Мик Джаггер. Великий и ужасный - Кристофер Андерсен

Игра в переодевание вообще была широко распространена среди представителей британского высшего общества и не обязательно свидетельствовала о гомосексуальных склонностях. В случае же с Джаггером и Марианной одной игрой дело не ограничивалось.

«У меня действительно бывали подружки, и у нас случался секс, – признавалась Марианна. – Мик знал о них». Иногда, когда Мик возвращался домой и обнаруживал Фейтфул в кровати с какой-нибудь девушкой, он охотно присоединялся к ним.

Марианне казалось разумным, что Мик не имеет ничего против ее лесбийских увлечений. Она говорила, что Джаггер ревновал бы, если бы ему пришлось бороться за ее сердце с другим мужчиной. «Он относился к этому так, что лучше бы у меня была подружка, чем парень, – объясняла она. – Также и я предпочитала застать его в постели с мужчиной, чем с женщиной».

Марианна сказала, что в той среде, где она росла, к гомосексуализму относились снисходительно, и она привыкла считать, что «в его основе лежит нарциссизм. Это просто желание, очень сильное желание, чтобы люди тебя любили. А мужчина это или женщина, не так уж важно».

Одним из тех мужчин, которым молва приписывала связь с Джаггером, был молодой Эрик Клэптон, гитарист из группы Cream, которая тогда только что выпустила свой хит Sunshine of Your Love («Солнечный свет твоей любви»). Клэптон был знаком с Джаггером еще по джаз-клубу в Илинге, где Мик выступал с группой Blue Boys, а Эрик еще не присоединился к группе Yardbirds.

«Да, Эрика и Мика застукали вдвоем в постели, это правда, – говорил Джон Данбар. – В той среде был очень распространен нарциссизм. Бисексуальность и андрогиния не только считались допустимыми, но и поощрялись».

Не всем в близком окружении «Роллингов» было известно об интимных отношениях между Джаггером и Клэптоном, хотя почти все знали об их тесной дружбе. Однако бывший муж Марианны, похоже, действительно знал о том, кто с кем спит. На протяжении всего этого периода Данбар не только поддерживал близкие отношения с Фейтфул и Джаггером, но и, будучи совладельцем модной лондонской галереи «Индика», занимал поистине уникальное положение в самом центре «свингующего Лондона». Именно в «Индике» Данбар в ноябре 1966 года познакомил своего друга Джона Леннона с неизвестной художницей-авангардисткой Йоко Оно.

Знакомый Мика, американский журналист английского происхождения Виктор Бокрис, освещавший музыкальную жизнь Лондона того времени, знал, что многие сверстники Джаггера не чужды таким «шалостям». Их образ жизни был «крайне гедонистическим, спровоцированным употреблением наркотиков». Клэптон, который потом много лет боролся с пристрастием к героину, по выражению Бокриса, был «неотъемлемой частью всего этого. Ничто не считалось священным, и все стремились к чему-то запретному. В то время никому не приходило в голову тыкать в тебя пальцем, если ты бисексуал. Это не воспринималось как нечто такое, чего нужно стыдиться. Все экспериментировали, в том числе и гетеросексуальные рок-звезды».

Хотя впоследствии Эрик Клэптон культивировал совсем другой образ, в 1967 году он был, как вспоминал Джаред Манковиц, «довольно симпатичным андрогинным созданием». В рубашке с психоделическими рюшками, в цветастом кафтане и в башмаках на платформе, Клэптон одним из первых рокеров сделал завивку в стиле «афро» и стал красить ногти.

Тем, кто знал этих молодых людей в то время, казалось вполне естественным, что они сблизились. У Эрика был довольно большой опыт выступления с разными группами, такими как Yardbirds, Bluesbreakers Джона Мейолла и Cream, и в определенных кругах его считали даже величайшим гитаристом. По всей Великобритании, от Лондона до Эдинбурга, на заборах красовались надписи «Эрик – Бог!». «Их обоих боготворили, и их обоих окружали подхалимы, – говорил Данбар. – Рок-звезды их величины начинают верить тому, что о них говорят и пишут. Они теряют связь с реальностью и обманываются, как обманывается и публика».

Возможно, была и более глубокая психологическая причина, по какой Мик находил интимные отношения с мужчинами особенно привлекательными. «Мне кажется, многое здесь связано с тем, что Мику все женщины казались не более чем пустоголовыми фанатками «Роллингов», – говорил Данбар. – С мужчинами отношения более равноправны, потому что они тебе ровня».

Что касается ровни, то больше всего Мик мечтал о том, чтобы сравняться с представителями высших слоев королевства. «Аристократы, правда, никогда бы не сочли его своим, – сказал Данбар. – Для них он оставался просто любопытной диковинкой».

Как убедил себя Джаггер, ему недоставало того, что было у всякого истинного английского джентльмена: загородной резиденции. Кит Ричардс владел поместьем Редландс, Билл Уаймэн – Геддин-Холлом в Саффолке, поэтому вполне понятно, что Мик принялся искать подходящий своему статусу представительный английский дом.

Его выбор пал на Старгроувз, великолепное поместье елизаветинской эпохи в беркширском городе Ньюбери. (Несколько десятилетий спустя это место наводнят папарацци и туристы, надеющиеся хотя бы одним глазком увидеть еще одного обитателя Беркшира, Кейт Мидлтон.)

Прошло одиннадцать месяцев с выхода последнего крупного альбома «Роллингов», Between the Buttons («Между пуговицами»), ознаменовавшего отход от блюзовых корней и увлечение психоделикой. Теперь Джаггер надеялся превзойти необычайный успех «Сержанта Пеппера» своим альбомом Their Satanic Majesties Request («Их сатанинские величества просят»).

Казалось вполне логичным, что так и должно быть. В конце концов, «Битлов» и «Роллингов» теперь связывали как никогда дружеские, творческие и финансовые связи. Они втайне помогали друг другу в работе над проектами и даже согласовывали время выхода своих синглов, чтобы не составлять друг другу конкуренцию, как раньше, – предполагалось, что такие популярные группы, как Beatles и Rolling Stones, должны выпускать свежие синглы каждые восемь-девять недель. Эта схема была разработана, чтобы «Роллинги» с «Битлами» не лишали друг друга очередного суперхита.

С тех пор Леннон и Джаггер встречались каждые пять-шесть недель и сообщали друг другу о том, как движется работа над следующей записью. Между ними происходил примерно такой разговор:

– Не нравится мне пока наша. Возвращаемся в студию. А вы?

– Мы уже готовы выпускать.

– Ну, тогда ваш ход. Давайте.

«Это была необычайно хитрая стратегия», – вспоминал Аллен Клейн. Весь мир воспринимал их как заклятых соперников, но Мик смотрел на «Битлов», особенно на Джона и Пола, как на братьев «Роллингов» по музыке. В какой-то момент Джаггер даже вознамерился оформить их партнерство официально. За несколько месяцев до этого от передозировки снотворного скончался долговременный менеджер и наставник Beatles Брайан Эпстайн, что стало настоящим шоком для всего музыкального сообщества. Теперь же, избавившись от Олдэма, Мик предложил «Битлам» разделить студию и менеджерский офис в Лондоне. Джон и Пол сразу согласились, но в последний момент, уже когда студия была выбрана, не разделявший их энтузиазма Клейн отказался от объединения.