Сказки Даймона - Мария Хроно

Сбросив с себя оцепенение, Ян было ринулся к ней, и жгучие капли дождя обожгли его руки, но только почувствовав их, он сразу же бросился обратно в дом. Нет, вовсе не потому что не захотел жертвовать собой – просто то, что осталось от Нины было лучше уже не спасать. Ее голос вскоре затих.

Ян, пятясь назад, ушел от дверного проема. Ему было страшно – страшно как никогда прежде, но внутри он понимал, что бороться не имеет смысла. Нет смысла звонить, включать радио или телевизор в надежде на спасателей – все антенны и проводы уже давно разъел голодный жадный дождь. Может кто-то где-то спасется – вряд ли дождь идет везде, да и может кто доберется до бункеров – хотя долго ли продлится спасение последних? – дождь, из чего бы он не состоял, пожирал буквально все – начиная от человеческой плоти и заканчивая земной твердью. Может, кто и спасется – но точно не он.

Ян осел на пол. – Ты не заговоришь со мной… даже сейчас? – прозвучало у него в голове. Он почему – то начал вспоминать свою маленькую Вселенную, вспоминал, как мечтал о том, что может, и у его мира есть свой маленький мальчик, который их создал. Ян в отличии от своей матери никогда не верил в Бога – он перенял идеи своего отца, хотя и знал его так мало лет. Ему просто нравилось мечтать о том, что по ту сторону Вселенной есть такой же мальчик, как и он сам.

И сейчас, когда было поздно что-либо делать, пока он ждал пока капли дождя разрушат верхний этаж и доберутся до него, когда он мог лишь оттягивать мгновения до агонии, Ян вдруг понял, что не так уж важно, есть ли где-то Создатель или все случилось само собой – важен лишь некий импульс, позволяющий Вселенной раскрываться, зарождаться и умирать. И этот же импульс, лежащий в основе всего сущего, побуждает нас к жизни, он побудил Нину и его папу дать ему жизнь, и побудил его самого создать свою Вселенную. И этот импульс, Всеобщий Закон – который так тщетно пытались придумать религиозные фанатики, и открыть и описать ученые он ощущал сейчас, в этом дожде. И он был готов оказаться стертым в своей нынешней форме, и был готов ожидать пока из той каши, в которую превращал их дождь, измельчая и смешивая воедино, возникнет что-то новое. И тогда все они, некогда ошибочно выделяя себя из мира внешнего, объединившись в ходе этого слияния, повинуясь этому импульсу, обретут новые формы.

Ян подошел к окну, стекло которого уже давно растворилось и еще какое – то время смотрел, как его мир стирается – крупица за крупицей, точка за точкой…

Призрак

Я слишком многого боялся и слишком много страдал. Я кричал от боли, раздиравшей меня изнутри, и давящей снаружи, моля мир о пощаде, но он был глух к моим мольбам, посылая мне испытание за испытанием. Меня затягивало в вереницу событий, а я не поспевал за чередой сменявших друг друга картин. Как бы быстро я не бежал, я всегда оставался позади, падал, но мне не позволяли остановиться, подгоняя раз за разом.

В мире не было места, где я бы был в безопасности, в мире не было никого, кто бы мог защитить меня – одним было не до меня, другие же были слишком слабы.

Лишь сон давал мне успокоение, но он был слишком краток, и тогда я наконец решился спасти себя сам. Собрав последние силы, я создал вокруг себя стену, чтобы никто более не мог обидеть меня, и там, внутри своей капсулы я уснул на много лет – обрел покой до тех пор, когда наконец смогу обрести счастье.

Когда я проснулся, все мои прежние страхи истлели, обратились в пыль столетия назад. Все, кто что-либо значил для меня, давно покинули этот мир, но я никогда прежде не чувствовал себя столь счастливым и столь спокойным. Но вскоре мне открылась страшная правда. Освободившись от гнета своих восставших детей, мир умирал. А я наконец-то ожил, чтобы прожить последний и единственный день своей истинной жизни. Он угасал, а я, вбирая его спокойствие, холодное, но столь прекрасное умиротворение – спустя столько лет боли и страха – миллиарды его и тысячелетия моего, наполнялся новыми, прежде неведомыми мне силами и желаниями.

И вот, когда настал конец всему, и мой мир умер – тихо, спокойно, столь уставший и наконец то обретший покой, а, я, возродившийся после боли и сна, был обречен угаснуть внутри него, заключенный в его умирающее тело словно ловушку. Его последний вздох, полный умиротворения наполнился моим отчаянием, и он, опустевший вобрал меня в себя, я всегда был лишь частью его, но теперь он стал частью отзвука моего сознания. Время и пространство сломались, смешались, и хаос поглотил систему, а я – последний, растворился в путанице из событий и грез. Потерявшись, я познал все то, от чего так силился бежать и чего так желал, лишь тогда, когда оно уже безвозвратно исчезло.

Я призрак из старого мира, пленник, запертый внутри своего мертвого дома, разносящийся эхом предсмертного крика по новой Вселенной.

Дитя нового Мира, меня давно уже нет, но ты ведь слышишь меня?

Лекарство от стресса

Я люблю приходить сюда после работы. Впервые меня вдохновил на поход в бассейн старый знакомый с работы – я уже много лет не общаюсь с ним, но все следую его совету. Помню, как он тогда хлопнул меня по плечу, с показной тревогой посмотрел на мои синяки под глазами, и с видом эксперта заявил, что физическая нагрузка, особенно что-то столь легкое и расслабляющее как плавание помогла бы мне справиться с стрессом, от которого я, по его словам, «ужасно страдаю» и еще более ужасно выгляжу.

Так что теперь, если мне захочется впечатлить собеседника, я могу покорить его сразу двумя столь модными сейчас вещами – да, да, у меня стресс, и да, я веду здоровый образ жизни. Главное не уточнять, что веду я его ровно три часа в неделю, не больше, а в остальное время с лихвой ликвидирую его столь полезные последствия недосыпом, попытками «запить» недосып шотландским виски, ссорами на работе, ссорами дома и «легкими» перекусами в фастфудных кафешках.

Да, определенно если в ходе беседы вы ляпнули нечто глупое