Похоронный марш марионеток - Фрэнк Фелитта

— Э-й-й! — позвал он. — Здесь есть кто-нибудь?

Никто не ответил. Сафран ухватился за проржавевшие железные перила и выбрался на площадку. Он тяжело дышал. Какое-то извращенное любопытство заставило его посмотреть вниз.

Витая лестница головокружительно уходила на сто пятьдесят футов вниз, пугающе зияя черной пустотой.

Сафран еще сильнее вцепился в перила, которые оказались неожиданно хлипкими и заходили ходуном. Он ощутил пустоту в животе, тошнота подкатила к горлу. Сафран с трудом прошел по узкой дорожке на противоположный край площадки.

Здесь порывы ветра были не столь сильными. Внизу сверкал, переливаясь множеством огней, бескрайний океан Лос-Анджелеса. Над городом полыхало огненное зарево. Даже в ночном небе мерцали огоньки заходивших на посадку самолетов. Ближе к горизонту яркие краски сливались в многоцветный туман, и казалось, что там край света.

— Мистер Сафран?

Он резко обернулся, но никого не увидел.

— …а… да… да… — еле выговорил он, вглядываясь в темноту. — Я здесь. Я принес деньги. — Он достал из кармана конверт и помахал им. — Вот, видите?

— Положи на пол.

Сафран напряженно всматривался в ту сторону, откуда доносился голос. Но ничего, кроме паутины и сгустков теней, не видел. Он прислушался.

— Где вы? Покажитесь, — требовал Сафран. — Я не хочу иметь дело с невидимкой.

— Положи деньги на пол, тогда и увидишь меня. — Голос прозвучал нетерпеливо и вкрадчиво.

Сафран нагнулся.

— Вот, пожалуйста.

Он положил деньги на старые, покоробившиеся доски, из которых торчали ржавые гвозди. И в этот момент послышались странные звуки: быстрое постукивание, похожее на топот бегущих ног. Ему почудилось, что это мыши, и он с отвращением отпрянул. Но это были не мыши. Мыши не кричат. По крайней мере, не так громко. Он обернулся, и ему в барабанные перепонки ударил ужасающий, убийственный, радостный вопль. Расплывчатый сгусток мрака вынырнул из-за колокола и кинулся на него. Сафран потерял равновесие, попытался ухватиться за перила, промахнулся и полетел вниз.

Его крик тоже не был похож на мышиный писк.

Все мелькало и кружилось у Сафрана перед глазами, но он судорожно пытался рассмотреть быстро удалявшийся колокол и того, кто его толкнул. Взгляд репортера стремился вверх с той же скоростью, с какой тело падало вниз. Возникало странное, сводившее с ума ощущение. Сафран тяжело рухнул на бетонный пол, угасавшим взором успел увидеть отдельные участки лестницы, затем все исчезло.

В церкви Святого Амоса надолго воцарилась тишина. Колокольня по-прежнему черным силуэтом выделялась на фоне облаков, подсвеченных снизу огнями города. И лишь краски немного изменились: облака сделались розоватыми, кое-где — охристо-серыми, а в разрывах между ними виднелось темно-синее ночное небо с яркими точками холодных звезд.

Колокол пробил час ночи.

На дорожке возле церкви остановились «скорая помощь», несколько патрульных машин и один автомобиль без опознавательных знаков. Быстро собралась толпа. Ходили слухи, будто в церкви приторговывают кокаином. Криминалисты поднялись по лестнице, исчезли внутри, но вскоре с посеревшими лицами покинули церковь. Один зашел за машину «скорой помощи», и его вырвало.

Сантомассимо стоял на нижних ступенях витой лестницы над чем-то желеобразным, бесформенным, что когда-то было Стивом Сафраном. Он поднял голову и посмотрел наверх. Жуткая высота. Муха, упав, уцелеет. Мышь сломает лапу. А человек, толстый человек, такой, как Сафран, разобьется насмерть. И он разбился.

Капитан Эмери, войдя в церковь, остановился за спиной Бронте. Он долго смотрел на лужу крови, в которой лежало месиво из разорванной одежды, кишок, наручных часов и обломков костей. Затем, перехватив устремленный на него взгляд Сантомассимо, он растерянно произнес:

— «Головокружение»?

— Возможно.

— Колокольня. Жертва упала с колокольни.

Сантомассимо потер глаза:

— Насколько я помню, жертву играла Ким Новак, и она не была репортером.105 Профессии не совпадают.

— Ты хочешь сказать, лейтенант, что твоя версия не работает?

— Да черт его знает, Билл.

Медики собрали останки Сафрана в черный пластиковый мешок, застегнули молнию и на тележке повезли к машине «скорой помощи». Фотографы снимали место гибели репортера.

