Избранные циклы фантастических романов. Компляция.Книги 1-22 (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

— Об этом я уже думала, — кивнула я. — Просто… вспомнилось вдруг. А еще я могла бы показаться ему, как есть, русалкой. Может быть, я приглянулась бы ему?

— И он приказал бы поймать тебя сетями и держать в бочке с водой. Ну или в дворцовом пруду, — усмехнулась ведьма. — Не косись так, я слыхала о подобном. Правда, там был юноша, влюбившийся в знатную девицу, и он оказался настолько беспечен, что позволил взять себя в плен. Вот его и выставили напоказ публике, как редкую диковину!

— И что с ним стало? — невольно сглотнула я.

— Умер, разумеется, — невозмутимо ответила она. — Русалки в неволе долго не живут… если не захотят, конечно. А он не хотел — после того-то, как его возлюбленная подсказала рыбакам, где состоится их свидание. Там-то его и взяли, на мелководье… Ну да это дело прошлое, тому уж сто лет минуло, если не больше! Что ты меня отвлекаешь?

— Ты сама отвлекаешься, — буркнула я. И все же: какое это счастье — быть в состоянии говорить! — Но так у меня был бы шанс выжить, а после твоего колдовства если он и оставался, то вовсе уж призрачный, разве я не права? Киваешь? Почему же ты меня не остерегла? Или хоть не сообщила моему отцу, чтобы глаз с меня не спускал?

— Когда это останавливало глупый молодняк? — усмехнулась ведьма. — Будто сложно удрать из дворца, если очень захочется, и будто ты, как и твои сестры, и отец с бабушкой не проделывали это десятки раз! Нет, девочка, я решила дать тебе этот шанс по другой причине. Но она тебе не понравится, сразу говорю.

— Так может, довольно ходить вокруг да около? Я не раненый рыбак, а ты не акула, почуявшая запах крови!

Ведьма молчала. Ее хвостовой плавник то и дело вздрагивал, хотя сама она не двигалась с места. Снова мне на ум пришли кошки: они точно так же подергивают кончиком хвоста, если волнуются.

— Все дело было в твоем принце, — сказала она наконец. — В этом… как его… Клаусе, да. Я понадеялась, что твоей красоты окажется достаточно для того, чтобы заполучить его если не в законные мужья по человеческому обычаю, так хоть по нашему… Этого бы вполне хватило.

— Ничего не понимаю, — созналась я. — То есть если бы я влюбилась не в Клауса, а… ну, пускай, в любого из его братьев, то ты не стала бы мне помогать?

— Стала бы, — проронила ведьма. — Не принц важен, а его кровь. Королевская кровь, которой уже почти совсем не осталось. Вот если бы ты полюбила рыбака с дальнего мыса или какого-нибудь морехода, я первой бы отвесила тебе леща, чтобы выбить дурь из головы!

— Погоди… — пробормотала я. — Не понимаю… Чем так важна эта самая королевская кровь? Ладно, об этом ты еще расскажешь, надеюсь, но… Если ты не возражала против моего союза с Клаусом, даже приветствовала его, почему ты не оставила мне голос? Так я смогла бы объясниться с ним и, как ты говоришь, уж постаралась бы стать его женой по нашему обычаю. И ведь мои сестры отдали тебе всего лишь волосы в обмен на кинжал!

— Так кинжал-то лежал у меня в сундуке без дела много лет, ему и цена невелика, — усмехнулась ведьма, — а то колдовство, что я сотворила для тебя, требовало серьезной платы. Это всегда так, рыбка моя: нельзя получить что-то, не отдав взамен ничего особенно дорогого! А что с тебя возьмешь, кроме твоей красоты да голоса? Но сама рассуди: зачем принцу дурнушка? Волосы-то ерунда, отрастут, но и с милым личиком тебе пришлось бы распрощаться, а то еще и горбом обзавестись… Но и голоса оказалось маловато, — добавила ведьма. — Я ведь не по злобе сделала так, что ходить тебе было невыносимо больно…

— Ничего, со временем к этому привыкаешь, — не удержалась я.

— Вот-вот. За все нужно платить, — повторила ведьма. — И не золотом и жемчугами, а чем-то дорогим для тебя. Ты наверняка слышала человеческие сказки о том, как отдавали за желаемое кто глаз, кто десяток лет жизни, а кто и первенца? Ну вот… Иначе я поступить не могла, таков закон.

