Свет вечный - Анджей Сапковский

– Ты, Рейнмар, – Горн бросил псу обглоданную кость, – являешься знатоком в медицине и магии. Потому что учился и практиковался. За твои советы благодарю, но пусть каждый из нас останется при своей специальности и делает то, что у него лучше всего получается. Хорошо?

– Как ты справишься с этим ренегатом, того мне не ведомо. – Рейневан посмотрел на вино в свете фонаря. – Но у меня предчувствия не самые лучшие. Ну, коль настаиваешь, советовать и подсказывать больше не буду. Для чего же, в таком случае, если не для советов, я тебе нужен?

Горн принялся обгрызать другую кость. Шарлей и Самсон последовали его примеру. Никто, ни великан, ни демерит в дискуссию не встревали.

– Шиллинг, – Горн на мгновение прервал грызть, – рассказывает о замке, который называют Сенсенберг, о штабе и тайнике Черных Всадников. Говорит о чарах и заклятиях, об эликсирах, о магических наркотиках и ядах. Я в этом не очень разбираюсь, а он это заметил. Ты ошибаешься, считая его тупым бандитом, это хитрый лис и внимательный наблюдатель. Он видел, что я отослал тебя под эскортом, считает, что ему уже не надо тебя бояться. Но когда сейчас вдруг увидит, что ты принимаешь участие в моих допросах, он испугается. И хорошо. Пускай у него от страха немного в животе похолодеет. Ты же демонстрируй ему ненависть. Показывай враждебность.

– В этом мне не придется притворяться.

– Только не перестарайся. Я уже тебе говорил: фанатизм хорош для темных масс, нам же – людям более высоких материй, он не приличествует. Бруно Шиллинг приложил руку к убийству твоего брата. Но если ты помышляешь о мести, то он, парадоксально, но поможет тебе в ней. Сведениями, которые нам предоставит.

– Выдумками, ты хотел сказать.

– Он знает, – глаза Горна сверкнули, – что жив только благодаря мне, что я помог ему выйти из подвала в Клодзке. Знает, что только я могу спасти его от Грелленорта, от Черных Всадников, от которых он дезертировал. Он живет и находится в безопасности только благодаря тому, что Грелленорт понятия не имеет о его дезертирстве и считает его одним из погибших под Велиславом. Он знает, что если я словлю его на враках, то просто выгоню отсюда и разглашу об этом на весь мир, и тогда его дни будут сочтены.

– Что я должен делать? Кроме того, что выказывать враждебность?

– Когда он снова начнет говорить о магии в Сенсенберге, покажи ему, что ты специалист в этом деле, что на какую-то ахинею не купишься. Если он растеряется и захныкает, будем знать что к чему.

– Если он такой лис, каким ты его изобразил, то сомневаюсь я, чтобы он дал себя так просто подловить. Но я обещал помогать, так что помогу, сдержу обещание. Надеясь, что и ты о своем не забудешь. Когда начинаем?

– Завтра. С самого утра.

– Коварные покушения, – Горн попрежнему держал ладони на столе, – совершавшиеся при помощи яда, спланированные Грелленортом и вроцлавским епископом. Расскажи нам об этом, Шиллинг.

– У Биркарта Грелленорта, – ни минуты не мешкая, как бы стараясь услужить, начал ренегат, – в замке Сенсенберг есть алхимик. Это не человек. Кажется, живет он уже лет сто с лишком. Волосы белые, как снег, глаза как у рыбы, остроконечные уши, шкура на лице и ладонях почти прозрачная, каждая жилка просвечивает голубым…

– Сверг, – подтвердил Рейневан, видя поднятые брови и полную недоверия мину Горна. – Один из Longaevi.

– Его зовут Скирфир, – быстро говорил Бруно Шиллинг. – Алхимик и маг, хорошо знающий свое дело. Варит Грелленорту различные декокты[80] и готовит эликсиры. Но главное – жидкое золото. Говорят, что благодаря этому золоту Грелленорт имеет такую силу. И что он бессмертен.

Горн скривился и недоверчиво посмотрел на Рейневана.

– Это возможно, – подтвердил, не скрывая вдруг возникшей заинтересованности Рейневан, – превращение металла, равно как и драгоценных камней, в жидкость, в жидкое состояние. Точнее в collodium, то есть в коллоид.[81] В консистенции настолько жидкой, что его можно пить.

– Пить металл? – С лица Горна и не думало исчезать выражение недоверия. – Или камень?

