Совершенно секретно - Александр Бирюк

Глава 2. Жизнь после смерти

В той версии, которая только что предстала перед нами, всё прекрасно, кроме одной маленькой детали: она неправдоподобна. По подобному сценарию были в разные времена состряпаны самые известные версии и других известных событий из истории международного шпионажа, и во всех этих версиях фигурирует одна и та же банальщина — какого бы высокого класса не был агент, его провал в итоге следует исключительно в результате его же собственной “неосторожности”, а то и целого ряда поступков, на которые способен только потерявший ориентацию в пространстве и времени и не отдающий отчета в своих действиях человек. В качестве одного из примеров можно привести хотя бы того же Рихарда Зорге — по официальной версии, “засыпался” сам и погубил всю свою организацию исключительно по причине… неосторожного пользования радиопередатчиком. Леопольд Треппер, руководитель легендарной “Красной Капеллы”, раскинувшей свои сети по всей Германии и оккупированным ею во время войны странам, имел аналогичную проблему. Гуго Кароль, венгерский антифашист, вхожий в канцелярию самого адмирала Хорти, попался в руки врагов только потому, что забыл стереть отпечатки своих пальцев на ручке сейфа. Да что там говорить, можно вспомнить и Штирлица, который чуть было не провалил всё своё дело, наплевательски отнесясь к самой главной, пожалуй, своей задаче на ниве шпионажа — более-менее тщательному инструктажу своего не худшего, можно сказать, агента относительно исключительной важности системы паролей и условных знаков. Конечно, любой шпион может попасться на самой глупой банальности… но если бы в официальной истории шпионажа это случалось хотя бы периодически, то это было бы не так подозрительно.

…Как мы можем заметить, “важнейший агент русской разведки накануне первой мировой войны” полковник Редль мало того что “попался” на самой откровенной мелочи, так он еще угодил, как утверждается, “в свои же собственные сети”, рассыпая улики против себя на пути своих преследователей широким веером. Авторы этой версии вовсю хотят нас уверить в том, что всех этих “улик” было достаточно, чтобы хотя бы бросить тень на репутацию столь высокопоставленного и чересчур авторитетного в шпионских кругах лица. Но между тем, в тексте этой истории нет и намека на то, что у австрийской контрразведки был хоть какой-то повод для ареста Редля, кроме его собственного признания, сделанного, в конце концов, по совершенно непонятным мотивам. Легенда гласит, что в одной из своих предсмертных записок Редль записал такие слова: “Легкомыслие и страсти сгубили меня. Я расплачиваюсь своей жизнью за собственные грехи”. Из этой информации можно сделать вполне определенный вывод, что Альфред Редль сдал себя сам — вероятно, надоела собственная жизнь, и таким оригинальным способом он решил покончить с ней все счеты. Однако промелькнувшее слово “расплачиваюсь” явно подводит всю версию. Для самоубийцы смерть, как известно, не расплата, а избавление, и потому приходится снова говорить о “досадном проколе”, который, конечно же, не был запланирован ни одной из сторон.

Однако речь не об этих мелочах. Самое главное заключается в том, что шпионы такого калибра, как Альфред Редль, не вербуются такими методами, какие приводятся в официальной версии. По дошедшей до нас характеристике, якобы составленной русским военным атташе в Вене в 1902 году для своего петербургского начальства, Редль “…человек лукавый, замкнутый, сосредоточенный, очень работоспособный. Склад ума мелочный. Вся наружность слащавая. Речь мягкая, угодливая. Глаза постоянно улыбающиеся, вкрадчивые. Более хитер и фальшив, нежели умен и талантлив. Циник”. Другие сведения дополняют эту характеристику: Редль, никогда не был богатым, чересчур завистлив к чужому благополучию. Подвержен “содомскому пороку”, который “окупается дорого", отчего Редль вынужден “кредитовать” себя в долг.

