Освободитель (сборник) - Рэй Олдридж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да.
– И они ни перед чем не остановятся, лишь бы ее получить? Пусть даже им придется спалить небоскреб до самого основания и перебить всех, кто в нем обитает?
– Правильно, – признал Руиз.
– Тогда для нас это не сокровище, а проклятие.
Генч выпустил изо рта щупальце и извлек из какой-то складки тела компьютерный маленький терминал, который, видимо, некогда попал в болото с питательной слизью.
– Ты действительно собираешься поступить так, как говорил в своей передаче? Ты действительно разрушишь Машину?
– Попробую, – сказал Руиз, который уже перестал чему-либо удивляться.
– Тогда, если только я сам хочу выжить, я должен тебе помочь, как и раньше. Хотя я должен тебя предупредить, что Машина обладает прекрасным даром убеждения и будет бешено сражаться за свое существование. Так что твоя решимость может испариться.
– А кто-нибудь из твоих сотоварищей-генчей думает так же, как и ты?
Существо пошевелилось, и по его торсу пробежала дрожь, примерно означающая то же, что у человека пожатие плечами.
– Не все, конечно, даже не большая часть их. Все внимание Древних поглощено тем, чтобы Соответствовать. Они, конечно, не верят в то, что они смертны. Им кажется, что они будут жить вечно, словно боги. Уж слишком долго они прятались здесь от того человеческого потопа, который заполонил вселенную. Они забыли о той опасности, которую люди представляют для нашей расы. Вот почему в последние годы они подумывали о том, чтобы дать возможность людям использовать Машину в обмен на власть генчей.
Генч сделал паузу, и его слабое дыхание шипело сквозь дыхательные отверстия.
– Я провел слишком много времени рабом Публия, создателя чудовищ. Эти глупые мечты не для меня, и я никогда не дойду до божественности. Для такого развращенного существа, как я, вполне достаточно просто выжить. А остальные находят, что мои ограниченные притязания вполне нормальны. Быстрее. Кореану ведет проводник, и у проводника радарная настройка на Машину.
Руиз снова переключил короткодистанционную связь.
– Младший? Где ты? – спросил он, сознавая, что в его голосе появились дрожащие нотки. Ему никто не ответил. Он подождал еще несколько мгновений, потом принял решение. – Пошли, – сказал он.
Генч пошаркал своей странной переливающейся походкой.
При первом же ответвлении туннеля он пошел в сторону от кровавого следа.
Генч двигался гораздо быстрее, чем можно было бы предположить по его внешнему виду, и Руизу пришлось снова открыть подачу кислорода, чтобы иметь силы и возможность держаться наравне с этим существом.
Низа плелась вперед, поддерживаемая Дольмаэро, который, казалось, сумел каким-то образом восстановить силы, невзирая на то, что они находились почти в самом настоящем аду.
По обе стороны прохода находились трупы – это были деградировавшие человеческие существа, которые попытались помешать им вернуться к вагончику. Руиз и остальные ушли вперед, чтобы навести такое разрушение, оставив одного солдата, чтобы охранять фараонцев.
Через несколько минут Руиз и солдат по имени Крун вернулись, однако без спутников. Крун хромал, а черная броня, которую носил Руиз, была запачкана и забрызгана кровью.
Руиз все еще держался странно отдаленно, это пугало Низу. Это все видения, галлюцинации, вот почему он кажется не таким, как обычно, подумала она.
Они в конце концов оказались у огромной шахты и пересекли болото без дальнейших происшествий. Руиз начал вести себя еще более странно, бросая через плечо встревоженные взгляды – это было гораздо больше, чем просто обычная осторожность, подумала Низа.
– Что такое? – спросила она его.
Но он не ответил, а черный блестящий металл его шлема не давал ей возможности прочитать его мысли.
Они забрались в вагончик, и Низа почувствовала горячее бурное желание как можно скорее оказаться подальше от этого места. Она заметила, что начала улыбаться. Она так широко растянула в улыбке губы, что стало больно.
Невзирая на предвкушение свободы, какое-то нехорошее предчувствие, даже не оформившееся, зародилось в ее груди. Она повернулась и увидела, что Руиз Ав пока еще не сел на платформу. Внимание его было обращено на светящиеся красным светом входы в пещеры генчей.
– Что такое? – снова спросила она.
Он повернулся к ней почти нехотя, как ей показалось. Потом он откинул забрало и открыл лицо. Он был столь же хищно красив, как она всегда и помнила его – тот наркотик, который теперь кружил в ее крови, только обострил ее восприятие, сделал эту красоту в ее глазах и еще более хищной, и еще более яркой. Он улыбнулся ей печально и любовно. И все же его черные глаза показались ей чуть холоднее, чуть жестче, чем она помнила. Может быть, это влияние наркотика, подумала она.
– Ты знаешь, насколько дорого я тебя всегда ценил? – спросил он так тихо, что она едва могла его услышать.
– Да, – ответила она.
– А ты заметила, каким я был страшным дураком? – теперь он широко улыбался. Она не обиделась на тот намек, который содержался в его словах.
– Время от времени замечала, – ответила она серьезно.
Он посмотрел на нее так внимательно, словно навеки впечатывал ее образ в потаенную галерею памяти.
– Я всегда буду благодарен за то время, которое мы провели вместе, неважно, что еще может случиться, – сказал он, ужаснув ее этими словами. – Поцелуй меня, пожалуйста, нежно и сладко, словно бы целовала меня всем своим сердцем, – попросил он.
– Хорошо, – сказала она.
Руиз и его проводник быстро шли к цели. Время от времени они проходили мимо получеловеческого существа, которое обычно поспешно отскакивало в сторону и смотрело с открытым ртом, как они проходят мимо. В некоторых проходах, особенно боковых, Руиз видел жилые кварталы, в которых люди эти свили себе жалкие по своей обыденности гнездышки. В этих жилищах полосы биолюма давали более яркий свет, чем то красное мерцание, что обычно озаряло туннели, поэтому Руиз смог увидеть жалкое подобие мебели, которое эти существа сколотили из мусора, попадавшего в болото. Стены были украшены грубыми рисунками красной и белой краски. Это были существа, нарисованные по типу «точка, точка, запятая», у них часто было по три руки или ноги, но головы неизменно были человеческими. Руиз стал замечать детей, причем самые маленькие были совершенно человеческих пропорций. Их мордочки с широко раскрытыми глазами могли бы принадлежать любым детям на любой планете пангалактического мира. Он отказывался думать, на что могут быть похожи их маленькие жизни тут, в химическом безумии анклава генчей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});