Благие знамения - Терри Пратчетт

Его покупали толстяки. И тощие, боявшиеся растолстеть, тоже покупали. Фирменная «СНЕДЬ»(R) была диетическим шедевром: тщательно запутанные, скрученные и структурированные молекулы имитировали любой продукт, от картофеля до оленины, хотя цыплята продавались лучше всего.

Откинувшись на спинку сиденья, Соболь наблюдал, как текут деньги. «СНЕДЬ»(R) постепенно заполняла экологическую нишу, которую прежде занимали старые, непатентованные продукты питания.

После «СНЕДИ»(R) он выпустил «Закуску»(R) — продукт для сыроедения, сделанный из настоящего утильсырья.

«ПАЕК»(R) был последним блестящим изобретением Соболя.

«ПАЕК»(R) представлял собой «СНЕДЬ»(R) с добавлением сахара и жира. Теоретически при употреблении «ПАЙКА»(R) в достаточном количестве человек мог: а) растолстеть и б) умереть от голода.

Этот парадокс приводил Соболя в восторг.

«ПАЕК»(R) уже был испробован на Америке. Пайковая пицца, Пайковая рыба, Суши-Паек, Вегетарианский рисовый Паек. Даже Пайковые бургеры.

Лимузин Соболя припарковался в городе Де-Мойн, штат Айова, на стоянке «Бургер-лорда» — сети фастфудов, полностью принадлежавшей его компании. Именно сюда последние шесть месяцев направлялись Пайковые бургеры. Он хотел посмотреть, каких результатов здесь достигли.

Наклонившись вперед, он постучал по стеклянной перегородке. Шофер нажал кнопку, и стекло опустилось.

— Сэр?

— Я собираюсь взглянуть на нашу работу, Марлон. Мне понадобится минут десять. Затем отправимся обратно в Лос-Анджелес.

— Слушаюсь, сэр.

Смолли неторопливо прошел в «Бургер-лорд». Он был точной копией любого другого американского «Бургер-лорда» в Америке.[85] Клоун Мак-Лорди приплясывал в детском уголке. Обслуживающий персонал сиял трафаретными улыбками и лубяными глазами. За прилавком полноватый мужчина средних лет в униформе «Бургер-лорда» энергично шлепал бургеры на сковородку и, вполне довольный своей работой, тихо насвистывал.

Соболь подошел к прилавку.

— Привет-меня-зовут-Мари, — заученно отбарабанила кассирша. — Свободная-касса-заказывайте.

— Двойной «громовик», двойная картошка, без горчицы.

— Что-нибудь-будете-пить?

— Сливочный шокобанановый шейк.

Девушка защелкала по пиктограммам. (Грамотность больше не являлась необходимым требованием для работы в подобных ресторанах. В отличие от улыбочки.) Затем она повернулась к толстяку за стойкой.

— ДГ, ДК, без горчицы, — протарахтела она. — Шок-шейк.

— Угу-м-м, — проникновенно промурлыкал повар.

Он разложил «Пайки» по бумажным контейнерам, помедлив лишь мгновение, чтобы откинуть с глаз седеющий вихор.

— Готово, — сказал он.

Она ухватила все, не повернув головы, а он радостно вернулся к своей сковороде, продолжая тихонько напевать:

— Loooove me tender, looooove me long, neeever let me go…

Мотивчик совершенно не гармонировал с фоновой музыкой «Бургер-лорда», закольцованным рекламным роликом, и Соболь сделал мысленную заметку: повара нужно уволить.

«Привет-меня-зовут-Мари» выдала Соболю его «Пайки» и пожелала приятного дня.

Он нашел свободный пластиковый столик, присел на пластиковый стул и попробовал еду.

Синтетическая булочка. Синтетическая котлета. Жареная стружка, в жизни не видавшая картошки. Бескалорийный соус. Даже (к вящей радости Соболя) синтетический ломтик маринованного огурчика. Он не стал затруднять себя дегустацией молочного коктейля. Питательной ценности он не имел, впрочем, как и любой напиток его конкурентов.

Вокруг Соболя его клиенты вкушали свою непищу — если и не с наслаждением, то, по крайней мере, с не большим отвращением, чем в любом другом фастфуде на этой планете.

Он встал, отнес свой поднос к мусорному ящику с плакатом: «ПОЖАЛУЙСТА, БУДЬТЕ АККУРАТНЫ, ВЫБРАСЫВАЯ МУСОР» и вывалил туда свою порцию целиком. Если бы вы упрекнули его, напомнив, что в Африке голодают дети, он был бы польщен вашим замечанием.

Вдруг кто-то потянул его за рукав.

— Партийная кличка Соболь? — спросил маленький очкарик в униформе курьера «Международной экспресс-почты». Он держал в руках коричневый бумажный пакет.

Смолли кивнул.

