот и начал коситься в сторону‚ примериваясь, как бы побыстрее удрать. Гостомысл это уловил, сказал:

– Молодец! Беги играть со сверстниками.

Княжич убежал.

Гостомысл не знал, что только что познакомился со своим будущим зятем.

IХ

Войско собиралось медленно. Построенное по общинному принципу, оно целиком зависело от воли и настойчивости старейшин родов, а некоторые из них не очень спешили приводить своих сельчан на военные действия. Защитное вооружение было разношерстным. Община побогаче обеспечивала своих воинов и кольчугами, и панцирями, а те, кто победнее, довольствовался кожей животных или стегаными фуфайками. Лучшее вооружение имели городовые полки. Воины вооружались мечами, копьями, секирами, топорами, ножами и луками со стрелами. Все точно так же, как в новгородском войске, как было принято из века в век.

Разведка донесла, что саксы двинулись на юг, стремясь не допустить соединения бодричей и франков и разбить их поодиночке. На коротком совещании Велигор приказал изменить намеченный путь следования, двинуться в земли гаволян и при удобном случае перейти реку Лабу, чтобы встретиться с войском короля Карла.

Воинство бодричей шло медленно и растянулось на десятки верст. «Я бы на месте саксов не стал ждать, а нанес внезапный удар и навязал сражение, – думал Гостомысл, покачиваясь в седле и постепенно приходя в дремотное состояние. – Вклиниться в середину походного строя, разрезать пополам, а потом уничтожить по частям. Чего они ждут?»

С этими беспокойными мыслями подъехал к Велигору. Тот внимательно выслушал, весело ответил:

– Считаешь, мы об этом не думаем? Еще как опасаемся! Поэтому не только на этой, но и на той стороне постоянно шнырят наши разведчики, следят за каждым шагом неприятеля. К тому же не забывай, справа нас защищает широкая река, незаметно и быстро переправиться через нее просто невозможно.

Наконец разведчики сообщили, что с запада на саксов стремительно двинулся король Карл, поэтому саксы вынуждены были для защиты своей земли повернуть ему навстречу. Войско бодричей тотчас остановилось и стало готовиться к переправе через Лабу. Рубили лес, вязали плоты, воины сооружали подручные средства, многие поплыли, держась за гривы своих коней. Собрав силы на правом берегу, двинулись дальше. Теперь перед ними расстилалась земля саксов. Гостомысл внимательно приглядывался, как жили германцы. Деревни представляли собой беспорядочные кучи дворов, их ставили где придется: на поляне, у реки, в поле – кто где хотел. Дома деревянные, с соломенной или тростниковой крышей. Кое-где, в низинных или болотистых местах, их сооружали на четырех столбах. Население убежало в леса и увело с собой скот. Лишь иногда попадались свиньи, коровы или овцы, их с хохотом ловили, тут же резали, чтобы вечером, на очередном привале зажарить на кострах.

Пригляделся Гостомысл к хлебу, который ели саксы. Он был испечен из пшеницы, ржи или ячменя. В домах беднота, грязь, постелями служили изорванные и облезшие от долгого употребления шкуры, разное тряпье. Непролазная нищета. Что делать в этих краях, какую военную добычу найдешь?..

Франкский король совершил обманный маневр, запутал саксов и соединился с бодричами. Союзное войско расположилось на обширной равнине, поджидая противника. Вскоре он явился, стал строиться напротив.

Гостомысл с интересом разглядывал войско франков. Оно разительным образом отличалось от виденных им. Воины стояли не вразнобой, не толпами, как бодричи и саксы, а стройными рядами. Как потом узнает Гостомысл, строй значительно усиливал силу войска.

И экипировкой франки превосходили своих восточных соседей. Государство одело каждого воина или в кольчугу, или в металлический панцирь. Вооружение было сложным, тяжелым и богатым. В большом количестве имелись арбалеты, которые франки переняли у арабов; стрелы из них летели на большее расстояние, чем из лука, и точнее попадали в цель. Правое крыло прикрывала конница, также хорошо экипированная, даже кони имели защитное вооружение.

Перед войском на белом жеребце сидел король. Лет ему было около сорока. Волосы на крупной голове были коротко обрезаны и перетянуты золотым, инкрустированным драгоценными камнями ободком; на могучих покатых плечах покоился короткий белый плащ из драгоценной материи, отороченный каймой, которая была расшита серебряными нитями. Лицо издали было трудно разглядеть, но Гостомысл увидел небольшую бородку с усами, прямой нос. От его вида веяло величием и спокойствием, он внушал непоколебимую уверенность в превосходстве над врагами.

Саксы также становились в боевую линию. Длинные волосы их на макушке были связаны в пучки, лицо и тело многих вымазаны черной краской, чтобы напугать своим видом противника.

Каждый род у саксов строился клином; таким образом, строй саксов напоминал пилу, при соприкосновении с противником ее острые зубья дробили его на отдельные отряды, разделяя на мелкие части, которые легче было бить.

Бой начали бодричи. Они ударили мечами в щиты, издали воинственный клич и толпой кинулись на врага. Саксы ответили дружным криком, причем губы при этом они прикладывали к краю щитов, что усиливало громкость крика; загудели трубы, забили барабаны, воодушевляя воинов на бой.

Гостомысл видел, как два потока людей, словно две волны, налетели друг на друга, все завертелось, закружилось, раздались звон металла, дробные удары мечей, словно цепами молотили на гумне, над полем повис протяжный, леденящий душу вой тысяч глоток, к нему добавлялось ржание коней. Там творилось невообразимое.