Среди красных вождей том 2 - Георгий Соломон (Исецкий)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я пригласил учительниц немецкого, французского и английского языков, которые, по окончании занятий в бюро, давали уроки моим сотрудникам. Я поделился своим проектом с А. Ф. Волковым и встретил в нем полное и восторженное сочувствие. И вскоре он начал читать прекрасные отдельные курсы по политической экономии и статистике. Хотя предполагалось, что и я возьму на себя чтение какого-нибудь курса, но за полным недосугом, я не мог приступить к занятиям.
В качестве военного агента, специально для собирания военных сведений, в Ревеле находился, считавшийся прикомандированным к Гуковскому, некто Штеннингер.
Это был очень приличный человек и, что главное, безукоризненно честный, которого Гуковский в конце концов выжил. Он совершенно не мог примириться с политикой Гуковского и относился к нему с нескрываемым отвращением. Это сблизило его со мной и, человек неопытный, он часто обращался ко мне с просьбой дать ему по тому или иному поводу совет.
Как оно note 147и понятно, он должен был общаться с разного рода проходимцами, шпионами, работавшими обыкновенно на два фронта. Одним из высококвалифицированных осведомителей у него был русский инженер Р-н. Был ли он действительно инженером или сам присвоил себе это звание, я не знаю. Частенько по поводу тех или иных его осведомлений Штеннингер находился в большом затруднении, верить им или не верить. Он нередко приходил ко мне совещаться по этому поводу. В конце концов он попросил у меня позволения представить мне Р-на, чтобы я увидал его лучшего осведомителя. Я согласился. Это был грузный мужчина, говоривший сильно на "о". Он не скрывал, что одновременно является информатором и английской разведки. Это был не особенно далекий человек и, судя по его манерам и выражениям, скорее напоминал какого-нибудь строительного десятника…
Он заговорил и стал делать разного рода разоблачения, уверяя меня и Штеннингера, что Гуковский служит в английской контрразведке и пр. Я попросил его и Штеннингера не посвящать меня в секреты его военных сообщений. Он обратился ко мне, между прочим, с просьбой, поддержанной и Штеннингером. Дело в том, что всячески скрывая свою службу в нашей контрразведке, Р-н считал необходимым иметь легальное объяснение своим посещениям "Петербургской Гостиницы", где постоянно толкались разного рода поставщики. Вот он и хотел для своего замаскирования перед нашими сотрудниками и перед английской контрразведкой считаться нашим поставщиком, и время от времени заключать тот или иной договор на поставку тех или иных товаров, что и должно было считаться его вознаграждением вместо прямых платежей. note 148Иначе-де он будет легко расшифрован.
Я ответил, что ничего не имею против такой системы расплаты с ним, но при условии, что цена и качество поставляемых им товаров будут рассматриваться в общем порядке конкуренции. Он поспешил согласиться, прося лишь о том, чтобы при прочих равных условиях я отдавал преимущество ему. На том мы и порешили. Он тут же предложил мне, довольно большую партию обуви. Я передал его предложение "Спотэкзаку", так как тип предложенной обуви был военный. Буду краток: образцы были превосходны, цены приемлемы договор был заключен, обувь была поставлена и оказалась великолепной. Затем он поставил еще что то, и тоже вполне исправно.
Теперь мне необходимо остановиться на одной поставке Р-на, которая, спустя много времени, когда я уже был в Лондоне, сыграла большую роль в моей судьбе. Чтобы не нарушать последовательности в изложении моих воспоминаний, мне придется привести продолжение этой истории лишь при описании моей службы в Англии (с ссылкой на настоящие строки).
Р-н предложил мне партию "сальварсана" (ldn-knigi, это лекарство против сифилиса, создал врач и учений П. Эрлих, (нем. еврей) год 1907, другое название «606»; по счету, было 606 опробованных Эрлихом соединений)
Наша армия нуждалась в нем и "Спотэкзак" усиленно просил меня приобрести ее.
Мы сговорились с Р-ным в цене и пр., заказ был дан и, когда партия была предъявлена, я поручил Юзбашеву произвести приемку. Юзбашев принял, составил приемочный акт и сальварсан в свое время был отправлен в Москву. Если память мне не изменяет, вся партия стоила около трехсот (300) фунтов стерлингов. Все это было в декабре 1920 года. Занятый по горло своим делом, я вскоре совершенно забыл об этой поставке… Если не ошибаюсь, Р-н поставил еще кое-какие товары, и все его поставки были note 149проведены вполне корректно и по ценам, выдержавшим конкуренцию с предложениями других поставщиков.
