Мик Джаггер. Великий и ужасный - Кристофер Андерсен

В ожидании выхода нового альбома Мик раздумывал, как бы поскандальнее обставить его, разозлить родителей фанатов и бросить вызов истеблишменту. Вскоре до него дошло, что если он хочет вызвать раздражение добропорядочных, ведущих размеренный образ жизни обывателей, то для этого как нельзя лучше подходит сатанизм. В нем, казалось, слились все необходимые компоненты: насилие, анархия, ересь, зрелищность, секс. От такого сочетания у Мика просто дух захватывало. Джаггера уже не прельщала роль посредственного антигероя. Он вознамерился стать самим Антихристом.

Мик забросил своих любимых писателей-битников – Берроуза, Джека Керуака, Гинзберга – и стал поглощать оккультные сочинения, такие как «Книга проклятых», «Манускрипт ведьмовства» и роман «Мастер и Маргарита», в котором идет речь о происках Люцифера в Москве после большевистской революции. Позже эта книга вдохновила Джаггера на хит Sympathy for the Devil («Симпатия к дьяволу»).

В качестве своего учителя Мик выбрал Кеннета Энгера, который с детства снимался в кино, а потом утверждал, что стал «магом», своего рода сатанинским Мерлином. Как и Том Дриберг, Энгер был учеником Алистера Кроули, «Великого зверя» и скандально известного отца-основателя современного британского оккультизма.

Энгер с удовольствием сыпал заклинаниями, насылал проклятия и вскоре нашел преданного приспешника в лице очень впечатлительной (и психически неадекватной) Аниты Палленберг. Однажды, когда они с Китом ехали в его «Бентли» из Феса в Марракеш, внимание Палленберг привлекла ужасная автомобильная авария. Она приказала шоферу остановиться, подбежала к одной из жертв аварии на обочине и обмакнула свой шелковый шарф в кровь. Энгер говорил, что кровь умирающего обладает магическими свойствами, и поэтому Палленберг с помощью этого шарфа насылала проклятия на своих врагов. Позже она попробует проклясть с его помощью и Мика.

Энгер обладал необычайным даром убеждения. Надеясь распространить свое учение посредством кинематографа, он воспользовался полученным в Голливуде опытом и создал несколько авангардных фильмов, в том числе ставшие классикой «Фейерверки» (1947) и «Восход Скорпиона» (1963). Но самым мрачным и демоническим фильмом должен был стать его шедевр, «Восход Люцифера».

Позже искусство найдет свое отражение в жизни. В главной роли Энгер хотел снять малоизвестного рокера по имени Бобби Босолей. После того как они поссорились на съемочной площадке, Босолей, который к тому времени близко сошелся с группой возглавляемых Чарльзом Мэнсоном маргиналов, сбежал и совершил жестокое убийство, оставив на стенах сатанинские надписи кровью жертвы.

Когда Босолей оказался в камере смертников, Энгер спросил Мика, не хочет ли он исполнить роль Люцифера. Джаггер некоторое время серьезно размышлял над этим, но затем вежливо отклонил предложение. При этом он пообещал Энгеру написать музыку для его фильма и помочь со звуковым сопровождением, но и это обещание он так и не выполнил.

12 декабря 1967 года – по стечению обстоятельств в тот же день, когда Брайан и Мик присутствовали в суде, где рассматривалась апелляция по обжалованию приговора о тюремном заключении Брайана, – на прилавках музыкальных магазинов появился альбом Their Satanic Majesties Request. Но ажиотажа не последовало. Критики обвинили «Роллингов» в неудачном подражании «Сержанту Пепперу», и хотя альбому как-то удалось занять вторую строчку в чартах США, большая часть из миллиона отправленных копий осталась непроданной. Позже этот альбом, содержавший только один запоминающийся хит, She’s a Rainbow («Она радуга»), явный ответ «Роллингов» на битловскую Lucy in the Sky with Diamonds («Люси в небе с бриллиантами»), Мик и сам назвал «мусором».

