Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

Несколько месяцев прошли в бесплодной челночной дипломатии между Вестминстером и Парижем. В сентябре 1391 года, когда до истечения срока перемирия оставалось меньше года, Ричард II уступил своим критикам внутри страны. Новое французское посольство прибыло к нему в королевское поместье Элтем, возглавляемое пожилым ветераном Пьером ле Бегом де Вилленом. Послы согласились отложить встречу на высшем уровне до тех пор, пока условия мира не будут в значительной степени согласованы. В марте следующего года герцог Ланкастер должен был возглавить особенно большое посольство во Францию, чтобы лично провести переговоры с Карлом VI. Личная роль английского короля ограничивалась решением незначительных нерешенных вопросов в конце процесса[1084].

К этому времени Джон Гонт был убежденным сторонником мира. Договор закрепил бы его завоевания на Пиренейском полуострове. Это был его единственный шанс стать независимым правителем расширенного Аквитанского герцогства по примеру своего знаменитого брата Черного принца. Продолжение войны подорвало бы его договор с Хуаном I Кастильским и поставило бы под угрозу положение его дочери, которая в 1390 году стала королевой Кастилии. Но корысть вряд ли была единственным или даже главным мотивом Гонта. Все, что нам известно о его взглядах, говорит о том, что он считал, что война больше не отвечает интересам Англии и ей не по средствам. Когда в ноябре Парламенту был представлен план новой дипломатической конференции, лорды были полны энтузиазма. Гонт, по их словам, был "самым подходящим человеком в королевстве" для такой задачи. Но каким бы "подходящим" и каким бы преданным лично он ни был, сам факт назначения Гонта означал, что его полномочия могли быть ограничены так, как не были бы ограничены полномочия Ричарда II, если бы он вел переговоры лично. Окончательное право принятия решения оставалось за Большим Советом или Палатой Лордов в Парламенте, которые испытывали весьма неоднозначные чувства по поводу переговоров. Необходимо было предусмотреть неприятную возможность того, что перемирие может закончиться до достижения соглашения об условиях мира. Палата Общин выделила Ричарду II субсидию в половину десятой и пятнадцатой, чтобы покрыть расходы на встречу на высшем уровне, если усилия Гонта увенчаются успехом. Но она также предоставила еще одну десятую и пятнадцатую для военных целей, если это не удастся[1085].

Английская линия переговоров была определена в ходе длительного и спорного Большого Совета в Вестминстере. Он продолжался пять дней с 12 по 16 февраля 1392 года. Председательствовал король. Присутствовали все три его дяди. Английские требования, как они были сформулированы, были, вероятно, более агрессивными, чем хотелось бы Ричарду II. Они включали возвращение всей территории, уступленной Англии по договору в Бретиньи, за исключением графства Понтье, и выплату всех задолженностей по выкупу короля Иоанна II. Английские послы были уполномочены согласиться с тем, что Пуату, которое было частью удела герцога Беррийского, должно остаться за ним пожизненно, но они должны были настаивать на том, что эта провинция, самая богатая часть из владений Черного принца, должна перейти к Ричарду II или его наследникам после смерти герцога. Главным вопросом, как всегда, был юридический статус этих территорий. В этом Большой Совет был готов пойти на большие уступки. Он уполномочил послов согласиться на французский суверенитет над всеми английскими территориями во Франции. Герцог Глостер предложил исключить Кале из этой уступки, но в конце концов согласился, что даже это может быть уступлено. Новые субсидии означали, что, если добавить к ним субсидии от духовенства и отчисления от пошлин на шерсть, Гонт мог противопоставить французскому королю потенциальный военный фонд в размере от 80.000 до 100.000 фунтов стерлингов, если бы мирные переговоры провалились. Были разработаны планы крупной военной кампании на континенте и приказано изучить ситуацию с кораблями и людскими ресурсами. Были приняты предварительные меры по сбору латников и лучников для службы во Франции. Ричард II заявил о своем намерении в случае чего лично принять командование армией[1086].

Долгожданная мирная конференция открылась в Амьене 25 марта 1392 года тщательно срежиссированной церемонией. Карл VI въехал в город через Парижские ворота, к югу от собора, верхом бок о бок с Львом VI Армянским. Перед ними через ворота прошел корпус конных лучников, длинная колонна латников, около 2.000 рыцарей, затем герольды и музыканты, личные телохранители короля, ехавшие по двое в ряд, и военные офицеры короны. За королем ехали его дяди, брат, кузены, огромная толпа дворян и двадцать два прелата, все со своими большими эскортами. Филипп де Мезьер, давний критик дипломатических конференций, особенно резко отзывался об этой "галльской помпезности", а англичане относились к этому с показным презрением еще со времен первой конференции в Брюгге семнадцать лет назад. Джон Гонт прибыл в город вскоре после французского двора в сопровождении своего брата Эдмунда Лэнгли, герцога Йорка, дипломата-ветерана Уолтера Скирлоу, епископа Даремского, и Джона Холланда, единоутробного брата Ричарда II, ныне графа Хантингдона. У них была внушительная свита из более тысячи человек, но они не пытались сравниться с великолепием с французами и предстали перед Карлом VI и его двором в зале епископского дворца все еще находясь в дорожном одеянии[1087].

На следующий день послы приступили к делу в более интимной обстановке Мальмезона, здания, использовавшегося для заседаний городского Совета. По иронии судьбы, о которой участники встречи, вероятно, не подозревали, это был дом, в котором останавливался Эдуард III, когда приезжал в Амьен, чтобы принести оммаж Филиппу VI в 1329 году. После четырех дней переговоров обе стороны согласились обменяться документами, фиксирующими их текущую переговорную позицию. Английский документ в целом соответствовал тому, что было согласовано на Большом Совете в Вестминстере. Французский документ был в основном основан на предложении, сделанном графом Сен-Полем осенью 1390 года. Различия между двумя документами касались Кале, Пуату и спорного вопроса о суверенитете. Французы хотели, чтобы Кале был сдан или разрушен, и настаивали на сохранении Пуату. Суверенитет должен был осуществляться по праву сеньора. Ничто меньшее французов не устраивало. Согласно английскому хронисту, они предлагали решить любые трудности, связанные с этим, путем отделения герцогства от английской короны и передачи его Джону Гонту и его наследникам на вечные времена. Все это свидетельствовало о том, что ни одна из сторон не продвинулась вперед в ходе конференции и, более того, практически не продвинулась за последние восемнадцать месяцев. Проблема Джона Гонта заключалась в том, что он был ограничен своими инструкциями. Французский король, который лично присутствовал там со своим Советом, имел более свободен в маневре, но не видел причин идти на уступки, когда от Джона Гонта ничего не было получено. В частном порядке герцоги Беррийский и Бургундский заверили Гонта, что французский документ не был их последним словом по этому вопросу. Дальнейшие уступки могут быть сделаны, если полномочия самого Гонта будут расширены. Герцог Ланкастер