Верования дохристианской Европы - Мартьянов Андрей Леонидович

Фоморы приняли его с почетом и устроили в его честь большой пир. На самом деле они хотели посмеяться над этим богом, который был известен как большой любитель каши. Они взяли огромный котел — больше, чем кулаки пятерых великанов, — влили в него четыре галлона свежего молока, добавили муки и свиных окороков. Сварив кашу, они вылили содержимое котла в огромную яму.

«Если ты не съешь все это до последней капли, — сказали они Дагде, — то мы убьем тебя, поскольку нам вовсе не хочется, чтобы ты, вернувшись домой, рассказывал, будто фоморы не сумели угостить тебя как следует».

Но кашей Дагду было не запугать. Он вынул ложку таких размеров, что в ней запросто могли бы уместиться спящие рядом мужчина и женщина, запустил ее в яму и начал черпать варево.

Он дочиста съел все, что наготовили для него фоморы, после чего ослабел, и его потянуло в сон. Живот у Дагды раздулся и стал не меньше, чем обеденный чан в богатом доме. И пока фоморы смеялись над объевшимся Дагдой, Луг собирал войско.

Тем временем Дагда проспался, поднялся и побрел восвояси. Одет он был кое-как: спереди его рубаха была длинной, сзади — короткой. Он очень отяжелел и оставлял следы, глубокие настолько, что их можно было принять за границу между королевствами.

И вот наконец сошлись оба войска лицом к лицу. Началось традиционно — с поединков между отдельными воинами. В первый день сражались лишь простые воины, а вожди только наблюдали. Лугу же вообще запретили сражаться: мало ли что! Вдруг его ранят или даже убьют? Народ богини Дану счел, что утрата такого выдающегося предводителя станет невосполнимой. Поэтому к Лугу приставили семь воинов, которые сторожили его и не пускали в битву.

В одиночных схватках побеждали то боги, то фоморы. И если мечи и копья фоморов ломались, то навсегда, и если погибали фоморы, то больше не воскресали. Однако иначе обстояли дела у народа богини Дану. Оружие и доспехи, поврежденные накануне, на следующий день опять сверкали, а воины Дану, убитые противниками, выходили на поле целыми и невредимыми.

Фоморы решили разузнать, что происходит. На роль лазутчика они выбрали Руадана, сына короля Бреса и Бригит, дочери Дагды. Мы помним, что этот брачный союз был заключен в то время, когда Бреса призвали на престол Племен Богини Дану.

Руадан ловко притворился одним из воинов богини Дану и вскоре отыскал бога-кузнеца Гоибниу. Он обнаружил, что кузнец, плотник и медник трудятся без устали: Гоибниу выковывает наконечники копий тремя ударами молота, Лухтэйн вырезает древки тремя взмахами топора, а Крейдхн прикрепляет наконечник древку настолько плотно, что ему не приходится проковывать бронзовые заклепки.

Вернувшись к фоморам, Руадан рассказал им обо всем, что увидел. И те решили, что нужно убить Гоибниу.

Руадан вернулся в кузницу и, снова изображая из себя воина из народа Дану, попросил новый дротик. Гоибниу подал ему дротик. Едва завладев оружием, Руадан вонзил дротик в тело бога-кузнеца. Но Гоибниу вырвал дротик из раны и, в свою очередь, смертельно ранил врага. Истекая кровью, Руадан вернулся к своим и умер на руках отца и матери. И Бригит оплакала свое дитя.

А Гоибниу отправился к Диан Кехту, который вместе со своей дочерью Эйрмид находился возле целебного источника: там они исцеляли раненых и даже убитых. Чудотворная вода тотчас возвращала жизнь и здоровье.

Однако фоморы вскоре узнали и о существовании этого источника. Один из вождей фоморов, Октриаллах, сын Индеха, приказал всем своим воинам взять по камню. Все вместе они приблизились к роднику и набросали в него камней, так что вся целебная вода расплескалась, а над родником выросла настоящая гора камней.

И вот наконец наступил день решающей битвы. Фоморы выстроили на равнине все свое войско. Предание сравнивает воинов-фоморов «с тремя вещами»: человеком, бьющимся головой о скалу, с храбрецом, ныряющим в пламя, со смельчаком, держащим в руках змеиное гнездо.

