Всего один взгляд. Невиновный - Кобен Харлан

– Что случилось? – спросил он.

– Мне надо… – Чарлин запыхалась. – Мне надо кое-куда съездить.

Пронзительный, проницательный взгляд. Чарлин впервые увидела Майка солнечным днем в парке Сентенниал в Нэшвилле. Многое ли изменилось с тех пор? Майк по-прежнему смотрит на нее, как никто другой. На секунду Чарлин застыла на месте. Ей захотелось плакать. Майк бросил крекеры в раковину и шагнул к жене:

– За руль сяду я.

Глава 18

Грейс и знаменитый рокер Джимми Экс вдвоем сидели в «берлоге», превращенной в игровую. «Геймбой» Макса валялся дисплеем вниз. Задняя панель его отлетела, две батарейки удерживал скотч. Рядом валялся картридж, словно выплюнутый «Геймбоем»; игра называлась «Супер Марио 5» и, на взгляд несведущей Грейс, ничем не отличалась от «Супер Марио» прежних версий.

Кора оставила их вдвоем, вернувшись к своей роли киберполицейского. С момента появления Джимми не произнес ни слова – сидел, сложив руки на коленях и низко опустив голову, как когда-то в палате Грейс, только что вышедшей из комы.

Грейс видела – он ждет, чтобы она заговорила первой. Но ей попросту нечего было ему сказать.

– Простите за поздний визит, – начал Джимми.

– Я думала, у вас сегодня концерт.

– Уже закончился.

– Рано.

– По желанию промоутеров мы обычно играем до девяти.

– Как вы узнали, где я живу?

Джимми пожал плечами:

– Я всегда знал.

– Как прикажете это понимать?

Джимми не ответил, Грейс не настаивала. На несколько секунд в комнате повисла мертвая тишина.

– Не представляю, как начать, – проговорил Джимми и после короткой паузы добавил: – Вы хромаете.

– Отличное начало, – усмехнулась Грейс. Джимми попытался улыбнуться. – Да, я хромаю.

– Это после…

– Да.

– Мне очень жаль.

– Я еще легко отделалась.

Джимми сник, словно получив выговор, и снова низко опустил голову, которую только-только осмелился поднять.

Лицо рокера с красиво очерченными скулами сохранило четкость линий. Знаменитая светлая шевелюра исчезла – под воздействием возраста или машинки парикмахера. Он стал старше. Молодость ушла, и на секунду у Грейс мелькнула малоприятная мысль: ведь и о ней можно сказать то же самое.

– Я в ту ночь потерял все, – начал он, но тут же остановился и покачал головой. – Но я пришел не жалости искать.

Грейс ничего не сказала.

– Вы помните, как я приходил в больницу?

Она кивнула.

– Я читал каждое сообщение в газетах, журналах, смотрел все новости. Могу рассказать о каждом, кто погиб в ту ночь. О любом из них. Я знаю их в лицо. Я закрываю глаза и вижу их всех.

– Джимми…

Он поднял глаза.

– Вы бы не мне это рассказывали. У погибших остались семьи.

– Знаю.

– Я не могу вам дать отпущения грехов.

– Вы думаете, я за этим пришел?

Грейс промолчала.

– Я просто… – Он помотал головой. – Я не знаю, зачем пришел. Я видел вас сегодня вечером в церкви и понял, что вы меня узнали. – Он наклонил голову. – Как вы меня нашли?

– Я вас не искала.

– А кто был с вами в церкви?

– Карл Веспа.

– О господи… – Рокер закрыл глаза. – Отец Райана?

– Да.

– Это он вас привел?

– Да.

– Чего он хочет?

Грейс подумала.

– Мне показалось, он и сам не знает.

Теперь промолчал Джимми.

– Он считает, ему нужны извинения.

– Считает?

– На самом деле он хочет вернуть сына.

Воздух в комнате стал густым, как кисель. Грейс напряглась в своем кресле. В лице Джимми не осталось ни кровинки.

– Я пытался, понимаете, пытался… извиняться. В этом Веспа прав, я обязан перед ними извиниться. Как минимум. Я не говорю о той глупой фотосессии в больнице – на ней настоял мой менеджер. Я тогда жил как во сне – повели, и пошел. Я едва мог стоять. – Рокер посмотрел на Грейс настойчиво, пристально – эти глаза когда-то сделали его всеобщим любимцем на MTV. – Вы помните Томми Гаррисона?

