Ведьмины камни - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не знаю, но думаю, был бы не прочь.
– Отец ее с детства за моего сына обещал! – настаивал Несвет.
Может, это была и не совсем правда, но он видел, что невеста ускользает и нужно любыми средствами вырвать ее из загребущих рук сыновей Сванхейд.
– Пошли! – Ингвар живо встал. – Все пошли! Пусть рыжего найдут. И ты твоего сына найди! И девку! Я хоть посмотрю, о ком речь.
Ингвар был только рад отбросить непонятные ему намеки и увертки – наконец-то суть дела ему стала ясна, и он знал, как его решить. Несвет едва не плюнул с досады, когда Ингвар вышел из шомнуши, и побрел за братьями, бормоча проклятья.
До самого главного ему так и не удалось довести разговор.
* * *
Слишком много в эти дни думая об Эскиле – вопреки своей воле и почти того не сознавая, – Хельга упустила из виду, что кто-то может подумать и о ней самой. Вызванная из поварни, где в больших котлах варили похлебку и кашу для обеда в гриднице, она едва успела заскочить к Бериславе и сменить серое платье на крашеное, зеленовато-желтое. Даже не поняла, кто ее зовет и зачем – и обнаружила, что ждет ее не кто-нибудь, а сам Ингвар конунг, стоящий перед своим престолом.
– А что? – Ингвар внимательно оглядел замершую Хельгу с головы до ног и опять с ног до головы. – Девка хороша! В самой поре, это да.
Отыскивая этому объяснение, изумленная Хельга повела глазами по сторонам и заметила справа от конунга Логи, такого же растерянного, как она, а слева – Несвета и Сванхейд, а возле них Видимира.
О боги! Хельга схватилась за «ведьмины камни» на груди. Что-то случилось? Кто-то с кем-то повздорил? Про Видимира она и забыла. Логи, кажется, ни разу с ним не говорил – когда же они успели поссориться? И при чем здесь она? Даже если из-за нее… Какое до этого дело Ингвару конунгу? Логи не маленький ребенок, чтобы бежать жаловаться старшему брату!
Оглядев их всех, Ингвар положил руки на бока и принял властный вид. Этот спор его забавлял; глаза широко раскрылись и засверкали, брови приподнялись, непримечательное лицо оживилось, и стала видна внутренняя сила, способность отдаваться задуманному всей душой и телом, за что собственная дружина любила его даже в несчастии. Впервые разглядывая его вблизи, Хельга отметила шрам галочкой на переносице, заходящий на бровь, уже давний, и другой, тоже побелевший, прямой чертой со лба под волосы. Взглянула на его руки – загорелые и грубые на красно-синем шелке кафтана; на крепких пальцах сидело несколько золотых перстней, а на коже виднелись красные пятна ожогов и старые мелкие шрамы. В этих руках был он весь – прирожденный военный вождь, знавший и взлеты, и падения, для которого жизнь и власть есть сражение, и он никогда не отступает.
– Ингвар конунг… Что случилось? – раздался рядом изумленный голос, и к Ингвару подошел Хедин. – В чем дело… с моей сестрой?
– Это сестра твоя?
– Я – Хедин сын Арнора, брат этой девушки. Что случи… – Хедин равно не мог вообразить, чтобы Хельга обидела кого-то в этом доме и чтобы ее кто-то обидел, а он об этом не знал.
– Завидная невеста у вас в доме выросла! – Ингвар усмехнулся. – Двое сразу к сестре твой сватаются. Младший брат мой Хакон и этот вот отрок…
– Видимир, – подсказал Несвет.
– Видимир, Несветов сын.
– Сватаются?
Не менее прочих изумленный, Хедин оглядел того и другого. Ни о каком сватовстве он не слышал, а сестру по привычке считал маленькой девочкой, для которой «выйти замуж» дело такое же далекое, как для пятилетней.
– Я не знаю… Ее ни с кем не обручали! – В этом Хедин мог быть уверен.
– И хорошо – значит, все равны. Так вот. – Ингвар еще раз оглядел обоих женихов. – Брат мой Хакон и братанич Видимир, Несветов сын, желают оба к сей деве посвататься. Желаете?
– Мы желаем! – сурово подтвердил Несвет.