В последний момент Лугу удалось обмануть своих стражей, и он тоже выехал на поле на своей колеснице.

Увидев его издали, Брес обратился к своим друидам и спросил, отчего нынче солнце восходит на западе, а не на востоке, как повелось исстари.

Друиды отвечали: «Лучше бы это и впрямь было солнце; но это сияет лик Луга, это светятся его доспехи».

И вот началась ужасающая битва. Кровь лилась рекой, и погибли в тот день многие, в том числе вождь фоморов Индех — его сразил Огма, и Нуаду, король народа богини Дану, — он пал от руки Балора.

Наконец Луг добрался до Балора и бросил ему вызов на родном языке фоморов. Балор приказал оруженосцам приподнять ему веко, чтобы он смог взглянуть на наглеца, который посмел так дерзко заговорить с ним.

Слуги начали поднимать веко, но как только глаз открылся наполовину, Луг метнул в него камень, который вышиб глаз и пробил голову Балора.

Глаз упал на землю и, падая, погубил трижды по девять воинов-фоморов, которых случайно коснулся его угасающий взор.

А Балор умер.

Это и стало поворотным моментом битвы. Фоморы дрогнули. Явилась Морриган со свирепой песнью, вдохновлявшей богов на истребление врагов. И фоморы вынуждены были поспешно вернуться в свое подводное царство.

Но Брес был захвачен в плен, и его привели к Лугу.

«Пощади меня», — попросил Брес.

Луг спросил, какой выкуп готов заплатить вождь фоморов, и Брес ответил: «Я сделаю так, что у коров Ирландии никогда не переведется молоко».

«Какой прок нам от этого, если жизнь самих коров останется короткой?» — возразил Луг.

Продлить жизнь животных было не во власти Бреса, и он предложил иное: «Я сделаю так, что у вас каждый год будет хороший урожай зерна».

«У нас и без того есть весна, чтобы сеять, лето, чтобы растить и убирать урожай, и зима, чтобы съесть выращенное».

И тогда Луг сказал Бресу:

«Поведай нам, когда лучше пахать, когда лучше сеять и когда лучше убирать урожай».

Брес ответил: «Пашите во вторник, сейте во вторник и убирайте тоже во вторник».

И этот ловкий ответ спас Бресу жизнь.

Тем временем Луг, Дагда и Огма преследовали фоморов, потому что те похитили волшебную арфу Дагды — Уаитни. Боги последовали за ними в подводное царство, где обитали Брес и его отец Этлахан. Там они увидели арфу, висевшую на стене пиршественного зала. Арфа безмолвствовала, потому что Дагда запретил ей петь и приказал молчать, пока запрет не будет снят. Увидев Уаитни, Дагда сказал:

«Приходи, лето, приходи, зима, устами арфы, молочными сосками, бочками вина».

Проснувшись, арфа спрыгнула со стены, убив при этом девять фоморов, и бросилась в руки Дагды. Дагда сыграл на ней три мелодии: мелодию плача, мелодию смеха и мелодию сна. И когда он заиграл в третий раз, все заснули, так что боги спокойно покинули покои фоморов.

И вот тут Дагда вспомнил о той черной корове по имени Океан, которую некогда получил от Бреса в уплату за строительство замка. Он позвал ее, а она, в свою очередь, позвала своего теленка, и на ее зов все стадо ирландских коров и быков, которых фоморы увели как дань, двинулось обратно на свои луга вслед за Дагдой.

Великая победа над фоморами принесла мир и процветание Ирландии. Королем стал Луг. А Морриган и Бадб добрались до самых высоких вершин Ирландии, и там Бадб спела свою пророческую песнь, в которой сперва восхваляла победителей, а затем предсказала, что скоро настанет новая эпоха, закончится век богов и начнутся времена, когда цветы перестанут расцветать, коровы не будут давать молока, женщины потеряют стыд, мужчины сделаются слабыми, старики начнут подавать глупые советы, судьи — возглашать несправедливые приговоры, воины будут предавать друг друга, и не останется на земле ни чести, ни добродетели.

И в самом деле, закат ирландских богов близился. Говорили даже, будто Луг умер.

Но другие рассказывали о встречах с Лугом спустя много-много лет после его «смерти»…

Закат эры богов и приход людей