Бегущий по лезвию бритвы - Филип Дик

«Да, наверняка она с кем-нибудь живет, — со вздохом сказал себе Фрэнк. — Спит с ним, как жена. Я ее знаю. Джулиана никак не может по-другому. С наступлением сумерек, когда на улице темно и холодно и все порядочные люди сидят в кругу семьи у камина, она просто чокнутая становится… Она не рождена для одиночества. Да и я тоже.

Может, ее парень и неплохой, — думал он. — Джулиане ничего не стоит подцепить какого-нибудь студентика. Этакого маменькиного сынка, которому и невдомек, как к бабе подойти.

Она не жестокая и не циничная, она может дать парнишке много хорошего. Чертовски хочется верить, что она не нашла себе кого постарше, какою-нибудь „супермена“ с вечно торчащей изо рта зубочисткой…»

Фрэнк заметил, что стал тяжело дышать, вообразив мясистого, волосатого мужика, который обращается с Джулианой как с вещью, всячески унижает и оскорбляет ее…

«Я знаю — рано или поздно она покончит с собой, — подумал он, — Это у нее на роду написано. Если только не найдет себе настоящего друга, то есть нежного, внимательного, доброго, способного понять и оценить ее.

Я был слишком груб с ней. — Фрэнк печально вздохнул. — Хотя я не такой уж плохой, бывают хуже. Я всегда понимал, о чем она мечтает, чего хочет, когда ей одиноко, тоскливо… И нянчился, и успокаивал… Но этого мало. Она заслуживала большего».

— Я тут остановлюсь. — Маккарти высмотрел свободное место, развернул грузовик и, оглядываясь, дал задний ход.

— Послушай, — сказал Фрэнк, — можно, я пошлю одну-две вещицы своей жене?

— Я и не знал, что ты женат, — рассеянно произнес Маккарти. — Пожалуйста, только не серебряные. Приехали. — Затянувшись напоследок, он раздавил сигарету в пепельнице. — Пожелай мне удачи.

— Удачи, — сказал Фрэнк Фринк.

— Гляди, тут на пачке вака — японское стихотворение. — Маккарти прочитал вслух:

Услышав голос кукушки,

Я взглянул туда,

Откуда доносился звук.

И что я там увидел?

Только бледную луну в рассветном небе.

Он хлопнул Фрэнка по спине, ухмыльнулся, открыл дверцу и, подхватив корзину, вышел.

— Не забудь бросить в счетчик десятицентовик. — Через секунду он затерялся среди пешеходов.

«Джулиана! — мысленно воззвал Фрэнк. — Может быть, тебе сейчас так же одиноко, как и мне?»

Он вылез из пикапа и бросил монетку — плату за стоянку — в счетчик.

«Боюсь, — подумал Фрэнк. — Боюсь за наше дело. А вдруг — неудача? Вдруг Эд ничего не сумеет продать? А если над нами посмеются… Что тогда?»

Джулиана лежала на простыне на полу гостиной, в объятиях Джо Чиннаделлы. В комнате, залитой лучами послеполуденного солнца, было душно. Тела Джулианы и лежащего на ней мужчины были скользкими от пота. Со лба Джо скатилась капля, задержалась на скуле и упала Джулиане на шею.

— С тебя капает, — прошептала она.

Джо промолчал. Он ровно, глубоко дышал. «Как океан», — подумала Джулиана.

— У нас внутри нет ничего, кроме воды. И теперь придется отлипать друг от друга.

Джо пошевелился.

— Уже встаешь? — Она прижала его к себе, — Погоди.

— Тебе не пора в спортзал?

«Не пойду в спортзал, — решила Джулиана. — Неужели ты еще не понял? Мы не останемся здесь, мы куда-нибудь уедем. Куда-нибудь, где не были прежде».

Она чувствовала, как Джо поднимается на колени. Ладони Джулианы скользнули по его влажным бокам. Джо отошел, шлепая по полу босыми ногами. В ванную, конечно.

«Все кончилось, — вздохнула Джулиана. — Ну и ладно».

— Слышу, слышу, — сказал Джо из ванной. — Опять стонешь. Постоянная депрессия, верно? Тревога, страх и подозрительность. По отношению ко мне и ко всему миру… — Он появился в дверях весь в мыле, улыбающийся. — Как насчет путешествия?

У нее быстрее забилось сердце.

— Куда?

— В какой-нибудь большой город. Можно махнуть на север, в Денвер. Гульнем на всю катушку. Будет тебе и концерт, и ресторан, и такси, и вечернее платье — все, что захочешь. О’кей?

В это было трудно поверить. Но поверить очень хотелось.

— Твой «студик» не развалится по дороге?

— Еще чего! — возмутилась она.

— Купим приличную одежду и кутнем, может, впервые за всю жизнь. Тебе надо хорошенько отдохнуть, не то сломаешься.

— А где мы денег возьмем?

— У меня есть, — улыбнулся Джо. — Погляди в саквояже.

Джо затворил дверь в ванную. Он что-то еще говорил, но Джулиана за шумом воды не слышала.

Отворив дверцу платяного шкафа, она достала обшарпанный, засаленный саквояж. Запустив в него руку, почти сразу наткнулась на конверт с крупными банкнотами Рейхсбанка, имеющими хождение практически везде. «Да, на это можно кутнуть, — подумала она, считая деньги. — А мне казалось, он просто лапшу на уши вешает. Вот бы забраться к нему в башку, поглядеть, что там творится».

Под конвертом лежала огромная поршневая авторучка цилиндрической формы. Во всяком случае, внешне предмет походил на авторучку. Но был непривычно тяжелым. Джулиана поспешно отвинтила колпачок. Да, с золотым пером. Но…

— Что это? — спросила она, когда Джо вышел из ванной.

Он забрал авторучку и положил в саквояж. «Как бережно он с ней обращается!» — мелькнула мысль.

— Опять болезненная мнительность? — спросил Джо. Таким беззаботным она его еще не видела. С громким возгласом он схватил ее за талию, поднял и закружил по комнате. Потом поставил на ноги и прижимал к себе, пристально глядя в глаза и обдавая теплым дыханием, пока она не ответила:

— Нет. Просто я тяжелая на подъем.

«Все-таки я тебя побаиваюсь, — подумала Джулиана. — Так побаиваюсь, что даже признаться тебе в этом не могу».

— В окно! — воскликнул Джо, неся ее на руках через всю гостиную. — Вот куда мы выйдем!

— Ну пожалуйста! — взмолилась она.

— Шучу, — хмыкнул он. — Слушай, а давай отправимся в поход, вроде марша на Рим! Помнишь? Их вел сам дуче, моего дядю Карло в том числе… А теперь у нас будет маленький марш, но не такой знаменитый, не для учебников истории, — Наклонившись, он так крепко поцеловал Джулиану, что они стукнулись зубами. — Как шикарно мы будем смотреться в обновках! И ты мне объяснишь, как надо себя вести в обществе, ладно? Научишь хорошим манерам.

— Ты нормально держишься, — сказала Джулиана. — Даже лучше, чем я.

— Нет! — Он сразу помрачнел. — Я паршиво говорю. За версту слыхать макаронника. Разве не заметила акцента еще в кафе?

— Вроде есть немножко. — Для нее это не имело значения.

— Только женщины разбираются в светских условностях. — Джо отнес Джулиану назад и с шумом уронил на диван. — Не будь женщин, мы бы только и говорили о лошадях и гоночных машинах да несли похабщину.