— И я бы в самом деле умерла, если бы Клаус успел жениться на Селесте?

— Конечно, — ответила она.

— А если бы я его убила? Ведь зачем-то ты дала моим сестрам этот кинжал!

— Ты не смогла бы этого сделать, — усмехнулась ведьма. — Не та у тебя натура… Но даже если я ошиблась в тебе и ты сумела бы ударить кинжалом спящего человека, клинок бы все равно сломался.

— Но… почему? — опешила я.

— А ты забыла, во что были одеты все братья? — вопросом на вопрос ответила она.

— Крапивные рубахи? Но это же не латы, не кольчуга даже! Они…

— Их нельзя было снять, не так ли? — прищурилась ведьма. — Они ведь прочнее лат и кольчуги, бедная ты моя рыбка. Кладбищенская крапива хранит от зла, кто бы ни пытался его причинить! Ударь ты принца кинжалом в сердце, повторяю, клинок сломался бы.

— А Эрвин, помнится, порезался, когда взял кинжал в руки.

— Ну так не ты же полоснула его по пальцу, а он сам схватился за лезвие, верно? Конечно, и от царапины можно умереть, но, думаю, ему этот порез никак не навредил. Разве что кинжал убедился в том, что эту кровь ему пробовать не нужно, — улыбнулась она. — Он предназначен совсем для другого…

— Я вовсе запуталась, — призналась я. — Крапива вроде бы защищает от злых чар, но почему-то мучит тех, кто прибег к ее помощи. Зачарованный кинжал предназначен совсем не тому, для кого ты его дала. Ты не хотела выполнять мою просьбу, но все же выполнила, узнав, кто мой избранник… Кстати, выходит, Эрвин тоже подходит? Пускай даже он был… ну…

— Я прекрасно знаю, каким он был, можешь не тратить слов понапрасну. — Ведьма помолчала, потом добавила: — Вот если бы ты на него наткнулась во время той бури, спасла и влюбилась, я бы и слова поперек не сказала. Он бы тебя и без голоса, и не красавицей взял. Ведь так? — Она искоса взглянула на меня.

Я кивнула. Правда, кто еще кого… А, это уж не важно!

— Он единственный из братьев, кто видит суть вещей… — добавила она. — Поди ж ты, самый младший, последыш, а досталось все ему! Старшие-то так, едва-едва соображают…

— Опять ничего не понимаю! — воскликнула я. — О чем ты говоришь, объясни толком!

В голове у меня всплыли строки: «Я самый младший и самый никчемный из братьев». Значит, Эрвин ошибался? Его братья были красивее и сильнее, быть может, удачливее, но зато его природа наградила чем-то иным?

— Мне в самом деле придется начать с самого начала, иначе мы тут и впрямь зазимуем, — сказала ведьма, помолчав, и начала свою историю.

Я помню ее от слова до слова, хотя старалась ухватить только суть. Наверно, ведьма снова что-то наколдовала…

— Давным-давно, когда это море было намного теплее, а грот, в котором я живу, еще находился над водою, — нараспев начала она, — моя прабабушка, как почти все молодые русалки, любила выбираться на берег. Конечно, не стоило отдаляться от воды, но отмели, мелкие протоки, постоянные или появившиеся после сильных дождей, — это была ее стихия. Особенно бабушка любила этот вот грот: во время прилива вода прибывала едва на локоть, а в отлив здесь становилось совсем сухо.

Я молча слушала, обхватив руки коленями. Хорошо, что я не мерзну: человек давно бы окоченел под водой…

— Прабабушке нравилось забираться сюда во время прилива, рассматривать эти вот каменные колонны, — ведьма кивнула на них, — которые тогда еще не были колоннами. Это, знаешь ли, такие камни, которые растут из воды. Со свода падает капля за каплей, и год за годом, век за веком нарастает камень внизу и наверху, а потом они смыкаются. Представляешь, сколько нужно времени, чтобы эти камни соединились?

— Наверное, очень много, — сказала я и невольно поежилась, представив это бесконечное «кап… кап… кап…». — А когда они соединяются, что происходит?

— Ничего. Колонны просто делаются все толще и толще, если вода продолжает сочиться. Видишь, — указала ведьма на ближайшую, — вот такой она стала еще при жизни прабабушки. С тех пор уж почти не менялась, разве что ракушками обросла. Капать теперь нечему, вода кругом. В глубине грота есть несросшиеся камни, я их тебе покажу, если захочешь.