Пророчество Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин

и мать его детей, не была любима королем ни единого дня. Это была несчастная жертва династического брака, вся функция которой сводилась к рождению наследника престола. Она, как и все ее фламандские родичи, быстро располнела, расползлась до невероятных размеров, чему сильно поспособствовали частые роды. Вся ее жизнь была одной сплошной тоской, тоской жуткой, постоянной, ноющей и неизбежной. Единственной отдушиной в жизни Берты был молодой принц Людовик, в котором она просто души не чаяла, лаская и балуя его. Эта любовь к ребенку заменила ей практически весь мир, который она и не видела толком. Практически не присутствовала на приемах, устраиваемых ее супругом – королем Франции в честь знатных соседей или по важным праздникам. Берта большинство своего времени проводила в молельне, объезжала монастыри, аббатства, стараясь убить серую и беспросветную скучную жизнь нелюбимой жены короля. Она научилась не слышать шепота придворных, обсуждавших новую пассию ее супруга, она, как бы, «зашила» свои глаза и уши. Вот и сегодня, Филипп приехал и, не сказав ни единого доброго слова, ушел к себе.

Филипп переоделся, умылся с дороги и понял, что больше так жить не может и он. Его «пустота» души вдруг была заполнена до самых краев Бертрадой, ее глазами, смешливым взглядом, переливчатым смехом, бархатистостью кожи. Всем! Всем своим телом и душой Бертрада заполнила сердце и мысли короля Филиппа. Он понял, что влюблен, жутко влюблен, влюблен до безумия, до исступления, до дрожи в руках и ночах. Он влюблен…

Грустно вздохнув, Филипп вдруг решился на страшное. Он решил… расстаться с Бертой.

«Но, как это сделать? Развод? Практически невозможно! Папа Римский, вряд ли, позволит утвердить развод короля Франции…. Да и что сказать, как объяснить причину развода?

Да. Просто кошмар! Тут, того и гляди, отлучат меня от церкви, как герцога Гильома Аквитанского! Но, ему хорошо! Он богат, знатен, у него мало врагов. Все его вассалы имеют земли, значительно меньшие, чем он. А у меня? Меня же просто разорвут на части соседи! А, плевать…» – решил Филипп.

Он позвал слугу и попросил, чтобы он передал его жене – королеве Берте следующее:

«В виду крайней необходимости повелеваю тебе, Берта Голландская, немедля выехать в замок Монтрейль и находиться в оном замке до особого указания короля, твоего любящего супруга…»

Филиппа прямо мороз по коже пробил. Такого цинизма он еще не позволял в своей жизни! Ближе к ночи, король услышал стук копыт и скрип повозки, увозившей его супругу Берту далеко на север королевства, практически к границам с Фландрией и Понтьё…

Прошло почти три недели после визита короля Филиппа к графу Фульку. На короля навалилось много дел, так что не было свободного времени вспомнить о мимолетной встрече с Бертрадой де Монфор. Шамбриэ и остальные дворцовые служащие, буквально, завалили Филиппа горами королевских ордонансов, бумаг, указов, требующих неотложного внимания короля.

Бертрада «приходила» к Филиппу ночами, заставляя его, раз за разом, вспоминать их встречу во сне. Только, на этот раз, красавица графиня была совсем иной. Абсолютно раскованная, совершенно не жеманная, манящая, упоительная и зовущая Бертрада творила во сне с Филиппом такое, что даже «умудренный» амурными подвигами король не мог себе представить. Он просыпался, грустно вздыхал, понимая, что это только сон, с явным отсутствием аппетита завтракал и «погружался» в дела. Его приближенные, де Немур и де Вилльбеон просто диву давались – таким они давненько не видели своего короля!

Но, однажды, сон превратился, наконец-то, в явь. К королю, завтракавшему на открытой террасе своего дворца, вбежал молоденький конюший – мальчишка лет одиннадцати, практически сверстник его сына Людовика. Юный рыжеволосый конюший, смутившись своей поспешности и наглости, с какой он буквально вломился к Филиппу, густо покраснел, упал на колени и срывающимся от волнения голосом произнес:

– Сир! Ваше величество! К Вашему величеству прибыл Его светлость граф Фульк де Анжу!..

Филипп чуть не подавился от неожиданности. Он оставил недоеденным свой завтрак, поспешно вытер губы и руки салфеткой, расшитой его вензелем, удивленно посмотрел на мальчика и переспросил:

– Что ты сказал? Тебя, если не ошибаюсь, зовут Годфруа «Рыжий»? Ты – сын моего серва Леви и дружишь с молодым принцем Людовиком…

Годфруа снова покраснел, испуганно ответив:

– Сир, Ваше величество, не изво…

Филипп улыбнулся, подзывая к себе конюшего:

– Иди сюда. Не бойся! Король любит расторопных и верных сервов. Так, кто изволил приехать ко мне?

Годфруа на коленках подполз к королю и повторил:

– Сир. Приехали граф Фульк де Анжу со свитой. Писцами и супругой!

Услышав последние слова серва, Филипп вздрогнул. Его сердце учащенно забилось, потом, вдруг, практически остановилось, обдав короля холодом. Его руки сделались холодными и вялыми, голова немного закружилась. Филипп протянул руку к столику, взял небольшой серебряный кубок с вином, отпил и сказал:

– С супругой? Это уже интересно…

Он встал и пошел к дверям, Годфруа пополз на коленях за ним. Филипп повернул голову и сказал мальчику:

– Да встань ты! Хватит полы штанами обтирать! Молодец, что первым известил меня. Как там мой сын Людовик?

Годфруа быстро вскочил и ответил:

– Хорошо, сир! Мы с ним играли во внутреннем дворике в рыцарей!

– Иди, доигрывай…

Филипп вышел из террасы и направился в большой зал королевского дворца. В его дверях уже толпились мелкие придворные служащие, с любопытством рассматривающие графа де Анжу со свитой, прибывшего к ним с внезапным визитом. Кто-то из них заметил приближение короля, они суматошно расступились, вызвав легкую усмешку Филиппа. Он вошел в зал.

Герольд короля торжественно ударил три раза своим жезлом об пол, громко произнеся:

– Его королевское величество Филипп, Божьей милостью король Франции!

Зал заволновался, придворные и гости поклонились королю. Филипп прошел к своему трону, стоявшему на возвышении, поднялся по ступенькам и сел.

Шамбриэ королевской курии, мессир де Вилльбеон громко произнес:

– Его высочество граф де Анжу и де Турень Фульк прибыли для принесения оммажа Вашему величеству за земли и владения, коими Фульк и его предки держат от королей франков!

Брови Филиппа удивленно поднялись. Он ожидал чего угодно, только не этого! Свободолюбивый и агрессивный Фульк де Анжу, еще недавно лично говоривший, что он не зависит от королей франков, прибыл к нему для принесения вассальной клятвы верности?

«Ай, да, Бертрада! Надо же, как она «обломала» некогда грозного Фулька! Сделала из него «комнатную» собачку! Да. Воистину, женскую душу не понять никому и никогда…» – пронеслось у него в голове.

Граф Фульк стоял в полном парадном вооружении. Его новенькая кольчуга скрывалась под длинным сюркотом, подпоясанным красивым и богато украшенным рыцарским поясом. Двое