…Трудно представить, чтобы австро-венгерская контрразведка не была хотя бы осведомлена о пороках и пристрастиях своего высокопоставленного члена, раз уж об этом была прекрасно осведомлена русская разведка. Ни вымышленный гомосексуализм Редля, ни более правдоподобно выглядящая его тяга к неправедному богатству не помешали бы начальству и сослуживцам майора (а затем и полковника) хотя бы теоретически предположить, что тот способен вести двойную игру. Тут одно из двух: либо шпион совсем не выглядел продажной сволочью (как оно следует из дошедших до нас характеристик), либо всё же выглядел, но действовал исключительно по заданию своего венского начальства, предоставляя русской разведке первосортную “липу”. Контрразведка любой страны, как известно не только специалистам — наиболее прогрессивное подразделение в системе обороны, и можно сколь угодно хулить правительство или армию в целом, но в контрразведке, как правило, идиоты не работают. Исключения, если они и встречаются, лишь подчеркивают это правило, но рассматривать в качестве исключения ВСЮ австро-венгерскую разведку сверху до низу по меньшей мере было бы глупо.

Непонятно также поведение австро-венгерских контрразведчиков к определению масштабов утечки информации. Вместо того, чтобы не мешкая ни секунды схватить предателя и допросить его, они устраивают ему самый натуральный побег — иначе это не выглядит. Идея эта исходит от самого главы имперской секретной службы, и это даже более, чем подозрительно, причем вовсе не в отношении Гётцендорфа, а в отношении источника, из которого эта романтическая сказка в свое время выплыла на свет. Поэтому даже самый поверхностный анализ вышеприведенной истории позволяет нам оставить ее в покое и заняться исследованием других источников, которые до поры до времени были скрыты от постороннего глаза. Но только до поры до времени.

…С момента “тотального рассекречивания всяческих архивов” на свет всплыло великое множество самых разнообразных историй, большая часть которых основана на фактах, которые даже теоретически невозможно подвергнуть какой бы то ни было проверке. И тем не менее “не всё то дерьмо”, как говорится, “что воняет”. При умелом обращении даже заведомую фальшивку всегда можно использовать для выявления действительного факта, и сделать это гораздо проще, чем кажется. В истории с предательством Альфреда Редля вполне определенно можно говорить о том, что вся информация, взятая из книги Ронге под названием “Развитие военной разведывательной службы в габсбургской монархии” (и препарированная затем Ричардом Роуаном, известным американским “историком шпионажа”) носит явный отпечаток мотивов и вкусов не только самого автора, потому что сейчас любому простофиле, неравнодушному к истории, ясно что так называемым “мемуарам” очень мало веры, особенно если они выходят из под пера лица, причастного к спецслужбам — написать голую правду такому лицу не позволят прежде всего силы и обстоятельства, благодаря которым мемуарист и получил в свое время доступ к этой самой правде. Версия о гомосексуальности и фальшивости Альфреда Редля появилась только лишь потому, что любому зеваке, из которых по большей части и состоит нынешняя читательская аудитория, с помощью этих понятий можно очень быстро и доходчиво обрисовать “действительный” облик натурального предателя родины. Тут налицо попытка создания самого настоящего стереотипа — раз предатель, то значит аморален и гнусен обликом. В общем, это всё похоже на сказку для детей, которая окупается многомиллионными тиражами.

Но вот теперь настал черед и других источников, которые столь долго лежали под спудом, что их появление воспринимается многими “специалистами” как продукт самой настоящей “мемуаристики”. В случае с предателем Альфредом Редлем это проявляется весьма интересным образом. В 1997 году в Праге вышла в свет книга чешского журналиста Оскара Куптины под названием “Проданный корпус”, в которой автор пытается объединить новые данные, взятые из давно забытых источников, касающихся “одиссеи” небезызвестного “Добровольческого чехословацкого легиона” в пределах бывшей Российской империи в 1916-20 годах. В главе, посвященной деятельности так называемого “Филиала Чехословацкого Национального совета в России”, располагавшегося в 1917 году в Киеве, приводятся такие строки:

“…После Февральской революции в Петрограде и свержения русского царя Николая II, в среде радикально настроенных чешских легионеров возник план свержения габсбургской монархии в Австро-Венгрии и провозглашения независимой чехословацкой республики. Несколько ведущих офицеров, объявивших себя членами сербской террористической организации “Черная рука” (в которую они вступили еще до войны, пропитавшись идеями панславянизма), разработали так называемый “Устав террористических чехословацких групп”, согласно которому в случае подходящей обстановки на юго-западном фронте чехословацкому корпусу следовало пробиться в Австро-Венгрию через Кавказ и Персию и проводить там индивидуальный террор, разрушать железные дороги, взрывать стратегически важные мосты и туннели, вызывать социальные беспорядки, подогревать антиправительственные, антигосударственные и антидинастические настроения и тем самым готовить твердую почву для всенародного восстания…