Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Булыга Сергей Алексеевич

Таким же мрачным он сидел за ужином, хлебал ушицу и помалкивал. А больше всех говорил тогда Мартын. Он стал вспоминать о том, как они ещё с князем Горчаковым ходили на самый низ Оби, почти что к Студёному морю, и бились там с самоедами. Самоеды, рассказывал Мартын, народ очень решительный, ни перед кем не робеют, огненного боя не боятся, никому не молятся, а кого убьют, тех жрут. А если никого не убьют, тогда жрут своих, оттого их и прозвали самоедами. «А тебя почему не сожрали?» – спросили его. «Костляв был», – ответил Мартын и засмеялся.

После они ещё долго говорили о самоедах, одни других пугали, потом разошлись по шалашам. Маркел лежал у себя и думал, что на самом деле всё не так. На самом деле, как рассказывал Кузьма, самоеды – трусливый народ они боятся к другим лезть, поэтому и живут там, где никто не живёт, почти на самом краю света, на Оби Надымской. Но они и в самом деле в эту пору любят приходить в наши места и пригонять своих оленей. У них же там сейчас, в их тундре, пурга на пурге, а тут и тихо, и снега немного, а под снегом ягель. Олени сами по себе пасутся, а самоеды или спят по целым дням, или охотятся. А охотятся они так – когда есть звери, тогда на зверей, а когда их нет, тогда на людей. Подумав так, Маркел перевернулся на бок и прислушался. Было совсем тихо. Маркел отодвинул заслонку, посмотрел на нарты, на Бабу. Баба сидела смирно, молча. Маркел долго смотрел на Бабу, слушал. Потом задремал. Потом он ещё раза два или три просыпался и слушал. Баба ничего не заклинала, было тихо.

Поэтому когда утром вышли завтракать, Маркел сказал Ермоле, что он всю ночь слушал, но так ничего и не услышал. На что Ермола со злостью ответил, что это она нарочно затаилась.

– Ладно, – сказал Маркел. – Сегодня ночью я ещё послушаю.

Ну а пока был день. Они собрались и пошли. День был морозный, солнечный. Казалось бы, иди и радуйся, думал Маркел, а эти все – как волки злобные. Всё им было не так! Они то и дело переругивались, на привалах сидели надутые, шептались между собой, многозначительно хмыкали. Того и гляди, думал Маркел, зарежут его ночью сонного. Или на ходу ударят в спину, или ещё что. А с Бабой как? А с ней ещё проще! Срежут ремни, отбросят шкуры, а под ними деревяшка! И они её со зла сожгут. Вот какие были у него тогда мысли, когда они шли вдоль Оби ещё по Куноватской стороне.

И на той же Куноватской стороне они остановились на ночлег. Завтра, сказал Ермола, будем переходить через Обь на Берёзовскую сторону. То есть, сказал, ещё немного, – и, если Господь позволит, будем уже почти что дома. И вот опять же радуйся, так нет! Они молча развели костёр, поставили шалаши, наловили рыбы, сварили ухи, сели ужинать. Разговоров никаких почти что не было, Карп начал было рассказывать про то, как они с отцом ловили зимой рыбу и отец провалился под лёд… Но этого слушать не стали, Карпу велели молчать, и почти сразу после этого все разошлись по шалашам.

В шалаше Маркел лёг с краю, чтобы нарты были хорошо видны. Скоро все заснули, а Маркел не спал, смотрел на нарты, слушал. Ночь была почти безлунная, тёмная, Маркел всматривался в нарты, всматривался…

И заснул. Ему снилось, как он утром встал, посидел у щовала, посмотрел на огонь, послушал, что тот ему говорит, а после пришли кучкупы, помогли одеться, Маркел взял колотушку, бубен, пошёл на реку и там целый день плясал и пел, крепко умаялся, пришёл в пещеру, лёг…

И проснулся уже в шалаше. Было почти совсем светло, его толкали. Маркел открыл глаза, вылез на свет. Там стояли стрельцы и Ермола.

– Ну что, – строго спросил Ермола, – слышал?!

– Что слышал? – спросил Маркел.

Ермола внимательно посмотрел на него, очень сильно покраснел, злобно сказал «Собака!» – ушёл. Маркел молчал, стоял, как столб, смотрел по сторонам. Всем сказали садиться к костру. Они сели, молча перекусили, встали, собрались и пошли дальше. Проспал Бабу, думал Маркел, какая незадача. Или это она нарочно напустила на него тот сон? Да только что теперь гадать?! Теперь нужно ждать следующей ночи и слушать и смотреть внимательно.

