Mass Effect: Возмездие - Drew Karpyshyn

Однако, несмотря на ущерб, «Цербер» был еще жив. Сеть последователей Призрака была намного больше, чем Альянс мог себе даже представить. Были и другие базы научных исследований и учебных заведений, которые находились в системах как внутри, так и вне Пространства Совета. Рассеянная сеть агентов, действующих независимо по всей галактике, сохранилась.

Через эту неприступную космическую станцию, известную только нескольким наиболее надежным людям, Призрак мог по-прежнему контролировать и направлять своих последователей, оставаясь скрытым ото всех — и от врагов, и от друзей. Постепенно он восстановит то, что было утрачено. Он будет собирать средства, воссоздавая политическую и экономическую теневые империи, которые поддерживали его раньше. Он привлечет новых последователей и построит новые лаборатории для замены тех, которые были разрушены. Он уже составил план чрезвычайных мер, в котором согласованы имена новых сотрудников, которые будут назначаться на ключевые посты в Альянсе.

Но все это в будущем. В настоящее время перед ним по-прежнему стояла одна проблема — Грейсон все еще оставался на свободе. Он знал, что Кай Ленгу не терпится найти предателя, но он нуждается в помощи и поддержке, чтобы выследить и уничтожить монстра, которого они создали.

Но «Цербер» не сможет сделать это в одиночку. Его организация сейчас уязвима. Он должен быть осторожным. Его враги не будут удовлетворены простой остановкой деятельности «Цербера», они не успокоятся, пока Призрак не будет мертв или не окажется в тюрьме. Они будут следить за его усилиями по восстановлению, будут смотреть и ждать, когда он снова начнет действовать, пристально наблюдая за теми, кто мог симпатизировать и помогать его делу. Идти на контакт с потенциальными союзниками сейчас было слишком опасно, решение заключалось в другом.

Чтобы одолеть Грейсона, ему придется искать помощи за пределами человеческой расы и даже за пределами Пространства Совета. Ради будущего человечества ему придется проглотить свою гордость и попросить помощи у тех, кого «Цербер» презирал больше всего — у представителя чужой культуры.

Все это началось на Омеге. И если он хочет, чтобы все закончилось, он должен будет отправить Кай Ленга назад.

***

Кали и Андерсон спустились из шаттла по трапу, ступая позади турианских солдат, которые были направлены, чтобы встретить их. Полдюжины ученых, которых Ориния отправила с ними, высадились из соседнего шаттла и следовали за ними поодаль.

Стыковочный отсек станции «Цербера» был достаточно велик, чтобы вместить не только их собственный корабль, но и корабли турианских ударных групп, которые изначально захватили станцию. Но даже со всеми кораблями, здесь было достаточно места для тел погибших.

Турианцы еще не закончили очищать место нападения. Несколько погибших турианцев были с уважением отодвинуты в дальний угол, руки сложены на груди, их оружие лежало рядом с ними.

В контрастном отличии, человеческие жертвы были беспорядочно сброшены в середине стыковочного дока. Ими занималась группа турианцев, механически совершавших одни и те же действия. Когда они заканчивали с очередным убитым, двое из них поднимали тело — один держал за запястья, а другой за лодыжки — раскачивали его и бросали в быстро растущую кучу трупов у дальней стены.

«Цербер» был врагом, но Кали почувствовала, как с подлинном отвращением смотрит на чужаков, обирающих тела ее сородичей. Она взглянула на Андерсона, он заметил это, многозначительно направив взгляд в другую сторону.

— Они могли бы проявить больше уважения к мертвым, — тихо прошептала она, чтобы сопровождающий их турианец, шедший в нескольких шагах впереди, не расслышал ее слов.

— Турианцы беспощадны к своим врагам, — так же тихо напомнил ей Андерсон. — Вспомни, что они сделали с кроганами.

Кали кивнула, вспоминая, как турианцы запустили генофаг на родной планете кроганов— это биологическое оружие стерилизовало 99,9 процента населения. «Цербер» навлек на себя такое отношение, открыто заявив о своем намерении уничтожить или подчинить землянам все остальные расы в галактике. С точки зрения турианцев, они вели войну за свое выживание.

Было не похоже, что они собираются выбросить тела в космос; все погибшие будут отправлены обратно Альянсу для идентификации. Вот что беспокоило саму Кали, она не могла не думать о том, что кому-то нужно будет оповестить семьи погибших. Сообщать подобное родителям или супругам всегда тяжело, но еще тяжелее говорить родственникам, что их любимый человек — предатель Альянса.

