Война крыш - Леонид Словин

— Не учишься, не работаешь… Только парни на уме.

— А чего?! У принцессы Дианы тоже…

— Только она плохо кончила!

— Это как кому повезет, Илана!

— Помнишь, тебя задержали в супермаркете — ели с полок то, что выставлено…

Мали помнила, но все же спросила:

— Когда?

— Тебя же вызывали! — Дама на всякий случай заглянула в компьютер.

— Не ели, а пробовали! Израильтянам можно, а нам нет?!

Непонятно, что интересовало социальную работницу на самом деле.

Сначала выходило, что вызвали из-за драки, затеянной на аллее на празднике Лаг ба-Омер. Теперь вроде бы возник супермаркет…

Следователь Роберт Дов вошел во время разговора.

Показал Илане, что подождет. Вроде ему даже интересно. Улыбнулся Мали, подвинул стул. Мол: «Не тушуйтесь, девчонки. Посижу капельку и уйду. Устал как собака!»

Высокий, в рубашке с короткими рукавами, джинсы, белые кроссовки.

Социальная работница сразу стала любезной, сделала кофе. Предложила и Мали. Атмосфера в кабинете потеплела.

Илана перешла все-таки к происшедшему на аллее.

— …Ты набросилась на девицу… Не стыдно?

— А может, она на меня первая налетела?!

— Девочки дерутся — израильтяне смотрят!..

— У них этого не бывает?! Да?!

Роберт Дов попросил перевести, о чем они говорят. Илана перевела.

К происшедшему на аллее следователь отнесся юмористически. Не перестал улыбаться.

— Мало ли что бывает!

Сухая Илана смягчилась. Заговорила по-человечески.

— Дерево пересади на другую почву, и то болеет! А что, если подростка! — Заговорили о ребятах из компании. — Как же ребята живут одни? Кто им варит, стирает? Наконец, просто моет посуду…

— С этим просто! Они экспериментируют… — Мали, почувствовав внимание, преобразилась. — Составят посуду в унитаз, добавят порошка, жидкого мыла — спускают воду… Все!

Илана переводила. Роберт Дов смеялся. Иногда переспрашивал — все весело, с улыбкой. Удивлялся.

— А то Блинки дают облизать…

Альбинос Блинки следил за гигиеной в квартире.

— «Общество чистых тарелок». Как у Михаила Генделева… Не слыхали?

Блинки же таскал за хозяином приемник с музыкой седьмого канала.

— Впереди Арье, затем Блинки и позади Дан. Подталкивает его. У Блинки вся задница в синяках.

Роберт Дов интересовался всем исподволь.

Об убийстве Амрана Коэна вообще не было упомянуто.

— Работают?

— На пластмассе. Сами знаете, какие там условия!

— А как девочки устраиваются?

— Кто как. В основном на уборке.

На иврите называлось это никайон.

— Никайонить — первое слово на исторической родине…

Отличная подработка, за которой многие гонялись.

— Помыть лестницы в своем подъезде — это запрос-то! Только бы платили как положено!

По закону минимальная зарплата составляла 13 шекелей в час. Около 4 долларов.

— А видят — новая репатриантка! Олахадоша! Дают десять… За десять пусть сами моют!

Следователь не ошибся — Мали ничего об убийстве не знала, не предполагала. Но была в курсе всего происходившего на «р у с с к о й» улице.

— Многие сидят с детьми…

Она рассказала о Вике.

— В американской семье. В Старом городе…

— А свободное время? Хоть бы книжки в руки брали! Иврит не знают, русский забудут…

— Читают. Гия, например, — он всегда с книгой. Берет в библиотеке в Общинном доме. Начитанный парень…

— И на концерты ходите?

— Билеты дорогие. Хотя… Ленка с Борей недавно были на Романе Виктюке… Знаешь такого?

Социальная работница созналась, что впервые слышит это имя.

— Режиссер, транссексуал. Такое отмачивает…

— Как ты сказала?

— Роман Виктюк.

Илана записала.

Постепенно подошли к приближающимся осенним праздникам.

— За границу не собираетесь?

— Какое… Хотя вроде Лена со своим хавером хотела!

— Небось во Францию. Русские балдеют от Парижа! Монмартр, Фоли Бержер…

— Она говорила про Испанию…

— А деньги? Неужели с никайона?

— Ленка никайоном не занимается. Если только где-нибудь, где её не знают… Посидеть с ребенком, полить цветы… Это, должно быть, Борька подсуетился…

Роберт Дов наматывал на ус.

Под вечер социальный работник Илана поднялась на верхний этаж, где Ленка жила вместе с матерью и бабкой.

