Последыш - Александр Холин

Люди? Мир? Надо же, чужое физическое обличье пытается захватить власть над душой, над психикой. Поэтому следует забыть про свою спасительную раковину и давно пора отправиться на выяснение – чем кончилось замужество Мариэль? Вопрос состоял только в том: а не получится ли снова катавасия после принятия эликсира? Сашеньке очень не хотелось бы остаться навсегда владелицей тела с дряблой старушечьей кожей, иссечённой миллионами морщин.

Но ведь обычная холодная вода помогла вернуть человеческий облик! – успокаивала она себя. Только где-то в пустой голове всё равно поселился поганый червячок сомнения и не давал покоя. Перед девушкой снова встала нерешённая дилемма: соглашаться на роль путешественника и Проповедника во времени или же забросить всё к лешему и остаток жизни проводить на скамеечке у подъезда, лузгая семечки, обсуждая попутно с соседками проходящих мимо жильцов.

Собственно, всё было давно решено за неё, иначе Шура не получила бы хрустальное яйцо, но она сама должна была решить и утвердить этот вопрос. Для себя.

Девушка снова поднесла пальцы рук к вискам, постояла так минуточку, потом, тряхнув головой, отправилась в кабинет, где на письменном столе её поджидали часы, работающие в двух встречных временных потоках. Надев уже ставший привычным обруч на голову, Саша завела обе пружины в часах на положенные пять оборотов, проверила ладанку на шее, проглотила чайную ложечку эликсира и приготовилась оказаться в нуль-пространстве, после которого наступает воскрешение в чужом теле.

Только на этот раз ничего такого не произошло. Саша осталась такой же сидящей в кресле, как и до этого. Она подумала было добавить ещё ложечку эликсира, но вдруг заметила, что письменный стол перед ней имеет совсем другую форму. В общем-то, он даже совсем не письменный, а дамский туалетный. И по другую сторону перед ней высится прекрасное венецианское зеркало в оправе из узорного бронзового литья.

В зеркале Шура увидела отражение Мариэль, разглядывающей себя. Оказывается, объединение с двойняшкой произошло у Шурочки почти мгновенно, без всяких там перемещений по Зазеркалью. Конечно же, Зазеркальное, потустороннее, а также инфернальное пространство представляют определённый интерес, потому что только там гуляют и скрещиваются неведомые энергии. Но попав на такой перекрёсток, можно безвозвратно пострадать.

Саша давно не была в Зазеркалье, и думать о посторонних энергиях вовсе не хотелось, тем более, что Мариэль готовилась ко сну. Даже не просто ко сну. Шурочка рассталась с двойняшкой совсем ненадолго, и поток времени соединил их сразу после окончания свадебного пира. Всё это – свадебное пиршество и предстоящая первая брачная ночь бултыхалось в голове Мариэль обрывистыми пугливыми мыслями, ведь рядом с девушкой не было сейчас даже служанки, чтобы успокоить и подготовить невесту. Этим пришлось заниматься Сашеньке, поскольку она уже овладела секретами первой ночи со своим возлюбленным и первые удивительные чувства остались для девушки бесподобным восхитительным воспоминанием прошлого… Прошлого? Нет! Для Любви никогда не бывает прошлого, есть только настоящее и будущее.

– Так никогда не бывает! – проскочила мысль в головке Мариэль. – Мужчина, тем более маршал Франции, сознающийся в любви своей избранной невесте и готовый за неё в огонь и в воду! Так не бывает! Ну, может быть, бывает, но только в каких-нибудь сентиментальных романах.

Шурочка чувствовала себя в теле двойняшки, как в своём собственном, а сделанное маршалом Лавалем де Рэ предложение, уже полностью отнесла на свой счёт. Право слово, для любой женщины предложение выйти замуж гораздо важнее, чем для мужской половины человечества. Ведь женщина только тогда становится действительно сильной и способной к свершению великих, таинственных и даже мистических дел, когда мистерия венчания соединяет два пылких сердца в одно. Правда, слабая мужская половина бывает тоже на что-то способна, но зачастую только по велению и желанию женщины.

А её неизбранный избранник Синяя Борода, вероятно, способен был подчиняться повелениям только одной женщины. Недаром же чин маршала Бретани он получил, воюя под предводительством Жанны д’Арк. Вернее, в те времена Орлеанская девственница ещё не была столь знаменитой. Истинная слава настигла воительницу значительно позже, когда беспощадную Жанну предали огню за поклонение инфернальным силам.

Но полно, полно! Таким ли уж действительно инфернальным и дьявольским? Ведь голоса, которые слышала Жанна, помогли девушке избавить свой народ от завоевателей и поработителей. Орлеанская Дева поверила голосам, решив, что это истинно белые, а не серые и не чёрные ангелы. А не лучше ли было бы французам попасть под длань английского короля-завоевателя, который с помощью своего главнокомандующего Бедфорда нещадно громил противника, чем оставаться верными поданными французскому Карлу VII, человеку недалёкому и трусливому? Ведь именно он продал Жанну бургундам за десять тысяч ливров, а те перепродали воительницу англичанам.

Взбесившиеся инквизиторы оповещали любопытствующий народ о том, что через пламя онгона придёт очищение и только так можно достичь Божественного прощения. Но неужели только служители инквизиторской церкви имеют прерогативу толкования Нового Завета? Неужели только в правильном выполнении чужой воли смысл жизни? И где эта жизнь после ада или же рая? Никто, никогда об этом не говорил. К тому же, монахи из «великой скромности» вежливо забыли, что сами становятся убийцами и служителями адского огня. Убийство никогда и никому не приносило и не принесёт очищения грешной души.

Впрочем, если бы Жанна не умела убивать, то Победа никогда бы не обратила на неё благосклонный взор. Своей беспощадностью воительница смогла сломить ненавистного врага, но эта же беспощадность сломила её на костре.

Жиль де Рэ не успел спасти Жанну от сожжения. Много народу тогда было перебито: и мучеников, и рейтаров, и просто крестьян, неосторожно подвернувшихся под клинок меча. Пламя онгона успело полностью поглотить тело Жанны, оставив простым французам только слёзы поминовения и запах сгоревшего мяса, разнёсшийся по улицам города.

Жиль де Лаваль, барон де Рэ уехал после этого в свой замок Машикуль, не желая больше служить французскому королю. Вот здесь-то и настигла рыцаря любовь, если она способна поразить сердце бессердечного. То есть, потеряв Жанну, барон понял, что он искренне и преданно любил её. Тут над мужчиной посмеялась старая народная пословица: «Что имеем не храним, потерявши – плачем!» Но Мариэль считала, что её муж решил посвятить себя служению даме сердца, то есть ей. Правда, это тоже смахивает на вечное сражение, непрекращающаяся битва жизни за жизнь беспросветную. Здесь важным становится только одно: какое таинство двое получают от любовных утех, радость или печаль?