Тысяча порезов - Сергей Павлович Бакшеев

class="p1">– Ваш брат теперь бьется за другую победу. За наше поражение.

– Я могу вообще с ним не общаться.

– Вы да! – согласился гость и на этот раз посмотрел в раскрытую папку. – Но не ваша мама Ганна Миколаевна Харченко. Я правильно назвал ее имя?

Юрию Григорьевичу не нравилась фанатичная украинизация матери в делах и мыслях, но скрывать этот факт было бесполезно.

– Она так захотела, – подтвердил он.

– Ганна Миколаевна, которая до воссоединения Крыма с Россией была Анной Николаевной, – подчеркнул фээсбэшник. – Сейчас ваша мать активно переписывается с вашим братом, подполковником вражеской разведки. И не только с ним.

Харченко попытался найти смягчающие обстоятельства:

– Ей за семьдесят. Ее не переделать.

– Мать и отец сейчас в Москве и проживают с вами? – спросил товарищ, прекрасно зная ответ.

– Родители уехали из Харькова после начала обстрелов.

– Специальной военной операции, – поправил фээсбэшник.

– Они пенсионеры. Сначала перебрались в Польшу. Затем ко мне.

– Юрий Григорьевич, а вы знаете, чем именно занимается ваш брат?

– Не интересуюсь.

– Ваш брат курирует диверсионно-разведывательную деятельность против России. Но напрямую он об этом не скажет. Вы видели его в форме?

Харченко начал нервничать:

– Я не встречался с ним много лет.

Невозмутимый сотрудник ФСБ выложил на стол две фотографии.

– Это ваш брат в парадной форме, получает орден. А это непосредственно на службе в маске и перчатках. Проводит допрос российского военнопленного.

Первый снимок Юрий Григорьевич уже видел – мать хвасталась заслугами Виталика. На втором перед избытым пленником стоял человек в камуфляже с засученными рукавами. Из-под маски проглядывали только глаза, но Харченко узнал брата.

– Откуда у вас такое?

– От врагов. Подобные снимки посылают родственникам военнопленных. Метод психологического воздействия ГУР Украины.

– И причем тут я?

– Брат может обращаться к вам с просьбами, на первый взгляд невинными. Или задавать вопросы о вашей работе. Он может действовать через родителей.

– Я не обсуждаю работу в семье! – отрезал Харченко.

– И правильно. Но я вынужден предупредить. Скрытая война спецслужб не имеет границ.

– Что вы от меня хотите? Отречься от брата? Выгнать мать? – вспылил Харченко.

– Бдительности, – спокойно ответил фээсбэшник. – Если ваш брат предложит вам что-то или попросит о чем-то, через мать, отца или напрямую, вы знаете, что делать.

– Сообщить вам?

– Разумеется. Мы договорились?

Харченко на минуту замялся, и Мотыгин поспешил ответить за подчиненного:

– Юрий Григорьевич сделает, как вы сказали.

Товарищ из ФСБ оставил на столе визитку, закрыл папку, кивнул генералу Мотыгину и вышел.

Оставшись наедине с начальником Харченко уже не сдерживал раздражение:

– Не нравятся мне такие разговоры. Я не отвечаю за брата!

– А мне-то как не нравятся, – покачал головой Мотыгин. – Но я за всех отвечаю, за брата, свата и каждого сотрудника в этом здании. И за тебя тоже!

С минуту генерал исподлобья смотрел на подчиненного, что-то обдумывая.

– Юрий Григорьевич, у тебе ведь стаж для пенсии имеется?

– Предлагаете написать рапорт?

– Если вдруг… Ну если вдруг не будет выхода, кого бы ты рекомендовал на свое место?

Вопрос о пенсии уже поднимался в частном разговоре с генералом. Мимоходом. Как отдаленная перспектива. Сейчас предложение уже не выглядело намеком, а прозвучало в более конкретной форме.

