Добротолюбие. Том V - Святитель Макарий Коринфский

74) Твердо ведай, что непрестанная молитва та есть, которая не отходит от души ни днем ни ночью, и которая состоит не в воздеянии рук, не в положении тела молитвенном и не в возглашении молитв языком, чтоб можно было ее видеть телесными очами, но состоит в умном делании с памятованием о Боге при постоянном умилении, и уразумевается только умеющими уразумевать сие.

75) Можно пребывать всегда в молитве, если помыслы свои держать собранными под владычеством ума в мире и благоговеинстве полном, в глубины Божии проникая и ища вкусить оттуда истекающую сладчайшую струю созерцания: что при отсутствии мира (помыслов) невозможно. Только в том, у кого душевные силы умиротворены ведением, может благоустроиться непрестанная молитва.

76) Если когда поешь песнь молитвы Богу, брат придет и постучится в дверь келлии твоей, не предпочти дела молитвы делу любви, призрев стучащегося к тебе брата: ибо это не любезно Богу. Он желает от тебя в сие время елея любви, а не жертвы молитвы. Почему оставя дар молитвы, дай брату беседу любви и удовлетвори его желание. Потом, возвратившись, принеси дар твой Отцу духов со слезами и сокрушенным сердцем, и дух правый обновится во утробе твоей.

77) Не в определенное время и не в определенном месте совершается таинство молитвы. Ибо если определишь дело молитвы часами, временами и местами; то кроме сего, пожалуй, как бы по праву, станешь проводить время в занятиях суетных. Предел молитвы есть неподвижное пребывание ума в Боге; дело – вращание души в вещах божественных; конец – прилепление к Богу сердцем, чтоб быть с Ним един дух, по определению и слову Апостола (1 Кор. 6, 17).

78) Хотя ты умертвился уже в членах плоти, и душевно оживотворился Духом, и преестественных дарований сподобился от Бога: но ты все же не оставляй блуждать туда и сюда мысленную силу души своей, а приучай ее всегда вращаться в памятовании о прежних твоих прегрешениях и о сущих в аде муках, и смотри на себя как на осужденника. Вращая ум свой в таких помышлениях и так смотря на себя, ты сохранишь сокрушенный дух и будешь иметь в себе живой источник умиления, источающий струи божественной благодати, и Бога будешь зреть смотрящим на тебя и дающим тебе Духа во утверждение сердца твоего.

79) Благоразумное пощение, приявшее в спутники себе бдение с Богомыслием и молитвою, скоро делателя своего приводит к пределам бесстрастия, когда у него при сем и душа в преизбытке смирения будет обливаема слезами и воспламеняема любовию к Богу. Когда же он дойдет до сего, тогда оно вводит его в мир духовный, превосходящий всякий ум свободный, и любовию соединяет с Богом.

80) Не так царь о славе и царстве высокомудрствует и, восхищаясь державною властию, радуется, как монах о бесстрастии и слезах умиления. Но у того высокомудрствование увядает вместе с царством; а этого блаженное бесстрастие с ним переходит туда и там пребывает в радовании в бесконечные веки. Как колесо, вращается таковой в настоящей жизни между людьми, мало касаясь земли и того, что на земле, по необходимым потребам естества; весь же он шаровидно несется в мысленный воздух, в себе самом сочетавая начало с концом и неся виды даров благодатных вделанными в венец смирения. Для него обильною трапезою бывает созерцание Сущего, питием – чаша премудрости, упокоением – Бог.

81) Волею предавший себя трудам добродетельным и с теплым усердием совершающий подвижнический путь, великих от Бога сподобляется даров. Подвигаясь в преуспеянии к средине, доходит он до божественных откровений и видений, – и тем более делается световидным и мудрым, чем более напрягается его подвижнический труд. Но чем выше восходит он на высоту созерцания, тем большую против себя возбуждает зависть губительных бесов: ибо они не могут равнодушно видеть, как человек прелагается в ангельское естество; почему не ленятся тайно пускать на него стрелу самомнения. Если он, уразумев кознь вражью, укроется в крепость смирения, зазрев себя (или в чувстве презрения к себе), то избегает бедственности гордыни и вводится в пристань спасения. Если же нет; то оставлен будучи помощию свыше, предается в руки духов злобы, требующих его, как своего по духу, на невольное обучение наказательное, за то что произвольно не явил себя обученным и искусным. Эти обучительно наказательные духи суть духи сластолюбия и плотолюбия, злобы и гнева, кои и смиряют его лютыми нападениями, пока познает свою немощь, и оплакав свое падение, побудит отменить обучительное наказание. Тогда и он может с Давидом воззвать: благо мне, яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим (Пс. 118, 71).

