Математик - Александр Иличевский

Виталий на Хан-Тенгри не собирался. Летом на Кавказе он работал сразу в двух школах инструкторов. После восхождения на Дых-Тау он получил в Терсколе телеграмму из Фрунзе. Евгений просил выручить: экспедиция разваливается, потому что заболел Гутман. Втроем идти на Хан-Тенгри было безрассудством. Виталий колебался, ибо не был уверен в своих силах, в своей готовности к высокогорной экспедиции. Наконец, он решился и срочно собрался в дорогу. Со скудным снаряжением достиг Иссык-Куля. Все еще сомневаясь и переживая о своем решении, при штормовом ветре пересек на маленьком пароходике озеро и добрался до Каракола.

Movement IX. Угол зрения Евгения

20 августа. Поднялись не рано, дождались лошадей и киргизов и только в девять часов вышли по оставшейся со вчерашнего ливня сырости. Дорога ровно шла полями мимо утопавших в зелени поселков.

В Вознесеновке части каравана воссоединились, чтобы тронуться незамедлительно дальше. Остановились рано для закупки лошадей, и Евгений сварил варенье из облепихи и барбариса. К вечеру с населением ближайших юрт устроили товарообмен: меняли всякую мелочь на молоко, кумыс, дрова и барашка.

Movement X. Угол зрения Виталия

Евгений просит Виталия заняться оформлением для Ленца пропуска в погранзону: экспедиция была под угрозой срыва. Ленц приехал в СССР по поручительству Коминтерна, а экспедиция была организована отделом физической культуры ВЦСПС. Хлопоты во Фрунзе поручены Леониду Гутману, но он в больнице, известий от него нет, а время уходит.

Movement XI. Угол зрения Евгения

21 августа. Утром дождались, когда подкуют новых лошадей и приготовится шурпа. Одной лошади не хватает, и они надеются взять ее на сыртах, на водоразделе, за ущельем, густо заросшим еловым лесом. Ель там не очень высокая, но пышная, с длинными иглами. Ближе к сыртам дорога стала очень камениста и крута, здесь из табуна выбрали пегую крепкую лошадь, тринадцатую в караване.

От сыртов влево веером уходят на юг долины, каждая из которых венчается оснеженной вершиной.

Последовал вскоре пик Тамет-бек-тер-баши и перевал Аши-тер, на который они поднялись.

Опять еловый лес и широкая живописная долина Тургень-Ак-су, составленная каймой ельника, лугами, линиями гребней и снежной, ослепительной крутизной пиков.

У первой речки встали на ночлег и до ночи варили суп.

Movement XII. Угол зрения Виталия

Дорога во Фрунзе: грузовик, поднимая столб пыли, сигналя и расталкивая ишаков и лошадей, распугивая толпу женщин в паранджах, вкатился на базар.

Виталий нашел Леонида в самом дальнем углу больничного парка уткнувшимся в книжку. Он отлично выглядел и был готов к выписке. Леонид сообщил, что два раза был в комендатуре, безрезультатно: пропуски иностранцам оформляет только Москва.

Виталию удалось убедить дежурного коменданта погранкомендатуры отправить запрос в Москву на оформление пропуска в погранзону Лоренца Саладина, потратившего все свои сбережения на подготовку к восхождению на Хан-Тенгри. Характеристика Ленца была представлена следующая: «Два года проработал на разведке олова в Туркестане, поднимал на большие высоты грузы экспедиции и оборудование, был заместителем Виталия Абалакова во время восхождения роты Среднеазиатского военного округа на пик Трапеция. Вместе они организовали восхождение на шеститысячник воинского подразделения из 78 человек при полном боевом снаряжении и со станковыми пулеметами. На вершине был устроен парад, завершившийся салютным залпом из винтовок».

Когда был получен пропуск на Ленца, Леонид решил тоже идти.

Виталий опасается, что его снаряжение не годится для высокогорья: кошек у него нет, а идти на штурм в одних необитых валенках неразумно. Он надеялся отговорить брата от восхождения в связи с поздними сроками: на конец августа приходился перелом сезона, когда в горах устанавливалась непогода, беспросветные бури и холод.

Виталий аргументировал свои опасения так: нет слаженной в постоянных тренировках команды, экспедиция не подготовлена должным образом, сроки поздние, идут они без заброски и высотной акклиматизации, малой разношерстной группой, без вспомогательного отряда, без радио, без серьезного высотного снаряжения.

