Эта безумная Вселенная - Эрик Рассел

Молодой Уилсон предавался любимому занятию: молился за сохранность драгоценных фотопластинок. Глядя на мучительные гримасы, сменявшие друг друга на его лице, можно было подумать, что он женат на этих проклятых стекляшках.

Мы приземлились: бу-умс! Корабль прополз некоторое расстояние на брюхе.

— Я бы не стал так горевать, — сообщил я Уилсону. — Покрытые эмульсией пластинки никогда не поджарят тебе курицу и не испекут роскошного клубничного пирога, от которого слюнки текут.

— Твоя правда, — признал он, отстегивая ремни. — А как бы тебе понравилось, если бы я плюнул в твой лучевой пистолет?

— Я бы свернул тебе шею, — обещал я.

— Вот видишь? — со значением сказал Уилсон и поспешил проверить, не пострадала ли его аппаратура.

Прилепившись к ближайшему иллюминатору, я с интересом рассматривал новый мир. Он оказался зеленым. Даже невозможно себе представить, что на свете может существовать такое зеленое место! Солнце, пока мы находились в космосе, было лимонного цвета, а теперь стало бледно-зеленым. И лучи его были зеленожелтыми.

«Марафон» лежал в конце просеки, им же самим и прорубленной в густом лесу. Все вокруг заросло буйной зеленой травой и кустарником. Да и сам лес казался сплошной стеной из растений, чей цвет менялся от легких серебристо-салатных тонов до темной блестящей зелени, переходящей в черное.

Рядом со мной остановился Бреннанд. Его лицо тут же приобрело жутковатый зеленый оттенок. Он вдруг стал похож на зомби.

— Ну, вот мы и на месте. — Отвернувшись от иллюминатора, он улыбнулся мне, но улыбка вмиг исчезла, появилось тревожное выражение, — Только не вздумай блевать на меня!

— Это свет, — пояснил я. — Посмотри на себя — краше в гроб кладут.

— Большое спасибо, — пробормотал Бреннанд.

Некоторое время мы смотрели за борт, дожидаясь, пока нас соберут на совещание, которое обычно предшествует первому выходу из корабля. Я рассчитывал, что судьба окажется ко мне

благосклонной и я попаду в число первых счастливчиков. Брен-нанду также не терпелось выйти наружу. Однако нас так и не позвали.

В конце концов терпение Бреннанда лопнуло.

— Не понимаю, почему тянет шкипер, что его может задерживать?

— Понятия не имею.

Я еще раз посмотрел в его лицо. Ужасающее зрелище. Судя по всему, мой вид также не вызывал у Бреннанда восторга.

— Ты же знаешь, как осторожен Мак-Нолти. Наверное, наши приключения на Машинерии научили его считать до ста, прежде чем отдавать приказ.

— Может быть, — согласился Бреннанд. — Пойду выясню, что там происходит.

И он не торопясь зашагал по коридору. Я бы пошел с ним, но без приказа не мог покинуть арсенал. На чужой планете надо быть начеку, и если начнутся неприятности, многое будет зависеть от моей расторопности.

Не успел Бреннанд скрыться за дверью, как за снаряжением явился целый отряд. Их было шестеро: инженер Молдерс, навигатор Джепсон, наш темнокожий врач Сэм Хигнет, молодой Уилсон и два марсианина, Кли Дрин и Кли Морг.

— Похоже, тебе опять повезло. — Я вручил Сэму лучевой пистолет и всякие необходимые мелочи.

— Да, сержант, — сверкнул он белозубой улыбкой. — Летим на четвертой шлюпке. Шкипер сказал, что никто не покинет корабль, пока мы не вернемся из разведки.

Кли Морг размахивал пистолетом, держа его длинным гибким щупальцем и забыв все правила обращения с оружием.

— Дай нам с Дином наши шлемы, — прочирикал он.

— Шлемы? — Я перевел взгляд с него на землян. — Ребята, вы тоже хотите надеть скафандры?

— Нет, — отозвался Джепсон. — Давление за бортом — пятнадцать фунтов, а воздух так богат кислородом, что мы будем порхать как пташки.

— Не воздух, а сущая трясина, — проворчал Кли Морг. — Давай шлемы.

Я не стал спорить и вручил Кли Моргу пару шлемов. Марсиане настолько привыкли к разреженной атмосфере своей планеты, что более высокое давление вредило их печенке — если, конечно, она у них имелась. Вот почему они часто запирались в правом отсеке, где для них были созданы условия, близкие к естественным. Какое-то время они выдерживали и более высокое давление, но рано или поздно начинали брюзжать и ныть, словно на их плечи легли все страдания мира.

Земляне помогли им пристегнуть шлемы и создать внутри подходящее давление. Я уже много раз выполнял эту работу, но она казалась мне совершенно бессмысленной. Не могу понять, как можно радоваться, попав в разреженную атмосферу.

