Маски Мучеников - Джек Чалкер

Танцующая в Облаках делала наброски. Она прекрасно лепила и рисовала, и на "Громе" было много ее работ. Рисунки, которые она делала сейчас, были просты, но они как магнитом притягивали к себе взгляд Козодоя.

Их было четыре – три уже добытых кольца и одно, которое находилось на Земле. До сих пор Козодой не удосужился изучить их как следует. Рисунок на вставках был настолько мелок, что рассмотреть его подробно Козодой считал невозможным. Но Танцующая в Облаках была очень талантливой художницей. Она замечала и запоминала мельчайшие детали. Сейчас он видел их в увеличенном масштабе, и каждая из них казалась столь совершенной и обдуманной, что не могла служить только украшением.

Козодой взял рисунки и поместил в убывающем порядке: 4-3-2-1. Потом переставил обратно. Пристально посмотрел на них и, внезапно повернувшись, подошел к интеркому.

– Звездный Орел? Братство Кольца. Эти пять человек, создавших программу для Главной Системы, – какую религию они исповедовали?

– Ты меня уже спрашивал об этом несколько лет назад. Джозеф Санг Йи, родился на Сингапуре. Китаец, натурализовавшийся гражданин. Вероисповедание не зафиксировано. Интересовался буддизмом, но поверхностно. Голда Пински. Родилась в Хайфе, в Израиле. Еврейка. Аарон Менцельбаум, место рождения – Нью-Йорк-Сити. Убежденный атеист, пожалуй, даже воинствующий. Морис Нтунгана. Родился в Мимоного, в Габоне. Натурализовавшийся гражданин. Мусульманин. Мэри Лин Йомашита. Родилась в Лахании, в Маути, на Гавайях. Исповедовала буддизм.

Козодой нахмурился и спросил:

– И что, среди них нет христиан? Ни одного?

– Нет. Действительно, интересно. Об этих людях сохранились достаточно полные записи, но откуда они взялись в моей первоначальной пилотской программе? Я удивился, когда ты в первый раз спросил меня об этом, и отбросил запрос, потому что думал, что не смогу на него ответить.

Козодой вздохнул и ответил ему:

– Думаю, что можно придумать этому какое-нибудь объяснение, и меня это почему-то ничуть не удивляет. А вот то, что среди них нет ни одного христианина, – удивляет.

– Да. Но, собственно, именно благодаря этому они и собрались вместе. Остальные члены огромной команды, которая работала над созданием центрального ядра Главной Системы, имели христианские корни и стремились разъехаться по домам во время Рождественских праздников. А члены Братства к тому же были одиноки, и им некуда было уезжать. Так они познакомились, а потом основали свой маленький заговор. Но черт меня побери, если я могу объяснить, почему эта информация оказалась в моей памяти.

– Черт тебя не может забрать, – ухмыльнулся Козодой. – Ты же машина. Но, ей-богу, правы были древние, говоря, что крайности сходятся. На самом деле то, что ты мне рассказал, так же хорошо, как если бы ты рассказал мне обратное.

– Как это? Объясни!

– Не сейчас! Но это отлично вписывается в мою старую теорию, и последнее кольцо будет еще одним доказательством. Тем более что оно нечетное. Айзек Клейбен получил более традиционное воспитание, чем я предполагал, и, возможно, я единственный, у кого есть ключ. Я бы хотел, чтобы никто больше не узнал о том, что ты мне рассказал. Ты понимаешь меня?

– Нет. Но чтобы доставить тебе удовольствие, я буду отрицать, что знаю о чем-то, и каждому говорить, что тебе ничего не известно.

– Вот и отлично, – заключил Козодой. Он чувствовал себя спокойным и уверенным, несмотря на то что они приступили к самому сложному этапу поисков. Может быть, Ворон прав… Может быть, действительно их предназначение – найти кольца.