82) Бог не хочет, чтоб мы всегда были смиряемы страстями (немощными являлись пред ними) и, когда бываем гонимы ими, уподоблялись зайцам, полагая камнем прибежища одного Его: ибо иначе Он не сказал бы: Азрех: бози есте, и сыновеВышняго (Пс. 81, 6). Но желает, чтоб мы, и как елени, востекали на высокие горы заповедей Его, и были жаждательнейшими животворных вод Духа: чтоб, как они, по естеству, пожирая змий, в разгорячении от долгого бега, дивно превращают, как говорят, ядовитое естество змий в безвредную пищу; так и мы всякий помысл страстный, приемлемый во чрево мысленное, действием огневого бега путем Заповедей Божиих и силы Духа претворяли в благое и спасительное деяние добродетели, да явимся всякое разумение чрез деяние пленяющими в послушание Христово (2 Кор. 10, 5). Ибо горнему миру надлежит быть наполнену не перстными и несовершенными мужами, но духовными и совершенными, востекшими в мужа совершенна исполнения Христова (Еф. 4, 13).

83) Вращающийся всегда в одном и том же и в предняя простретися не желающий подобен мулу, который ворочает мельничное колесо, сам нимало не подвигаясь вперед. Ибо всегда борющийся с плотию и в одних телесных деланиях упражняющийся, при всем злострадании причиняет сам себе великий ущерб в вещах высших, не замечая того, как непостигший цели божественной воли. Ибо, по св. Павлу, телесное обучение вмале есть полезно (1 Тим. 4, 8), пока перстное мудрование плоти не будет поглощено потоками покаянных слез, и в тело не войдет животворная мертвость духовная, и закон духа не воцарится в мертвенной плоти нашей. Благочестие же душевное, которое под действием божественных помышлений созерцается, как древо жизни, в мысленном делании ума, везде и во всем полезно, как чистоту сердца созидающее, как мир между силами души водворяющее, как всякую доброту духовную с собою вводящее: ума просвещение, чистоту тела, целомудрие, всестороннее воздержание, смиренномудрие, умиление, любовь, освящение, небесное ведение, мудрость слова и зрение Бога. Кто по многих подвигах востек к такому совершенству благочестия, тот, чермное море страстей прешедши, вошел в землю обетования, из коей течет млеко и мед Боговедения – сие неистощимое услаждение святых.

85) По порядкам и степеням любомудрой (подвижнической) жизни, надлежит нам всяко простираться в предняя и восходить к высшему, пребывая приснодвижными в тех, яже к Богу, и никогда усталости не зная в делании добра. От этого деятельного подвижничества надлежит восходить к естественному созерцанию творения; а от сего – к таинственному Богословию и упокоеваться в нем от всех трудов телесного делания, – став уже выше всего телесного и дольнего и получив благорассудное ведение истинного различения вещей. Если же мы еще не получили ведения такого различения, то не знаем и того, как простираться в предняя и восходить к совершеннейшему; и оказываемся еще худшими мирян.

86) Душа, с теплым рвением усиленно очищаемая подвижническими трудами, божественным светом озаряется, и мало-помалу начинает узревать естественно данную ей вначале Богом красоту, и расширяется в возлюблении Создавшего ее. Поколику же уясняются ей, по мере очищения ее, лучи Солнца Правды, и естественная красота ее обнажается пред нею и ею познается; потолику и она умножает труды подвижнические для большего себя очищения, чтоб чисто уразуметь славу дара, какого сподобилась, и древнее восприять благородство, и сохранить для Создателя своего образ Его чистым и несмешанным ни с чем вещественным. И никогда не пособляет она себе и не перестает прилагать труды к трудам, пока не очистит себя от всякой нечистоты и скверны и не соделает достойною зреть Бога и беседовать с Ним.

87) Открый очи мои и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118, 18), вопиет к Богу покрываемый еще мглою земного мудрования. Ибо неведение перстного ума, как мгла и мрак глубокий, покрывая очи душевные, отемненною и омраченною ее соделовает к уразумению божественных и человеческих вещей, не могущею устремлять взора своего к озарениям божественного света или вкушать благ оных, которых око не видало, о которых ухо не слыхало, которые и на сердце человеку не всходили (1 Кор. 2, 9). Но открывая очи свои покаянием, она все сие видит чисто, слышит внятно и разумеет разумно. И не только это, но и восхождения разумений о сем полагает в сердце своем. Вкусивши же потом и сладости сего, просвещается она в разуме и словом премудрости поведает всем о дивных благах оных, которые уготовал Бог любящим Его, и всех убеждает взыскать причастия их многими подвигами и слезами.