— Я вас вычислил. Осмотрелся вокруг, подумал: вот высокий джентльмен с бородкой, шикарный костюм — таких здесь немного. Посылка для вас, сэр.

Соболь расписался своим настоящим именем — словом из пяти букв. Рифмуется с «холод».

— Премного благодарен, сэр, — сказал посыльный. — Кстати, — добавил он, помедлив, — тот тип за прилавком. Он вам никого не напоминает?

— Нет, — сказал Соболь. Он дал посыльному пять долларов на чай и развернул пакет.

Там оказались маленькие медные весы.

Соболь улыбнулся. Диетической улыбочкой, растаявшей почти мгновенно.

— Пора, — сказал он, засунул весы в карман, оставив без внимания ущерб, нанесенный строгим линиям черного костюма, и вернулся к лимузину.

— Обратно в контору? — спросил шофер.

— В аэропорт, — сказал Соболь. — И позвоните в кассу. Мне нужен билет в Англию.

— Слушаюсь, сэр. Туда и обратно?

Смолли нащупал в кармане весы.

— Только туда, — сказал он. — Обратно я доберусь сам, — добавил он. — И еще: позвоните в офис, отмените все встречи.

— Надолго, сэр?

— На все обозримое будущее.

А за прилавком «Бургер-лорда» вихрастый толстяк шлепнул на решетку гриля еще полдюжины бургеров. Он был счастливейшим из смертных, и он продолжал нежно напевать.

— Treat me nice, — мурлыкал он себе под нос, — treat me nice…

Эти с интересом слушали новости. Спрятавшись в карьере, под самодельной крышей из железных листов и кусков линолеума, они почти не замечали мороси и, как всегда, надеялись, что Адам придумает какое-нибудь занятие на это дождливое время. Он их не разочаровал. Глаза Адама озарял радостный свет знаний.

Сегодня он уснул в три часа ночи под ворохом «Вестников Водолея».

— И тогда появился такой себе Чарльз Форт,[86] — сказал он. — Он устраивал рыбные и лягушечьи дожди и прочие чудеса.

— Ну да, — сказала Пеппер. — Как же. Из живых лягушек?

— А как же, — сказал Адам, входя во вкус. — Попадали с неба и начали повсюду прыгать и квакать. В конце концов ему заплатили кучу денег, чтобы он их убрал, и… и… — Он судорожно копался в копилке воспоминаний, пытаясь подобрать такие факты, которые точно удовлетворят аудиторию; сегодняшняя порция чтения явно оказалась избыточной. — И он уплыл на «Марии Целесте» и основал Бермудский треугольник. Это на Бермудских островах, — пояснил он для пользы дела.

— Нет, этого не может быть, — строго сказал Уэнслидэйл, — потому что я сам читал о «Марии Целесте» и там ничего про твоего Форта не говорилось. И вообще этот корабль прославился тем, что на нем не было ни одной живой души. Когда его обнаружили, он плавал сам по себе, а на борту — ни единого человека.

— А я сказал, что Форт был на корабле, когда его нашли? — язвительно спросил Адам. — Конечно, его там уже не было. Потому что прилетела тарелка и забрала его. Я-то думал, это все знают.

Эти слегка успокоились. В вопросах летающих тарелок они чувствовали себя более уверенно. Впрочем, НЛО в стиле «нью-эйдж» представлялись им не вполне ясно; сообщение Адама вежливо выслушали, но решили, что модерновые тарелки как-то не тянут.

— Была бы я инопланетянкой, — заявила Пеппер, выражая общее мнение, — то не стала бы болтаться без толку и рассказывать людям о тайнах космической гармонии. Я бы сказала так… — ее голос стал сиплым, словно он доносился из-под зловещего черного шлема. — «Фот мой лашерный блаштер, так што делай, што фелено, швинский мятефник».

Ее дружно поддержали. Их любимая игра велась по мотивам чрезвычайно успешной серии фильмов с лазерами, роботами и принцессой, чья прическа напоминала пару стереонаушников (понятно даже без вопросов, что если кто-то и собирался играть дуру-принцессу, то уж конечно не Пеппер). Игра обычно заканчивалась боем за право носить на голове ведерко с углем(R) и взрывать планеты. У Адама это выходило лучше всех: когда он бывал главным злодеем, то действительно выглядел так, словно мог разрушить весь мир. Все четверо в силу своего темперамента были на стороне планетных разрушителей при условии, что они одновременно будут спасать принцессу.

— Раньше тарелки этим и занимались, — сказал Адам. — Сейчас все по-другому. Они все теперь светятся синим и творят добрые дела. Вроде как галактические полицейские, таскаются повсюду и призывают жить по всяким гармоническим вселенским законам.

Они помолчали, скорбно размышляя, на какую ерунду технику переводят.

— Что меня всегда удивляло, — сказал Брайан, — так это почему их называют НЛО, ведь известно, что это летающие тарелки. То есть их надо бы назвать ОЛО — опознанные летающие объекты.