Сантомассимо ждал у входа в церковь. Заставив толпу раздаться, подъехала полицейская машина, из которой вышла Кей Куинн. Поверх юбки и блузки, явно надетых в спешке, она набросила плащ, на ногах у нее были шлепанцы. Она выглядела заспанной и вместе с тем испуганной оттого, что вновь оказалась на месте очередного убийства.

Сантомассимо нежно взял ее за руку.

— Спасибо, что вновь согласились приехать, — сказал он. — Жертву унесли. На труп вам смотреть не придется, так что не волнуйтесь.

Откуда-то вместе с Бронте возник капитан Эмери. Он посмотрел на Кей сперва удивленно, затем подозрительно. Облизнув губы, Эмери сглотнул, сделал Бронте знак оставаться на месте, а Сантомассимо отозвал в сторону. Они остановились в тени большого дуба.

— Эта женщина принимает в деле слишком активное участие, — предостерегающе начал Эмери.

— Без нее вообще никакого дела не будет, капитан.

— Да что ты? С каких это пор работа полиции стала настолько зависеть от помощи штатских?

— В данный момент, Билл, она и есть наше дело. Она — это все, что мы имеем. Она нужна нам.

Эмери умолк, размышляя, затем произнес:

— Там репортеры, Фред. Телевизионщики, которые работали с Сафраном. Они следят за каждым нашим движением. Неосмотрительно было привозить Куинн сюда.

— У меня нет другого выхода, Билл. Ее слово решающее.

Эмери устремил на Сантомассимо тяжелый взгляд:

— Иными словами, она в этом деле — эксперт?

Сантомассимо непроизвольно покраснел:

— Именно так, капитан.

Эмери вздохнул:

— Ну что ж, веди ее сюда, показывай.

Сантомассимо вернулся к Кей и взял ее под локоть.

— Погибший — Стив Сафран, — сообщил он и почувствовал, как она затаила дыхание. — Да, тот самый, что приставал к нам с расспросами в баре. Телерепортер. Его столкнули с колокольни.

Кей проследила взглядом за его устремленным вверх пальцем. На фоне облаков зловеще вырисовывался черный силуэт колокольни с тремя глубокими прорезями под самым куполом.

Она смотрела долго. Затем неожиданная догадка озарила ее лицо подобием улыбки.

— Капитан Эмери усматривает здесь сходство с «Головокружением», — нарушил молчание Сантомассимо. — В фильме жертва погибает, падая с колокольни…

И вдруг Кей начала смеяться. Она пыталась сдержать себя, но не могла. Это не был веселый, радостный смех. Таким странным образом с трудом сдерживаемое напряжение вырвалось наружу, не дав ей заговорить.

— Глупости, — произнесла она наконец, продолжая смеяться. — Это не «Головокружение». Это «Иностранный корреспондент»… Упасть с колокольни должен был Джоэл Маккри… Он был репортером!

— Успокойтесь, Кей…

Она отстранилась. Смех ее сделался тяжелым, саркастическим, резким.

— Фред, на самом деле… упал Эдмунд Гвенн… упал убийца…106 Ты не понимаешь?

Медики закрывали задние двери «скорой». Кей указала на блестящий, плотно закрытый, бугристый, черный пластиковый мешок. Она смеялась все громче, пока из ее глаз не брызнули слезы.

— В том мешке не Ким Новак! — выкрикнула она. — Это… это… Эдмунд… нет… Господи!.. Я не знаю… не знаю… кто это… я ничего не знаю…

Кей зарыдала в голос и, чувствуя, что теряет сознание, прижалась к груди Сантомассимо. Он обнял ее как ребенка и спокойно принялся вытирать ей слезы.

— Мне, наверное, не следовало привозить ее сюда, — сказал он капитану Эмери.

— Нет, Фред, она нужна нам, но сейчас увези ее и постарайся успокоить. На сегодня ей достаточно зрелищ.

Сантомассимо посмотрел по сторонам. Ни баров, ни кафе поблизости не было. И присесть было негде — разве что на скамейке возле автобусной остановки. Но она была занята подростками, которые шумели и выкрикивали оскорбления в адрес полиции. Сантомассимо молча повел Кей к своему голубому «датсуну».

Они сели в машину, и Сантомассимо достал пакет с салфетками. Она с благодарностью взяла одну. Он ободряюще улыбнулся. Кей была очень бледной и вся дрожала. Сантомассимо извлек из бардачка бутылку отменного бренди.

— Эликсир тети Розы, помните? — улыбнулся он. — Советую, он стоящий.

— Я думала, полицейские не…

— Нет, конечно. А вы глотните. Поможет.

Кей взяла бутылку и начала пить из горлышка, словно лекарство. Впервые Сантомассимо видел женщину, которая могла столько выпить и не утратить элегантности. Она вернула ему бутылку и, еще немного дрожа, поплотнее закуталась в свой плащ. Затем посмотрела на Сантомассимо.