Наступал 1968 год, который для Мика с «Роллингами» обещал стать переломным. После альбома Their Satanic Majesties Request их и так уже многие списали со счетов, а теперь им приходилось признавать тот факт, что со времен выхода Paint It, Black («Покрась это черным») двумя годами ранее они ни разу не возглавляли британские чарты. «Мы были просто обязаны выпустить хит номер один», – говорил Билл Уаймэн.

Источников вдохновения у них было хоть отбавляй. За всю послевоенную эру трудно найти такой же насыщенный в социально-политическом отношении год, как 1968-й. В США, где набирало силу движение против вой ны во Вьетнаме, газеты с громкими заголовками выходили каждый день: президент Линдон Джонсон принял решение не выдвигать свою кандидатуру на второй срок; убиты Мартин Лютер Кинг и Роберт Ф. Кеннеди; кровавая потасовка между протестующими и полицейскими на съезде демократической партии в Чикаго; волнения среди чернокожего населения в Вашингтоне, Канзас-Сити, Чикаго и Балтиморе.

Но главной темой была война во Вьетнаме. Во всех крупных городах мира проходили антивоенные демонстрации, выливавшиеся в столкновения с полицией. Весной, когда демонстранты осаждали посольство США в Лондоне, Мик решил, что не следует упускать возможность стать выразителем протеста молодежи. Без всякого смущения он доехал до посольства на своем лимузине с личным шофером, вышел и присоединился к протестующим, взявшись с ними за руки. Некоторое время все внимание было приковано к нему, к тому, как он раздает автографы и позирует для фотографий, после чего он сел в «Бентли» и покинул акцию протеста.

В результате родилась песня Street Fighting Man («Уличный боец»), настоящий гимн лета и осени того года, который распевали размахивающие плакатами и швыряющие камни демонстранты от Беркли до Парижа. Воспользовавшись моментом, Том Дриберг снова стал настаивать, чтобы Мик выдвинул свою кандидатуру на выборах в парламент.

Впервые Джаггер задумался над этим предложением серьезно. «Если в политику приходит человек с анархическими убеждениями, то к кому он примкнет?» – спрашивал Мик Дриберга. И Мик внимательно слушал будущего барона Брэдвелла, который рассуждал о том, что «старый порядок рушится» и что «когда это произойдет, то молодому человеку лучше оказаться в лейбористской партии».

Вскоре выяснилось, что Мик придерживается более радикальных взглядов. «Возможно, троцкисты правы, – соглашался с ним Дриберг. – Революция может начаться в любой момент». Поначалу Дриберг просто надеялся, что Джаггер привлечет свежие, молодые силы в его партию, которая нуждалась в обновлении, но позже он признавался, что и его самого увлек дух времени. «Когда находишься в обществе такого человека, как Мик, то трудно не разделять его революционных идей», – вспоминал он.

Что же касается музыки, то новый толчок их пошатнувшейся карьере дал Билл Уаймэн. Как-то раз, когда Мик с Китом расхаживали по студии, они услышали, как Уаймэн проиграл рифф на клавишных, который подхватили Брайан с Чарли Уоттсом, и тут же замерли на месте. Кит иначе вспоминал этот эпизод и утверждал, что вдохновение пришло к нему примерно так же, как в случае с Satisfaction, и что он записал музыкальную фразу на свой кассетный плеер, который повсюду таскал с собой. «„Jack Flash“ – это, по сути, Satisfaction наоборот», – объяснял Кит. Но по поводу слов разногласий не было. Однажды Мик гостил в поместье Кита Редландс и, едва проснувшись дождливым утром, услышал доносившиеся снаружи тяжелые шаги садовника Джека Дайера. Когда он спросил Кита, кто это, тот ответил: «А, это Джек. Попрыгунчик-Джек». Мик взял гитару и попробовал подобрать какую-нибудь мелодию под слова «Попрыгунчик-Джек», потом посмотрел на Кита и выпалил: «Jack Flash!»