История России XX – начала XXI веков - Юрий Терещенко

В 1922 г. была учреждена Государственная прокуратура. Нарком юстиции Д. И. Курский стал первым прокурором РСФСР, «партийным оком». Он был обязан следить за установлением единообразного понимания и соблюдения советских законов по всей федерации.

Завершающим шагом в области законодательства в 1922 г. стала судебная реформа. Была создана единая судебная система: народный суд, губернский суд, Верховный суд республики. Должности судей и народных заседателей были выборными.

Эти реформы способствовали развертыванию советской демократии, резкому ограничению революционного террора времен гражданской войны.

Борьба с антибольшевистскими течениями. Либерализация экономической жизни, развертывание советской демократии не означали ослабления диктаторского характера Советского государства. Диктатура пролетариата выражалась прежде всего в полновластии партии большевиков, не отраженном в Конституции. В августе 1922 г. XII конференция РКП (б) признала все антибольшевистские партии и течения антисоветскими, т. е. антигосударственными. Они подлежали окончательному разгрому.

Тогда же был проведен показательный судебный процесс над партией правых эсеров, обвиненной в диверсиях, экспроприациях и терроре в отношении руководителей компартии и Советского государства в период гражданской войны. Из 218 обвиняемых к суду было привлечено 34 человека – членов ЦК и других ответственных работников партии эсеров. Верховный революционный трибунал (создан ВЦИКом в 1921 г.) после 50-дневного судебного разбирательства приговорил 15 обвиняемых к расстрелу, других – к разным срокам тюремного заключения. Однако в январе 1924 г. Президиум ЦИК СССР заменил высшую меру наказания лишением свободы на 5 лет.

Поскольку именно к этому процессу было приурочено принятие Уголовного кодекса, Ленин из подмосковных Горок настойчиво советовал Курскому не устранять, а узаконить террор, сформулировав его в Кодексе «как можно шире». Майский (1922 г.) совет Курскому перекликался с июньским (1918 г.) советом Зиновьеву «поощрять энергию и массовидность террора», иначе, по убеждению Ленина, «террористы будут считать нас тряпками».

Репрессивная роль государства проявилась в высылке в 1922 г. из Петрограда, Москвы, Киева наиболее активных антисоветски настроенных ученых, литераторов, специалистов народного хозяйства. В августе-сентябре 1922 г. часть из них (более 150 человек) была выслана за границу, часть – в северные губернии России. Троцкий назвал их «политически ничтожными» людьми, к которым советская власть проявила «превентивную гуманность». Осенью 1922 г. были высланы за границу «нераскаявшиеся» меньшевики, обвиненные в нелегальной деятельности.

Интеллигентов, которые отказались от прежних, буржуазных политических взглядов, порвали со своими партиями, большевики привлекали к государственной службе, к работе в народном хозяйстве. Это касалось и либералов, и социалистов, и беспартийных. Они стали теми «чужими руками», с помощью которых коммунисты надеялись построить новое общество.

Большая часть русской эмиграции по-своему приветствовала нэп, полагая, что это переведет Россию на буржуазные рельсы развития. Сотни тысяч эмигрантов решили вернуться на родину, помочь большевикам в полной мере восстановить и частную инициативу, и демократическую республику. Об этом открыто говорили «сменовеховцы», кадетские профессора, издававшие в Праге и Париже сборник и журнал под названием «Смена вех» (Ю. В. Ключников, Н. В. Устрялов, Г. Л. Кидрецов, С. С. Лукьянов, П. В. Дюшен, Ю. Н. Потехин). Профессор Ключников писал, что решающим моментом в пересмотре кадетами взглядов на советскую власть («смене вех») явилось поражение Колчака, Деникина, Юденича, Миллера.

Переход к нэпу сблизил людей, стоявших на разных политических полюсах, открыл возможность «делать одно общее дело». «Сменовеховцы» призывали своих соратников протянуть руку большевикам. В свою очередь, большевики протянули руку специалистам старой, буржуазной выучки. Однако закат нэпа ознаменовался первым крупным показательным процессом над «старыми» специалистами. В 1928 г. в Москве состоялся т. н. «Шахтинский процесс». По обвинению во вредительстве в каменноугольной промышленности, в первую очередь на шахтах Донбасса, и в связях с иностранными разведками к суду было привлечено 50 российских горных инженеров и 3 немецких специалиста-консультанта. Суд под председательством А. Я. Вышинского вынес 5 смертных приговоров. «Шахтинский процесс» положил начало кампании преследования старых специалистов и замены их новыми выдвиженцами. После процесса было арестовано около 2 тыс. технических специалистов, обвиненных во «вредительстве».