Я упомянул выше, что Р-н сообщил Штеннингеру и мне о том, будто, Гуковский давал информации английской контрразведке. Конечно, я не поверил этому доносу и на клятвенные уверения Р-на, что он сам своими глазами видел и читал доклады Гуковского, я сказал ему (и Штеннингер присоединился к моим словам), что буду считать его сообщение "облыжным доносом", которому поэтому и не придаю никакого значения.
— Хорошо, Георгий Александрович, — сказал тогда Р-н, — а вы поверите, если я вам докажу,что говорю правду?
— Как же вы можете это доказать?
— Очень просто, — ответил он. — Я постараюсь раздобыть из дел английской контрразведки один из докладов Гуковского, написанный им собственноручно и им же самим подписанный… Тогда поверите?
— Если у меня не будет сомнений в подлинности этого документа, конечно, поверю, — ответил я. — Но только повторяю,если у меня не будет сомнений в подлинности документа, понимаете? Ведь я знаю, что с вашим братом, контрразведчиком информатором надо держать ухо востро. Ведь вы не останавливаетесь и перед всякого рода подделками…
Никаких документов он мнене представил. Но вскоре ко мне явилась одна весьма странная особа. Мне подали карточку, на которой стоялоимя по-французски:
"Мадам Луиз Федермессер" и рукою было написано "предлагает обувь военного образца и разные другие товары. Очень просит принять". Я велел просить и ко мне вошла молодая дама, одетая скромно, но с той note 150изысканной и дорогостоящей простотой, которой отличаютсянастоящие аристократки.
— Вы предлагаете солдатскую обувь? — с удивлением оглядев эту изящную посетительницу, спросил я.
— Ах, ничего подобного, господин Соломон, — с небрежной улыбкой ответила она. — Я это написала нарочно, чтобы вы приняли меня и чтобы вообще замаскировать цель моего визита…
— Так чему же я обязан чести видеть вас, сударыня? — спросил я.
— Прежде чем объяснить вам цель моего посещения, — скажу вам, что я знаю, что вы настоящей джентльмен, хотя и состоите на службе у большевиков… Поэтому, прежде чем ответить вам, я прошу вас дать мне честное слово в том, что весь разговор останется между нами… по крайней мере в течение одного, двух дней…
— Простите, я могу дать вам слово только в том случае, если ваш визит не касается каких-нибудь государственных вопросов…
— О, ничего подобного… Я далеко стою от политики, — ответила она. — Вопрос касается вас лично, только вас… Я хочу вам сделать одно предложение, касающееся только вас лично… Могу я рассчитывать на вашу дискретность?..
Заинтригованный и заинтересованный сверх меры, я дал ей слово.
— Дело вот в чем, — начала она. — Я жена секретаря консула одной из стран которую вы мне позволите не называть, находящегося не здесь, а в другой стране. Мы узнали о ваших трениях с господином Гуковским, которые угрожают вам массой note 151неприятностей… Впрочем, ни для кого это не секрет, все говорят об этом. Я не касаюсь существа вопроса, но предупреждаю вас, что он пишет на вас доносы и что вам угрожают большие неприятности… Но и самому Гуковскому не сдобровать… это так, между прочим… Так вот, имея через мужа необходимые связи и возможности, я и предлагаю вам, если вам это нужно, устроить вам х о p о ш и й, — подчеркнула она, — паспорт…
— Нет, — ответил я, глубоко изумленный ее словами и вообще ее осведомленностью, и крайне изумленный ими, — я не собираюсь бежать…
— Ах, я не говорю этого… но я думаю, что, быть может, на всякий случай вам было бы приятно иметь такой паспорт и уже с готовой визой на любую страну в кармане… для вас и, конечно, для вашей супруги также.. И так как это для вас… ведь нам все известно… известно, что вы честный человек и что потому то Гуковский и старается вас утопить… Так вот, для вас оба паспорта будут стоить всего сто тысяч эстонских марок…
— Благодарю вас за заботливость, — перебил я ее, — но, повторяю, я не собираюсь бежать…
— Подумайте, господин Соломон, — настаивала она, — подумайте хорошенько… И это вовсе не дорого… Когда летом Гуковский устраивал через мое же посредство паспорт Эрлангеру и его жене, он уплатил нам миллион эстонских марок… Но Эрлангер был просто мошенник, наворовавший массу денег… у него не менее двух миллионов шведских крон… и мы не стеснялись "содрать" с него подороже… Гуковский тоже обращался к нам на днях с просьбой о паспорте для себя, но, не желая компрометировать себя с ним, мы ему отказали… Мы же устроили паспорт для господина note 152В-а, которого вы уволили за мошенничество, и ему это тоже стоило миллион марок… А вам и для вашей супруги с готовыми визами все удовольствие обойдется всего только в сто тысяч эстонских марок…