Грейс помнила. Парнишка, которого затоптали насмерть. Его родителей звали Эд и Селина.

– Его фотография меня особенно тронула. На каждую фотографию было невыносимо смотреть – все такие юные, только начинали жить… – Рокер глубоко вздохнул. – Но Томми был похож на моего младшего брата, я не смог его забыть и пошел к его родителям, хотел извиниться… – Джимми Экс замолчал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– И что было?

– Я пришел в их дом. Мы сели за кухонный стол. Я поставил на него локти, и он зашатался. Линолеум на полу лежал волнами. Страшные бумажные обои в желтых цветочках отклеивались и висели лоскутьями. Томми был их единственным ребенком. Я увидел такую безнадежность, такую пустоту… Я не смог этого выдержать.

Грейс ничего не сказала.

– Именно тогда я сбежал. Исчез.

– Джимми…

Он посмотрел на нее.

– Где вы были все эти годы?

– В разных местах.

– Почему?

– Что почему?

– Почему вы все вот так бросили?

Рокер пожал плечами:

– Да там нечего особенно было бросать. Музыкальный бизнес… Короче говоря, я еще не получал от своей музыки больших денег. Я был новичком, а до серьезных гонораров предстояло еще попеть. Мне было все равно, я просто хотел уйти.

– И куда поехали?

– Сначала на Аляску, ловить рыбу, хотите верьте, хотите нет. Где-то год. Потом начал путешествовать, играл с маленькими группами в барах. В Сиэтле набрел на коммуну старых хиппи, где делали документы «Метеорологам»[12]. Они и мне сделали новое удостоверение личности. Ближе всего к Нью-Джерси я был, когда играл с кавер-группой в казино в Атлантик-Сити. В «Тропикане». Выкрасил волосы, играл только на ударных. Никто меня не узнавал, а если и вспоминали, всем было все равно.

– И вы были счастливы?

– Хотите знать правду? Нет. Я хотел вернуться. Я хотел загладить вину и жить дальше, но чем дольше я отсутствовал, тем труднее это становилось и тем сильнее я этого хотел. Какой-то порочный круг. А потом я встретил Мэдисон.

– Певицу из «Вознесения»?

– Да. Мэдисон. Вот так имечко… Говорят, популярное. Помните фильм «Всплеск», с Томом Хэнксом и этой, как там ее…

– Дэрил Ханной, – машинально подсказала Грейс.

– Да, с той русалкой-блондинкой. Там Том Хэнке придумывает ей имя, перебирая всякие там Стефани и Дженнифер, а они как раз идут по Мэдисон-авеню, и он между прочим на это указывает, и вдруг русалка просит себе это имя. В фильме это один из лучших приколов – женщина по имени Мэдисон! А теперь оно входит в десятку самых популярных имен.

Грейс не стала развивать тему.

– Ну в общем, Мэдисон родом из фермерского городка в Миннесоте. Сбежала в Нью-Йорк, когда ей было пятнадцать, таскалась по улицам в Атлантик-Сити, попала в приют для сбежавших из дома подростков, потом обрела Иисуса – ну, как обычно, одна зависимость вместо другой – и начала петь. У Мэдисон голос ангела и Дженис Джоплин.

– Она в курсе, кто вы?

– Нет. Вы знаете, что Шанайю открыл Матт Ланж? Вот и я так хочу. Мне нравится работать с Мэдисон. Я люблю музыку, но предпочитаю держаться в тени, – по крайней мере, я так себе говорю. Мэдисон болезненно застенчива, раньше она отказывалась выступать, если я не выходил с ней на сцену. Теперь у нее это прошло, а я обнаружил, что на ударных любой становится невидимкой. – Он пожал плечами, силясь улыбнуться. В этот момент он снова стал похож на прежнего харизматичного фронтмена популярнейшей группы. – Как оказалось, не для всех.

Секунду они молчали.

– Все же я не понимаю… – пробормотала Грейс.

Рокер поднял на нее глаза.

– Я повторяю, вам не передо мной надо каяться, но, с другой стороны, не вы же затеяли тогда стрельбу из пистолета.

Джимми не ответил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Взять группу «Те кто» – в Цинциннати на их выступлении затоптали людей, а они ничего, пережили. На концерте «Роллингов» «Ангелы ада» убили парня, а они до сих пор выступают. Уже пару лет отчетливо ощущается всеобщее желание оставить ту трагедию в прошлом…