Террор, диверсии, вредительство не были выдумкой советской пропаганды. Надуманной была их массовость. Взрывы, аварии, порча машин и оборудования на производстве чаще всего были следствием прихода в промышленность миллионов необученных или слабо обученных крестьян, а также перехода к форсированному, ударному промышленному строительству.

Шум вокруг «вредителей» подорвал нэповскую идею классового мира и сотрудничества, возродил тезис об обострении классовой борьбы, усилил социальную напряженность в обществе, обеспечил компартии социальную базу нового крутого поворота во внутренней политике.

Внутрипартийная борьба. Во время болезни и особенно после смерти В. И. Ленина обострилась борьба внутри партии большевиков за лидерство и определение «генеральной линии» внутренней и внешней политики СССР. Она прошла в четыре этапа. На первых трех был ликвидирован «левый» уклон от генеральной линии партии, на последнем– «правый».

Последние работы В. И. Ленина. В середине декабря 1922 г. у Ленина состоялась беседа с Ф. Э. Дзержинским по поводу напряженных взаимоотношений между центральным и грузинским руководством («грузинский инцидент»). После нее произошло резкое ухудшение состояния здоровья Ленина, что заставило его окончательно отойти от непосредственной политики. 18 декабря 1922 г. ЦК партии принял решение «изолировать» лидера партии от работы в интересах его же здоровья.

Однако Ленин добился разрешения диктовать свой «дневник». До 6 марта 1923 г., до второго инсульта, он продиктовал пять статей и несколько писем, вошедших в историю как «политическое завещание В. И. Ленина». Статьи были опубликованы в газете «Правда» в 1923 г., а письма оставались недоступны широкому читателю до 1956 г. Статьи: «Странички из дневника», «О нашей революции», «О кооперации», «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше». Письма: «Письмо к съезду», «О придании законодательных функций Госплану», «К вопросу о национальностях или об «автономизации»».

За тридцать лет активной политической деятельности Ленин написал более 10 тысяч работ. В последних восьми, предчувствуя близкий уход, он сосредоточился на главных для него вопросах, которые должны были стать таковыми для всей партии: о судьбе мировой революции, о возможности построения социализма в СССР, о путях социалистического строительства.

Ленин констатировал, что ставки на европейскую социалистическую революцию, с которой большевики связывали свою победу в 1917–1922 гг., не оправдались. Не отрицая в принципе возможность нового подъема революционного движения в Европе, он предложил партии повернуться лицом к поднимавшемуся Востоку – Китаю и Индии. Он высказал предположение, что соединенными усилиями трех стран, где сосредоточено значительное количество населения земного шара, можно обеспечить успех будущей мировой социальной революции, которая покончит с капиталом и эксплуатацией.

Ленин не дал прямого ответа на вопрос, можно ли построить социализм в одной, отдельно взятой стране – России. Но он выразил уверенность, что она обладает всем необходимым для его построения – большой территорией, огромными человеческими и природными ресурсами. Главное – не топтаться на месте, а использовать всю силу государства для мобилизации народа, чтобы догнать ушедшие далеко вперед промышленно развитые страны. Единственно надежным фундаментом для броска, по мнению В. И. Ленина, могла быть только современная тяжелая промышленность, которую предстояло создать.

Намечая направления социалистического строительства, Ленин обозначил две «основные задачи эпохи»: культурный подъем масс и перестройка аппарата. В росте культурного уровня масс он видел не самоцель, а средство достижения «поголовного» кооперирования всего населения (крестьян, рабочих, служащих, интеллигенции и пр.). Кооперация, в его представлении, после революции становилась надежным путем к социализму. Более того, Ленин определил социалистический строй как «строй цивилизованных кооператоров» в условиях советской власти. Если в 1920 г. он определял коммунизм как «Советскую власть плюс электрификацию всей страны», то в начале 1923 г. место электрификации теоретически заняла кооперация.