Эл Стоу вошел в оружейную обычной легкой походкой как раз в тот момент, когда я закончил украшать своих клиентов, которые теперь вполне могли сойти за рождественские елки. Эл оперся всем своим весом — никак не меньше трехсот фунтов — на барьер, который протестующе затрещал. Наш великан тут же выпрямился. Его глаза, как всегда, сияли на невозмутимом лице.

Я проверил барьер — он выдержал испытание — и сказал:

— Твоя проблема в том, что ты не соразмеряешь своих сил.

Он проигнорировал мою реплику и обратился к остальным:

— Шкипер приказывает вам быть максимально осторожными. Никто не хочет, чтобы повторилась история с Хайнсом и его спутниками. Не снижайтесь ниже тысячи футов и не вздумайте садиться. Пусть работают автоматические камеры наблюдения, но и сами будьте внимательны и возвращайтесь, как только обнаружите что-нибудь достойное внимания.

— Хорошо, Эл. — Молдерс перекинул через плечо несколько лент с патронами. — Мы будем осторожны.

Они покинули арсенал. Вскоре шлюпка взлетела, описала широкую дугу над кронами деревьев и исчезла из виду. Вернувшийся Бреннанд посмотрел ей вслед.

— Ну и хитер же Мак-Нолти, — заметил он.

— У него есть на то причины. Когда вернемся домой, отвечать на все вопросы будет он.

На позеленевшем лице Бреннанда появилась усмешка:

— Между прочим, парочка лоботрясов из кормы обскакала всех. Они не стали дожидаться приказа и вышли наружу. Сейчас играют в «утку на скале».[41]

— Во что играют? — завопил я.

— В «утку на скале», — повторил он.

Я отравился в корму, а Бреннанд следовал за мной с широкой усмешкой на зеленом лице. Так и есть, двое вечно чумазых механиков, которые обслуживали двигатели, надули всех нас. Должно быть, они выползли наружу через сопло главного двигателя, не успевшего даже остыть, и теперь, стоя по колено в зеленой траве, веселились от души, швыряя камушки в булыжник, который они водрузили на пригорок. Ну в точности первоклашки на пикнике.

— А шкипер знает?

— Думай, что говоришь, — посоветовал Бреннанд. — Неужели он бы разрешил этим небритым балбесам быть первыми?

Один из механиков заметил, что мы наблюдаем за ним. Он широко улыбнулся и что-то прокричал — сквозь толстый борт корабля звуки не прошли, — а потом ударил себя в грудь грязной рукой и подпрыгнул футов на девять. Он давал нам понять, что на планете низкая гравитация, а воздух богат кислородом и он чувствует себя превосходно. По лицу Бреннанда было видно, что ему ужасно хочется наружу.

— Мак-Нолти шкуру сдерет с паршивцев, — предрек я, стараясь скрыть зависть.

— Их понять можно. Искусственная гравитация не отключена, воздух на корабле отвратительный, мы проделали очень долгий путь. Вот бы выйти и размять кости. Ей-богу, сам бы построил замок из песка, если бы нашлось ведерко и лопатка.

— Здесь нет песка.

Когда механикам надоело забавляться возле корабля, они набрали круглых голышей и направились к большому кусту, растущему в пятидесяти ярдах от кормы «Марафона». С каждым шагом увеличивалась вероятность того, что их заметит шкипер, но обоим было наплевать. Они прекрасно понимали, что Мак-Нолти лишь накричит на них и напишет о проступке в бортовом журнале.

Куст был высотой в двенадцать или даже пятнадцать футов, его узкие ветки покрывала густая зеленая листва. Механик, опережавший другого на пару ярдов, бросил голыш и попал прямо в середку куста. Дальнейшее происходило стремительно.

Камушек исчез в листве, куст отклонился назад, словно его ветки состояли из мышечных волокон. Трое маленьких существ свалились с него и исчезли в высокой траве. Куст вернулся в прежнее положение, лишь его верхушка продолжала подрагивать.

Однако тот, кто метнул камень, уже лежал на траве лицом вниз. Его спутник, отставший на три или четыре шага, застыл на месте, потрясенный увиденным.

— Эй! — пронзительно закричал Бреннанд. — Что случилось?

Упавший механик пошевелился, перевернулся на спину и попытался встать. Его спутник подбежал и помог подняться. На корабле не было слышно ни звука, нам оставалось лишь догадываться, какие ругательства слетают с уст наших товарищей.

Сбитый с ног механик неуверенно выпрямился. Он едва удерживал равновесие, и приятель был вынужден его поддерживать. А куст позади них стоял с невинным видом, словно ничего не произошло; даже верхушка перестала дрожать.