– Вся Природа, – Рейневан воспользовался случаем, чтобы блеснуть, – любая вещь, будь то живая или мертвая, любая materia prima наполнена энергией творения, прадухом, прасозданием и формирующей силой. Гермес Трисмегист называет ее totius fortitudinis fortitude fortis, силою всех сил, которая движет любую тонкую вещь и пронизывает любую монолитную вещь. Отсюда основной принцип алхимии: solve et coagula, разжижай и уплотняй, означает собственно процесс растворения этой энергии для того, чтобы потом коагулировать ее, поймать в коллоид. Так можно поступить со всем, с любой субстанцией. С металлом и минералом одинаково.

– И с золотом?

– С золотом тоже, – торопливо покивал головой Бруно Шиллинг. – Само собой.

– Collodium золота, который называют aurum potabile,[82] – пояснил Рейневан, все еще будучи возбужденным, – это один из самых мощных эликсиров. Он невероятно укрепляет жизненную силу, силу интеллекта и силу духа. Это также безотказное лекарство от помешательства, слабоумия и других душевных болезней, особенно вызванных излишком меланхолии, черного выделения желчи. Однако приготовление коллоида является необычайно трудным, оно под силу только самым способным алхимикам и чернокнижникам. И получается только в результате очень специфических и редких связей и соединений…

– Ладно, хватит! – махнул рукой Горн. – Не устраивай мне тут краткого курса алхимии. Питьевое золото возбудило мое любопытство, ты его удовлетворил. Возвращаемся к основной теме. То есть, ядов. И отравлений…

– Одно, – ренегат вытер пот со лба, – связано со вторым. Скирфир делает для Грелленорта разные эликсиры. Жидкое золото, жидкое серебро, жидкий аметист, жидкий жемчуг – все это для усиления магической потенции, чернокнижных способностей, сопротивляемости тела и духа. кое-что и нам давали в Сенсенберге, так что я знаю, как оно действует. Но и яды Скирфир тоже готовил. Из этого тайны не делали: Грелленорт хотел устранить наиболее значительных гуситов, отравить их, но таким способом, чтобы ни у кого не возникло ни малейших подозрений. Чтобы выглядело…

– Чтобы выглядело смертью вследствие раны, – воспользовался запинкой Шиллинга Рейневан. – Ранения в бою либо несчастного случая. Чтобы никоим образом нельзя было связать смерть с отравлением. Внезапная смерть всегда вызывает подозрения в отравлении, начинается следствие, и по ниточке клубочка доходят до отравителя. А при отравлении, о котором мы ведем речь, нет никаких проявлений, отравленная жертва не чувствует и не подозревает ничего. Пока…

– Пока ее не ранят железом, – перехватил ренегат. – Или сталью. Более ничем. Смерть неизбежна. Они этот яд называли «Дукс».

– Dux omnium homicidarum,[83] – подвердил задумчиво Рейневан. – Также Mors per ferro.[84] Это отрывки заклятий, которые произносятся во время приготовления. Поэтому Гвидо Бонатти в своих записях употребляет название «Перферро», и также использует термин Picatrix… В латинском переводе, потому что в оригинале – khadhulu ahmar alhajja, что означает… Забыл, что это означает.

– Ничего страшного, – подключился Горн. – Мне это совсем не интересно. А скажика мне, Рейневан, достопочтенный маг, подтверждаешь ли ты, что такой яд существует? И что действует именно так, как тут было сказано?

– Я подтверждаю то, о чем пишут некоторые источники. – Рейневан остыл, посмотрел Шиллингу в глаза. – Но не премину упомянуть и о том, что пишут другие. Согласно которым для приготовления Перферро необходима так называемая Черная тинктура…[85]

– Точно так, точно так, вы полностью правы, господин Беляу, – подтвердил торопливо Шиллинг. – Я сам слышал, как Грелленорт и Скирфир говорили об этом.

– Легендарную Черную тинктуру, – продолжал Рейневан, не опуская взгляда, – можно получить только путем трансмутации металла под названием chalybs alumen, которым управляет Восьмая Планета. Проблема в том, что по мнению многих ученых, упомянутый металл тоже существует лишь в легендах. Не надо быть большим ученым, чтобы знать, что существует только семь планет.

– Планет восемь, – резво возразил ренегат. – Это я тоже подслушал. Восьмая планета называется Посейдон, о ее существовании Грелленорт узнал будто бы от самого дьявола.

– Давайте оставим, – снова вмешался Горн, – на какое-то время дьявола. И Птолемея. Не выходи из роли, Шиллинг. Я допрашиваю, ты – допрашиваемый. А messer Рейневан только что процитировал авторитетов, которые как бы немного противоречат твоим показаниям. Которые относят их как бы в разряд легенд. И сказок. Предупреждаю: рассказывание мне сказок может иметь для тебя плохие последствия.