Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

если их «расследования», как и в мое время, служили лишь прикрытием для деятельности спецслужб и каналом вброса компрометирующей информации на противников. Нет, мне-то с этого никакого горя нет, но вот юную принцессу Иоланду в этой гадкой публикации выставили весьма в неприглядном свете. Причем из статьи можно было сделать сразу два вывода: что принцесса влюблена в меня по уши и успешно настраивает своего венценосного папашу не только выдать ее замуж в Россию, но и сделать русским всяческие услуги и протекцию в международных делах. Вторым выводом была обратная версия, что это сам Виктор-Эммануил имеет виды на более плотный союз с Россией и готов даже подложить свою дочку русскому варвару. И обе эти версии в качестве доказательства приводили украденное письмо и инициативу итальянского короля о переводе бригад Русской Императорской армии из Франции в Италию.

Нужно ли говорить, что разразился скандал? Напрягся король, напрягся папа римский, про морально-психологическое состояние бедной Иоланды и подумать страшно.

– Как все восприняла ее высочество?

Маркиз сделал неопределенный жест.

– Сложно. Но держится.

– Понятно. Разобрались с тем, откуда у нее возникла такая идея?

– Нет. Она утверждает, что это ее самостоятельное решение.

Так значит. Молодец. Не сдает своих. Хотя есть у меня подозрение, что без двух черногорских великих княгинь в этом деле не обошлось. Но пока это лишь догадки. Нужно будет узнать подробности.

В сущности, не произошло ничего эдакого. Сам текст письма был передо мной и не содержал ничего слишком бойкого или вызывающего. Да, было несколько восторженных фраз, поздравления с моим восшествием на престол, несколько возвышенных эпитетов, восхищение заботой нового русского императора о простом народе, восторг от идей Служения и Освобождения, а также горячая поддержка наших инициатив в борьбе за всеобщий мир. И бесконечная печаль, и соболезнования по поводу взрыва на Красной площади, ставшего причиной гибели сотен верных русских подданных. В общем, ничего фривольного или неосторожного в письме не было даже по меркам чопорного 1917 года, не говоря уж про родной мне 2015-й. Если бы не контекст, соус, под которым его подали во французской прессе. И если бы не международная обстановка.

– Фотография принцессы также была украдена вместе с письмом?

– Да, ваше величество. Но ее высочество утверждает, что фотографию она посылать не собиралась. И надпись на обороте не делала. Хотя почерк очень похож. Думаю, что это подделка.

«Цезарю нашей эпохи». Да уж. Почерк действительно похож. Впрочем, для профессионала это не проблема.

– И что думаете делать?

– Правительство его величества вызвало в МИД посла Франции, где ему был заявлен решительный протест. Он обещал довести его до официального Парижа, но я не жду никаких результатов, сами знаете, что во Франции сейчас творится.

Это да, творилось там весьма и весьма… После всплеска антивоенных настроений, раздутых моими и германскими «Ста днями для мира», и военной катастрофы, последовавшей за провалом наступления Нивеля, беспорядки охватили почти всю Францию. Митинги, баррикады, войска, отказывающиеся выполнять приказы… Самое интересное, что, судя по агентурной информации, власти Франции все больше рассчитывали на то, что немцы перейдут в наступление и это мобилизует общественное мнение и поможет восстановить порядок на волне патриотического подъема. Но немцы, пользуясь объявленными нами и ими «Ста днями», сидели тихо и явно терпеливо ждали, чем в Париже дело кончится. Британцы были заняты своими проблемами, а в самой французской армии реально боеспособными оставались лишь некоторые части, оставшиеся от старой кадровой армии, да полки, укомплектованные чернокожим воинством, прибывшим из колоний. Но для сенегальцев и прочих алжирцев все эти лозунги о Республике, свободе-равенстве-братстве и остальные бредни оставались чем-то находящимся вне их понимания.

Ну, да ладно. Пусть им всем. А вот девочку нужно поддержать, а с этой ситуацией надо разобраться. И не только потому, что у меня на принцессу в теории могли быть виды. Просто не люблю, когда маленьких обижают, да еще и меня в это впутывают. И кто-то за это ответит. И есть у меня еще парочка мыслей на сей счет.

Москва. Большой кремлевский императорский дворец.

8 (21) апреля 1917 года

Андреевский зал был полон. Торжественное заседание обеих палат российского парламента близилось к своему завершению. Голосование завершилось и завершилось единогласно. Председатели Государственной Думы и Государственного Совета поставили свои подписи под эпохальным документом, придавая юридический статус «Акту всенародного единения вокруг Священной Особы его императорского величества государя императора Всероссийского Михаила Александровича».

Акт был не просто декларацией, а фактически последней точкой на самой последней странице старой истории. С этого часа российский парламент объявлял о своем самороспуске и о временной передаче всей полноты власти в руки императора. Теперь я мог до самого конца войны править как истинный самодержец, власть которого отныне не ограничена ничем. Кроме самого императора и законов империи.

Принимаю из рук председателя Государственной Думы подписанный «Акт» и кладу его на специальный столик. Всё. Абсолютная власть. Ты этого хотел? Ага, прямо спать не мог, так хотел.

Беру со столика вторую папку и раскрываю ее. В зале повисла полнейшая и торжественная тишина. Лишь скрип пера моей ручки. Размашисто вывожу внизу документа: «МИХАИЛ».

Вот и все.

– Верные наши подданные!

Кажется, в зале даже перестали дышать.

– Сим объявляется наш Высочайший Манифест о даровании нами всем верным нашим подданным нового Основного закона – Конституции Российской империи!

Зал взорвался восторженными криками, запели «Боже, царя храни!», почтенные депутаты поздравляли друг друга словно студенты, сдавшие наконец выпускные испытания и теперь свободные во всех смыслах этого слова. Кажется, они до последнего не верили, что я это сделаю и выполню нашу договоренность. Ради принятия Конституции они пошли на все, включая объявление о собственном роспуске до конца войны. Нет, я своим указом мог их созвать в любой момент, но это же уже будет после.

– Внести новые государственные