Тут они как раз остановились, и Ермола велел сворачивать и спускаться к реке. Спуск был крутой, нарты шатались, Баба шарахалась по ним то в одну сторону, то в другую, но всё же удержалась, не свалилась, и стрельцы спустили нарты, вместе с Бабой, с берега на лёд.

Потом они шли по Оби. Шли очень долго, крепко притомились, и, когда вышли к Берёзовскому берегу, стрельцы хотели сделать передышку, но Ермола сердито ответил, что нужно поспешать как только можно быстрее, потому что ему сегодня приснился вещий сон, приснился в третий раз, скотина. Это он опять про самоедов, сердито подумал Маркел…

А дальше подумать не успел – ему велели не мешать. Маркел отступил в сторону. Стрельцы взялись за ремни. Ермола, широко перекрестившись, стал покрикивать, а стрельцы под этот крик тянуть. Маркел смотрел на них и удивлялся. Ну, ещё бы! Стрельцы легко, почти без всякого усилия, тащили нарты, а потом также легко взволокли их на бугор. Там стрельцы остановились, усмехаясь. Маркел, поднявшись вслед за ними, подошёл к нартам, огладил шкуры, которыми была укрыта Баба…

И вдруг толкнул её в плечо. Баба сильно покачнулась и чуть не упала на снег. Маркел повернулся к стрельцам и очень сердито спросил:

– Что вы с ней сделали, сволочи?! Чего она теперь такая лёгкая?!

– Ну, – сказал Карп, – мы тоже думали.

И оглянулся на Ермолу. Тот сказал:

– Это она силы лишается. Чем дальше мы её отвозим, тем она слабей.

Стрельцы сразу согласно закивали. Значит, они об этом уже много говорили, подумал Маркел и сказал:

– На вас будто крестов нет. Какая у неё может быть сила?! Она идолица!

– Раньше была, – сказал Ермола. – А теперь стала деревяшкой. А мы как дураки тащи её! Вот ты открой, покажи! Или, может, нам самим её открыть?!

И он оглянулся на стрельцов. Те все как один усмехались, но с места пока не трогались. А так, конечно, подумал Маркел, что он один с ними сделает? Тут только на одно можно надеяться! И, мысленно перекрестившись, Маркел достал нож, подступил к нартам и начал срезать ремни и отбрасывать шкуры. Баба стала открываться. Она была такая же, какой он её видел в пещере, и даже с тем платком, который он набросил ей на плечи, только теперь платок был золотой. Да и сама Баба была без обмана золотая. Солнце вышло из-за тучи, осветило Бабу. Баба будто улыбнулась. Стрельцы стояли неподвижно, как столбы, и даже Ермола молчал. Маркел осмотрел их всех и начал:

– Вот такое, братцы, было дело. Смущала она меня сильно, вот я её и увернул. А сколько у неё там было бесов! Тьма!

– В пещере сидела? – спросили.

– В пещере, – ответил Маркел. – Вот тут она сидит, вот тут щовал, а тут я, с Божьей помощью.

– А кто в щовал дрова носил?

– А он сам по себе горит. Там в земле трещина, и из трещины идёт огонь. С Нижнего Мира, они говорят.

– С того света, – поправил Егор. И тут же спросил: – Так она и вправду золотая?

– А ты ткни её ножом, – сказал Маркел насмешливо. – Кровь пойдёт, значит, не золотая.

Егор притих. И все остальные молчали.

– Ладно, – сказал Маркел. – Пока что хватит. Вечером ещё поговорим. Теперь-то уже что? Теперь таиться нечего. Расскажу всё как было. А покуда пособите.

И они опять, теперь уже все вместе, обложили Золотую Бабу шкурами, обвязали ремнями и потащили нарты дальше. С одной стороны был обский берег, а с другой – замёрзшее верховое болото, в котором только кое-где виднелись островки чахлых кустов и кривых низких сосен. Так что, подумалось Маркелу, если вдруг что, то здесь нигде не спрячешься. Вот только от кого здесь прятаться?

И вдруг Мартын закричал:

– Самоеды!

Глава 55

Маркел оглянулся. Далеко-далеко позади, почти на самом окоёме, на снегу показались маленькие чёрные пятнышки. Их было много, и бежали они быстро. Ермола посмотрел на них, грязно ругнулся и крикнул:

– Гони!

И первым побежал вдоль берега. За ним побежали стрельцы. Одни из них тащили нарты, другие поддерживали сидящую на нартах Бабу. Маркел бежал самым последним и видел, что чёрные пятнышки быстро приближаются, уже можно рассмотреть, что это люди и олени. Оленей было несколько упряжек, а людей, бежавших впереди и позади упряжек, несколько десятков. Люди были в широких коротких одеждах, в руках у людей были у кого луки, а у кого копья. И люди ещё что-то кричали. А ещё…