Он поймал себя на том, что напевает малоизвестную, давно забытую народную песенку. Теперь ее, наверное, знали только узкие специалисты по истории досистемной культуры. Козодой подумал, что надо впредь следить за собой. Он слышал эту песенку много раз в связи со старой Америкой, но родилась она в Англии, как и Айзек Клейбен. Он мог легко узнать ее, и Козодой вовсе не собирался помогать ему в этом.

5. ВВЕРХ ПО ДЕРЕВУ

Козодой, Урубу вышел на связь! – доложил Звездный Орел.

Прошло почти шесть недель с тех пор, как закончилась операция на Чанчуке, но канал связи всегда оставался открытым на случай, если Урубу нужно будет помочь выбраться с планеты.

– Он просит помощи? – спросил Козодой, чувствуя огромное облегчение, хотя знал, что этот вызов скорее всего означает лишние хлопоты.

– Нет. Просто хочет поговорить с тобой. Он пользуется нестандартными средствами связи, но я уверен, что делает это вполне законным образом.

– Соедини нас, – сказал Козодой, усаживаясь в кресло.

– Козодой? Это я, Урубу, – произнес тонкий голосок, лишь отдаленно напоминающий прежний голос Урубу. Впрочем, его развязный тон не узнать было трудно. – Я здорово влип и теперь не знаю, что делать. У меня есть для вас кое-какая информация. Правда, она и является причиной моего.., затруднительного положения.

– Рассказывай. Ты заставил нас поволноваться. МСС уводят войска с планеты. Как ты собираешься выбираться оттуда?

Последовала долгая пауза. Потом Урубу тихо произнес:

– Я… Я не знаю. Я об этом не думал. У меня сейчас очень много других проблем, о существовании которых я раньше не подозревал. Я был чересчур самонадеян. Мне с легкостью удавалось обыгрывать машины, а сейчас я угодил в западню, устроенную этим чертовым офицером МСС.

Козодой нахмурился:

– Тебя схватили?

– Нет. Полковнику – то есть уже бригадиру – Чи никогда меня не обнаружить. Но она меня вычислила. Опаснее человека я не встречал. Даже не думал, что такие бывают. Она настоящий солдафон и в то же время обладает блестящим воображением. Она даже не была уверена, что я существую, но сумела уговорить Главную Систему сделать попытку меня нейтрализовать. Теперь ее полномочия превышают даже полномочия Вала, представляешь? Эта чертова баба – гениальный детектив!

– Как им удалось тебя нейтрализовать? И как ты узнал, что это затеяла именно Ч и?

Бутар и остальные упоминали о ней, но не рассказывали ничего необычного.

– Они взяли под стражу весь персонал Обители, – пояснил Урубу. – Я, естественно, старался не выделяться, но мне ни разу не дали возможности остаться с кем-нибудь наедине. Поэтому мне пришлось дальше вести эту игру. Нас вывели на орбиту, и святое семейство страдало в отрыве от своих подданных. Сначала они проводили обычные процедуры – тестирование и сканирование мозга, но постепенно обстановка накалялась. Они не могли нас убить, но и продолжать держать в изоляции тоже не могли. К этому времени прибыли стратегические войска, и нами занялись Валы. Ты знаешь, Козодой, что против них я бессилен. А потом нас начали по одному возвращать на планету через большой военный трансмьютер, одновременно подвергая трансмутации. Чанчукианцам это было до лампочки – их просто переносили в другие тела, очень похожие на прежние, и все. Я тоже сначала не особенно переживал: ведь с обычной трансмьютерной программой я мог справиться. Но каким-то действительно гениальным компьютерам удалось вычислить, как я устроен, и внести соответствующие изменения в программу. Больше Урубу никого никогда не съест. Козодой. Отныне я чанчукианский мужчина во всех отношениях – как будто я тут родился! Я словно заживо умер – столько всего потерял. Даже некоторые мои знания и воспоминания исчезли. Меня вывели из игры, и я до сих пор не понимаю, каким образом. Спроси у Клейбена. Может, он даст какое-то объяснение.