К счастью, их проводник двигался быстро, и вскоре они оставили ужасы стыковочного отсека позади. Он вел их по лабиринту коридоров и залов космической станции «Цербера». Признаки боя — пятна крови на стенах и на полу, подпалины и зазубрины от патронов — были по-прежнему ясно видны.

Проходя мимо открытой двери, Кали заметила что-то уголком глаза.

— Подождите, — отозвалась она. — Подождите секунду. Что там, в задней комнате?

Их проводник остановился и медленно обернулся. Было ясно, что он не хотел выполнять просьбы человека. Но Ориния обещала Андерсону, что турианцы на станции будут сотрудничать с ними, и он не хотел ослушаться своего начальника.

— Это какой-то операционный центр, — ответил он.

— Я хочу взглянуть.

Проводник кивнул, и Кали с Андерсоном прошли в комнату. Tурианские ученые последовали за ними, их вело собственное любопытство.

Комната была пуста, почти без мебели. Яркая лампа свисала с потолка в центре. Под ней была установлена каталка с кожаными фиксирующими ремнями. Ремни и каталка были забрызганы засохшей кровью, равно как и пол вокруг нее.

— Они не использовали обезболивающие, — пробормотала Кали, чувствуя подступающую тошноту.

Медицинское оборудование на колесах было придвинуто к дальней стене. Некоторые аппараты были знакомы Кали по ее работе в проекте «Восхождение»: ЭЭГ монитор, эндоскоп, черепная дрель. О предназначении других, более зловещих на вид машин, она могла только догадываться.

Она быстро осмотрела каждый предмет, пытаясь понять, для чего все это можно было использовать. В то же время она старалась не представлять себе кричащего Грейсона, которого подвергают странным медицинским истязаниям.

Закончив осмотр, она и остальные члены группы вернулись обратно в зал, где их ждал проводник.

— Мне нужно посмотреть, где содержался Грейсон, — сказала она.

— Мы должны пройти в лабораторию, — сказал он. — Следуйте за мной.

Они продолжали двигаться через станцию, пока не достигли помещения, которое, очевидно, было основной исследовательской лабораторией станции. В центре комнаты находился большой комплекс компьютерных терминалов — базы данных. Некоторые из терминалов были заняты турианцами, делавшими все возможное, чтобы взломать систему безопасности — уровень за уровнем.

Процесс анализа данных «Цербера» должен был пройти в три стадии. Первая — зашифрованные данные должны были быть тщательно извлечены из базы данных. Затем они должны быть расшифрованы. И, наконец, их проанализируют Кали и другие ученые.

Один из техников ходил по комнате, от терминала к терминалу, координируя работу команды по извлечению данных.

— Вы, должно быть, доктор Сандерс, — сказал он, протягивая руку. — Меня зовут Сато Давария.

Кали пожала ему руку, то же сделал и Андерсон.

— Адмирал Дэвид Андерсон, — представился он.

— Для меня честь встретиться с вами, сэр, — ответил турианец с неподдельной искренностью.

Турианцы были военным обществом, поэтому неудивительно, что кто-то с такой выдающийся карьерой и репутацией, как у Андерсона, был им известен.

— Мне нужно увидеть, где держали Грейсона, — сказала Кали.

Сато посмотрел на их проводника, который кивнул, показывая, что он должен выполнить ее просьбу.

— Сюда, — сказал он, пропуская их через маленькую дверь в задней части лаборатории. Другие ученые столпились за ними; в определенной степени они, видимо, решили подчиниться Кали, по крайне мере, на какое-то время.

Дверь вела в комнату наблюдения. Здесь было большое окно, вероятно одностороннее, с видом на скудно обставленную камеру ниже. Единственным выходом из комнаты наблюдения была небольшая спиральная лестница, ведущая вниз.

Сато провел их вниз по лестнице в небольшой коридор, заканчивающийся дверью в камеру. Кали толкнула ее и вошла внутрь.

Неприятный запах витал в спертом воздухе — смесь пота, мочи и кала. Здесь была небольшая койка в одном углу и туалет в другом. В одну из стен была встроена полка с водой в бутылках и пакетами с продовольствием. Некоторые из комплектов питания были разбросаны по полу.

— Ни раковины. Ни зеркала. Ни душа, — отметила Кали. — Они относились к нему, как к животному. Пытались лишить его человеческого достоинства.