Евгений возражал: вернуться значило подорвать свой престиж. Деньги уже потрачены, чем отчитаться в Москве? На кону была и репутация первого восходителя на пик Сталина. Но перевесило все мнение Ленца: надо обязательно предпринять попытку восхождения на Хан-Тенгри, ибо тень надвигающейся на Европу войны уничтожает вероятность следующей попытки.

Решили: идут быстро, без предварительной заброски и акклиматизационных восхождений; в случае неудачи — просто повернут назад.

Movement XIII. Угол зрения Евгения

22 августа. Утро холодное и пасмурное, обледенелое. Лошадей долго искали и нашли в лесу на склоне.

Долину Тургень сплошь заволокло тучевым дождем, вверх по склону бегут волнистые облака, только что сформировавшиеся из тумана и испарений.

Лес кончился, открыв на востоке долгую безлесную долину, над которой справа виден перевал, однако достичь его удается не через первое ущелье, а через второе, ибо первое замыкается барьером белоснежных вершин.

Кругом скалистые гребни и снежные стены. Куда переваливать? Лошади скользят на снегу или срываются на сыпучем подъеме. Приходится их поднимать, вталкивать и втягивать по крутому склону. Погонщики не справляются, и каждый раз подъем лошади превращается в коллективную спасательную операцию. Непонятно, что ценней — груз или сама животина, его несущая.

Далеко остались поворот на перевал Беркут и путь с перевала Чоп-ашу.

За весь день не сделали ни одной остановки, тщетно надеясь набрести на арчовник. Миновали поворот Оттука, приблизились к долине Кашка-су и вблизи нее встали на ночь, хотя время было раннее. К вечеру прояснилось, стало прохладно (высота 2900 метров). Закусили мясом, напились чаю и залегли спать.

23 августа. Решили ехать через Беркут на Тюз. До реки Беркут километра четыре. Долина реки такая же безлесная, встречаются кибитки. Евгений ушел далеко вперед, чтобы поскорее увидеть панораму: Хан-Тенгри и другие семитысячники, в районе Куй-лю, над которыми Хан-Тенгри резко выделяется белым конусом с прожилками cкал.

Ленц фотографирует и снимает на кинокамеру, поджидая, когда вершины очистятся от облаков.

Ветер пробирает насквозь. Долина мутной и широкой Сары-джаса безлесна и пустынна. Евгений опять ушел вперед, но скоро искупнулся при переправе через реку, и пришлось ему вернуться к лагерю, расположившемуся на полянке вблизи зарослей карашивака — мелкого кустарника, пригодного для топлива.

24 августа. По утрам всегда приходится искать лошадей. Хоть и стреноженные, из-за скудности корма уходят они далеко.

Склоны долины постепенно понижаются и отступают, — принимая в себя широкое пасмурное, но не дождливое небо.

С плоскогорья вновь виден Сарыджасский хребет, и впадавшая в Сары-джас речка действительно оказалась Тюзом.

Тактасен увлек караван выше по течению в поисках брода. Ленц первым рискнул направить свою лошадь в стремнину. Поток захлестывает всадника до пояса, но он тут же высвобождается из водного плена. Оказавшись на ледяном ветру, Ленц приготовляется к съемке.

Долина Тюза унылая и голая, припорошенная снежной крупой. По дороге собирают карашивак. Снеговые тучи заволокли все вокруг.

Movement XIV. Угол зрения Виталия

Киргизы давно говорят о возвращении.

Movement XV. Угол зрения Евгения

26 августа. Перевал Тюз дался особенно дорого. Виталий исследовал вдоль и поперек снежный склон, который, однако, не стал от этого более пологим — и пришлось вырубать ступени, особенно упорствуя на поворотах, поскольку именно на них лошади срывались вниз и приходилось спускаться за ними на полсотни метров. Часто останавливаясь, чтобы отдышаться, гикая и понукая, люди тащили скользящих по льду лошадей сквозь сплошную завесу снега.

Отправились на разведку налегке, и пришлось заночевать под открытым небом без снаряжения. Каменная ниша, устланная травой, послужила убежищем. Друзья жались друг к другу, стараясь подавить дрожь.

26 августа. Встали рано, озаренные прояснившимся западом: тучи явно отступают на восток.

На равнине в трех километрах от ледника устроили стоянку и наслаждались чудесным днем: готовили обед, загорали, а Евгений сделал первую акварель пика Нансена. Прежнее дружелюбное настроение закрепилось после хорошего ужина.

27 августа. Сторожить лагерь оставили Тактасена, а сами в сопровождении шести груженых лошадей по пути меж моренных бугров — к кинематографической радости Ленца — направились к большому озеру.