Семь смертей Лешего - Андрей Салов

Причиной свары среди бомжей могла стать любая мелочь. Недоеденный кусок, недокуренный чинарик, недопитая бутылка. Кому-то показалось, что кто-то прихватил больше, чем полагается, и моментально следовала разборка, с целью проучить наглеца, поставить его на место. Правила поведения вбивались в нарушителя всем, что подвернется под руку. При появлении крови, экзекуция не прекращалась, а лишь набирала обороты. Кровавое мочилово продолжалось до тех пор, пока воспитатели не уставали метелить провинившегося.

Бросив бездыханное тело, отбросы возвращались к прерванному занятию, являющемуся смыслом всей их жизни. Усаживались в тесный кружок, распивая спиртосодержащие жидкости, что легко могли отправить на тот свет нормального человека, случайно хлебнувшего такой гадости. Но бомжам любой денатурат хорош, и чем больше его, тем лучше. Когда один из собутыльников хрипит и еле слышно стонет в сторонке, это даже к лучшему. Одной глоткой меньше, значит оставшимся достанется больше. Гулянка продолжалась до тех пор, пока самый стойкий из компании, не падал в отключке, сжимая в руке стакан, с какой-то вонючей гадостью.

Утром, опухшие ото сна, трясущиеся с похмелья, они рылись по сумкам в поисках спиртного. Если наступившее утро оказывалось счастливым для обитателей городского дна, находился заветный флакон со спиртосодержащей жидкостью. Тянулись трясущиеся руки к стакану, чтобы прояснить мозги, унять противную дрожь в теле. И только похмелившись, прогнав проклятую трясучку, они замечали застывшего неподвижно приятеля, в осклизлой, кровавой луже, не подающего признаков жизни. И напрасно тормошили его за плечи, подносили стакан к разбитой морде. Даже резкая вонь денатурата, бьющая по мозгам, не могла разбудить спящего. А значит, его уже ничто не в состоянии разбудить. И сколько клошары не напрягали в мучительных потугах затуманенные алкоголем мозги, вспомнить что-нибудь вразумительное по поводу кончины приятеля, никто не мог.

Раз приятель не желает вставать, оставшиеся отправляются на промысел без него. Проверять содержимое бачков и стихийных свалок, множество которых, созданных нерадивыми жильцами, разбросано по всему городу. Хотелось жрать, а еду можно найти только там. Там же порожние пивные бутылки и алюминиевые банки из-под пива и прохладительных напитков, до которых столь падки горожане в летнюю жару. Все это добро, выуженное бомжами из мусорных контейнеров, укладывалось в объемистые сумки, чтобы некоторое время спустя, перекочевать на один из многочисленных приемных пунктов, специализирующихся на приеме подобного рода товара.

К вечеру бомжиная компания сыта и пьяна, затарена дешевой, спиртосодержащей жидкостью, что позволит скоротать ночь. И если место их обитания не оказывалось запертым на замок, компания маргиналов под покровом ночи просачивалась в подвал, в одном из закутков которого, ими было устроено логово, обставленное мебелью из раскуроченных стаек. Снести ее на продажу и обменять на некую толику денежных знаков не представлялось возможным, но мебель еще могла послужить на благо людям, пусть даже бывшим.

Жаль, что любовно обставленное помещение не может надолго оставаться их пристанищем. И виной тому не жильцы, забившие тревогу из-за непрошеных гостей, а сами гости, в алкогольном дурмане забывшие об элементарной осторожности. Хотя и старались бомжи не шуметь в подвале, не «светиться» на подступах к нему, не делать ничего, что могло бы привлечь внимание жильцов, но нередко помыслы расходились с делом.

Случались в жизни бомжей удачные дни, когда появлялись большие деньги. Настолько большие, что их хватало на то, чтобы купить гораздо больше, чем обычно, горячительного зелья. Если прибавить к авоське разнокалиберных фанфуриков с многоцветным содержимым приличный кусок мяса, сворованный с прилавка, или найденный в мусорном баке, день становится просто замечательным. Если шматок мяса остался не стащенным с прилавка, и не найденным на помойке, его легко заменит кошка, или собака. Блохастый и облезлый бродяга, застуканный в мусорном баке и не успевший вовремя ретироваться, за что и поплатился жизнью.

Разделать бродячее животное человеку, давно освоившему подобное занятие, не составит особого труда. Не нужно ничего кроме ножа, который имеет каждый бродяга. Чтобы отбить нападение конкурирующей компании бомжей, постоять за себя во время драк с молодежью, но чаще всего для того, чтобы в пьяной драке порезать кого-нибудь из своей же компании.

Несколько минут надобно клошаре, чтобы освежевать и разделать тушку домашнего любимца, в силу жизненных обстоятельств оказавшегося на улице, вынужденного вести жизнь дикого зверя. Несъедобное отбрасывается в сторону, что можно есть, перекочевывает во вместительный мешок бомжа. В котором, он хранит свои нехитрые богатства, не расставаясь с ним даже ночью, чтобы уберечь от соблазна вороватых коллег. И летит разделанная тушка на ворох грязного тряпья, дожидаясь своего часа.

Долго валяться окровавленной тушке в бомжином бауле не приходилось. При первой же возможности, она извлекалась на свет божий и приготовлялась на костре, иногда даже с солью и специями, раздобытыми бродягой специально для этого.

Часть отменной закуски пожиралась вблизи остывающего костра, запиваемое содержимым разноцветных флаконов. Остатки недоеденной тушки отправлялись в объемистый баул в ожидании ночи, когда бомжиная компания вновь соберется вместе в подвале, приступив к очередной пирушке. В общую кучу будет свалено добытое за день спиртное, провизия найденная в мусорных бачках и сворованная с торговых прилавков, иногда купленная на мелочь, оставшуюся после покупки средства для очистки ванн и унитазов. И жареная собачья, или кошачья тушка, станет первым номером по части закуски в этой коллекции.

Но иногда в ворохе забот санитара городских улиц, окровавленная тушка забывалась, оказавшись заваленной найденным за день барахлом, показавшимся бомжу ценным и перекочевавшим в его мешок. И лишь глубокой ночью, в подвале, при разборе найденного за день добра, из захламленных недр баула извлекалась запыленная, заветренная тушка зверя, в коросте засохшей крови. Сама по себе тушка изрядное богатство, но в сыром виде, жрать ее не станешь. И под разочарованные взгляды коллег, тушка откладывалась в сторону, до лучших времен.

Вскоре о звериной тушке забывали, приступая к пиру, состоящему из горы склянок с разноцветной жидкостью и кучи объедков, перекочевавших в подвал из мусорных бачков. Дружная компания, ставшая семьей в силу различных жизненных причин, гуляла до утра, ничего не видя, не слыша, и не помня. Предаваясь безудержному сексу с особями противоположного пола, что имелись в каждой бомжиной компании. Устраивая дикие драки по самому пустячному поводу. И безумное совокупление, и жестокие кровавые разборки, происходили в полной тишине, и даже умирающий от побоев бомж, не издавал ни звука. Жизнь на дне приучила к молчаливости, ведь от этого зачастую зависела их жизнь.