Харченко был готов к вопросу о приемнике. Он долго об этом думал и озвучил вывод:

– Мое мнение – Петелина Елена Павловна.

Генерал откинулся на спинку кресла, наморщил лоб, вспоминая данные о сотруднике, и рассуждал вслух:

– Петелина женщина. Всего лишь майор юстиции.

– Звание подполковника она давно заслужила.

– Погоди! У нее же маленький ребенок.

– Это не мешает ей лучше всех справляться со своими обязанностями.

– И с сожителем у нее вечные форс-мажоры. Опер без тормозов, как там его…

– Майор полиции Валеев. Он же не в ГУР служит! Сейчас Валеев командирован в зону СВО.

– Ох уж эта СВО! Жили – не тужили, и на тебе! – Мотыгин тяжко вздохнул и качнул рукой: – Иди, Юра, подумай еще. И я подумаю. Иметь проблемы с ФСБ в такое время…

Харченко покинул кабинет, отдавая себе отчет, что его дни на службе сочтены.

Глава 30

Приступая к расследованию покушения на подполковника Петрова, Петелина была уверена, дело не будет сложным. Петров придет в себя и укажет на преступника. Далее рутина. Задача оперативников – найти и задержать подозреваемого. Криминалисты подготовят заключения по уликам, а ей останется грамотно выстроить серию допросов, чтобы изобличить преступника и подготовить доказательную базу для суда. Затягивать психологическую петлю она умеет.

Быстрая смерть Петрова лишила иллюзий на легкое расследование. Преступление перешло в категорию особо тяжких. Убийство начальника полиции на постоянном контроле у руководства, поэтому Шумаков собирал следственную группу практически ежедневно.

Старший следователь выходила из кабинета, чтобы ехать на очередное совещание в главк МВД, когда ей позвонила Маша Луганцева.

– Спасибо за наводку, Елена Павловна! – бодро рапортовала журналистка. – Мой репортаж о брачных аферистах из агентства «Навсегда вместе» выйдет в воскресном выпуске московских новостей.

– Поздравляю!

– Это круто! Там такой бизнес! Они не просто берут огромные деньги за знакомства. Кандидаток посылают к пластическому хирургу, с которым в доле, в свой бутик одежды и салон красоты. Если у жаждущей замужества нет денег, оформляют ей кредит и доят по полной.

– И Галю Майорову в репортаже покажут? – Петелина спускалась по лестнице, чтобы связь не прерывалась.

– С размытым лицом. Она же сотрудник полиции на задании.

Елена вспомнила про подружку Гомельского, возглавляющую агентство. Только стерва может работать на такой должности.

– Как появлению телекамеры обрадовалась Кира Сорокина?

– Ее снять не удалось. Ускользнула. Наш редактор теперь с их адвокатом имеет дело.

– С Денисом Гомельским?

– Не адвокат, а матерый волк. Говорит про инструкции и законы, а по глазам видно, растерзать может.

– Вы поосторожнее с ним. Глупостей не наделайте.

– Я в юридические тонкости не лезу. Я передаю эмоции. А эмоции обманутых женщин – это золотая жила для ток-шоу. Готовлю заявку для федеральных каналов!

Петелина вспомнила, как ее приглашали на подобные программы в качестве эксперта. Прошли времена, когда репортеров интересовали заказные убийства. Даже самое жестокое убийство в мирном городе ничто по сравнению с тем, что происходит в зоне спецоперации. Однако и новости с фронта приедаются, а интерес к бытовым скандалам вечен.

Елена позавидовала энтузиазму Маши Луганцевой:

– Ну хоть кого-то что-то радует.

– Еще бы! Я у вас в долгу! – радостно пропела Маша, и женщины попрощались.

На первом этаже из лаборатории высунулся Михаил Устинов. Его непокорные волосы торчали как обычно во все стороны, а взгляд был непривычно озадачен.

Эксперт-криминалист поравнялся со следователем и зашагал рядом:

– Елена Павловна, услышал ваш