Бабки дома не было — пенсионерки тут устроились лучше всех: ходили в клуб, ездили на экскурсии, по очереди собирались друг у друга — играли в карты.

Ленка и собака тоже отсутствовали.

Дома была только мать Ленки — законопослушная, пуганая — бывшая преподавательница английской литературы…

— Можно к вам?

— О-о!.. Какая гостья…

Илана следила за жизнью социально слабых слоев вновь прибывших, через нее можно было пробить небольшие льготы — на протезирование зубов, на очки, денежную помощь на отопление…

— Разрешите я заварю чайку. Как вы любите? С лимоном?

— Не волнуйтесь, я на несколько минут. Просто проходила мимо…

Ленкина мать заварила чай, выставила цукаты. Илане они понравились.

— Страна апельсинов, а никто не умеет делать цукаты! Это Лена делала…

— Очень вкусно.

— Она уже в детстве была лучшей хозяйкой, чем я!

Стала рассказывать.

У девчонки действительно все получалось.

Умела вести себя в компании. Когда там, в Запорожье, у них дома собирались коллеги-преподаватели, Ленка оказывалась прекрасной собеседницей.

Не повезло ей только с отцом, точнее — с отцами: их было трое, и все не удержались.

— Как она, кстати?.. — спросила Илана.

Мать Ленки не умела скрывать.

— Дома почти не бывает. Сейчас у нее хавер — Боря! Где пропадают, чем заняты?..

— Трудный возраст!

— Тут и не принято, чтобы родители верховодили. Разве я могу ею командовать! Запретить пойти куда-то, куда она хочет? В крайнем случае я добьюсь, что она сегодня не пойдет, а потом пойдет тайно…

— Да, да…

— Зато, давая свободу, я знаю, где она, мы можем с ней обсудить, как сделать, чтобы устранить последствия…

Социальная работница поддакнула:

— Вы правы…

— Кроме того, они не пьют! У них выпить — это банка пива. В России родители решали за шестнадцатилетних! А у этих право решать самим…

— Работает?

— Пока нет.

— Я тут кое о чем подумала для Лены. Единственно… Мне бы не хотелось, чтобы кто-то знал. Пойдут разговоры. Даже Лене, по-моему, можно не говорить, что это через меня.

— Да…

— Скажите: подруга по ульпану…

Илана открыла сумку, достала ключ.

— Мои знакомые уехали. Это тут недалеко, в районе Сен-Симон. Им нужен человек — раз в неделю полить цветы. Небольшие деньги. Тем не менее… Вот адрес.

Поливать цветы Ленка поехала вместе с Балабаном. Квартира оказалась чистенькой, уютной. Она была расположена на двух уровнях — с супружескими спальнями, ванной и библиотекой внизу; просторным салоном с кухней, с балконом — выше.

Чтобы попасть из одной половины в другую, надо было преодолеть несколько мраморных ступенек…

Ленка и её хавер обследовали помещение.

Несколько акварелей, полка с книгами. В основном на английском. Коллекция минералов.

Нигде не было ни одной брошенной вещи. За квартирой следили. Все было чисто выстирано, тщательно уложено.

В ванной висело несколько белых махровых халатов.

— Я думаю, они квартиру сдают…

— Наверное, американцы.

Цветы, которые предстояло полить, были на балконе и еще в каждой из комнат внизу. За цветами следили. Земля в цветочных горшках еще сохраняла влагу.

— Иди ко мне…

Борька Балабан не мог ничего с собой поделать — едва они вошли, он несильно потянул Ленку к себе. Он не мог пройти мимо ни одной из кроватей…

— Сходи в кухню, проверь, есть ли тут кофе… — Ленка вывернулась из его рук. — Я начну поливать цветы…

— Зачем мы сюда шли?

— Разве за этим?

— Какая ты правильная! Организованная! Я тебе скажу, как ты будешь трахаться с мужем. Как моя тетка. Все по графику. Он моет на ночь ноги, она в это время стелет кровать. Она мажет крем, он идет в ванную. Она ложится. Пока он в ванной, читает газету. Он гасит свет… Она раздвигает ноги.

— Откуда ты все это знаешь?

— Вычислил. Ни страсти, ни фантазии.

— Подумай, какой умный! Потом сходи на балкон. Посмотри садовый ножик…

— Ленка!

— Мы отложим все на Испанию. Я узнала о новом агентстве «Туре»…

— Я же дурака валял!

— Иди! — Ленка поцеловала его в лоб.

Он покорно поплелся на кухню.

В ящиках над кухонным столом нашлось два сорта растворимого кофе — «Классик» и «Голд». Борька выбрал «Голд». В электрическом чайнике была вода. Он понюхал: вода была еще свежая. Он машинально сменил ее…