Логи вопросительно взглянул на мать. Свои желания он знал, но знал и цену слова, сказанного в гриднице и перед столькими важными людьми, а решать свою судьбу без совета со старшими он пока права не имел.
Сванхейд сделала ему легкий знак глазами. У Логи в мыслях был полный сумбур: женитьба на Хельге, о чем он мог только мечтать как о деле отдаленном и почти несбыточном, вдруг стала былью. Что происходит – он не понимал, но понимал одно: мы не можем отступить.
– Я… да. Если ты, мой брат, и наша мать согласны… я хотел бы взять в жены эту девушку.
– Я согласен! – объявил Ингвар. – Но раз уж тут два жениха, надо посмотреть, кто достойнее. Воля моя такова: оба парня, Хакон и Видимир, со мной на греков пойдут, и кто лучше себя покажет, больше славы обретет, больше даров невесте и родне привезет, тот и женись. Согласны?
– Я согласен, – просто ответил Логи, и без того знавший, что ему вот-вот предстоит присоединиться к делам старших братьев.
В свои семнадцать он уже мог бы не только ходить в военные походы, но и возглавлять дружины. А ко времени нового похода он ведь станет еще на несколько лет старше.
Видимир открыл было рот, чтобы тоже сказать «да» – не позволять же сопернику вырваться вперед, – но глянулся на отца. А Несвет глубоко вдохнул, ноздри его раздулись, глаза широко раскрылись. Он понял, чего Ингвар добивается. Не один Видимир, юный, мало что умеющий отрок, ему нужен. Он хочет, чтобы для своего сына Несвет собрал и вооружил целую дружину, и он не сможет отказаться, раз уж междуречье Мсты и Мерянской реки признали его владением. Он думал разжиться шерстью, а тут к его собственным бокам поднесли острые ножницы! В негодовании на подлого брата Несвет не находил слов.
– Отлично сказано, конунг! – К престолу вышел Эскиль Тень. – Я тоже участвую!
Совершенно ошалевшая Хельга перевела на него взгляд, и он чуть заметно ей подмигнул.
В рядах дружины послышались одобрительные выкрики. У Хельги окончательно пошла кругом голова; больше не пытаясь ничего понять, она сосредоточилась на том, чтобы удержаться на ногах.
– Откуда такой выискался? – Несвет обратил на него бешеный взгляд, который не смел поднять на Ингвара. – Неужто и ты из рода Олава?
– С Олавом у меня родства нет, но немного крови конунгов и мне досталось.
– Это как?
– Бабка моя Уна овдовела совсем молодой, – начал Эскиль, будто рассказывал хорошо знакомую сагу. – Она с детства разбиралась в лечебных травах, много их собирала и была очень искусной лекаркой. Однажды она ходила по лесу, и вдруг ей навстречу выскочил олень – самка, олениха, и была она белой как снег. Уна едва успела убраться с дороги. Любопытствуя, что же так напугало олениху, она осторожно прошла вперед и увидела хорошего коня – она запутался в кустах, а узда его была вся в золоте. Больше того удивленная, она прошла еще немного и вдруг увидела на земле человека. Это был молодой мужчина, светловолосый и статный, в хорошей одежде, но глаза его были закрыты, а лицо разбито. Уна попыталась привести его в чувство, а когда он открыл глаза, то они были светлыми и блестящими, как сталь. На Уну он смотрел с таким изумлением, будто никогда не видел женщин.
«Ты – дева альвов? – спросил он, когда она помогла ему сесть. – Ты приняла облик белой оленихи и вынудила меня погнаться за тобой. Куда ты меня заманила? Смогу ли я вернуться к людям?»
С трудом ей удалось его уверить, что она – обычная женщина. Он сказал, что имя его Хроальд. Он так расшибся, что не мог идти; Уна поймала его коня, помогла ему взобраться в седло и отвезла в свою хижину. Там он пролежал несколько дней, пока не поправился; в это время люди Хроальда повсюду искали его и думали, что им завладели альвы. Наконец силы к нему вернулись и он смог уехать, но перед этим оставил Уне свою золотую гривну в благодарность. А к весне у нее родился сын – это был мой отец, Торкель. Он всегда говорил, что не пытается равняться с другими конунговыми сыновьями, но на ту гривну Уна завела хорошее хозяйство и во всем ей с тех пор