Второе полугодие - Юрий Ра

на лавочку, осыпаны комплиментами их профессионализму, авторитету в рядах учеников (Я вас предупреждаю, господа гусары, про грудь ни слова! За обрез юбок не заглядывать!). И уже потом, когда контакт был налажен, мы перешли к обсуждению репертуара. Бумажка отложена в сторону решительным движением руководителя ансамбля (увы, не отвертелся от этой чаши скорби), потому как:

— Дорогие дамы, именно вам предстоит вынести окончательный вердикт! Ваше мнение мне особенно важно! Вот смотрите, то есть слушайте, эти вот строки нормально ложатся? Валер, сыграй эту фразу!

— Нормально.

— А вот здесь не слишком? Валер, дай это место!

— А тут вяло, ребята. Тут вам надо ускорить темп, вы должны слушать барабаны. — Чуга улыбается во все уши, то есть до самых ушей, слушая «экспертное мнение», а Корней в это же время уже скоммуниздил бумажку. Да и фиг с ней, я и так репертуар помню!

Из-за этих телодвижений по выведению из строя системы учительского контроля праздничный вечер начался минут на двадцать позже. А из-за дикой популярности мы чуток заигрались… Но общее время мероприятия не изменилось — просто урезали дискотечную программу. И да, под "Волчок" группы "Круиз" прыгали аж три раза. Они круче нас, если судить беспристрастно, чего уж там. Так что совершенно правильным было решение не играть то, что можно и так послушать, в оригинале то есть.»

Творческий коллектив не сказать, что был ошарашен своим успехом, он был им «накурен», как принято будет говорить не в это время. Пацанам снесло крышу в буквальном смысле слова. Им было так здорово, что никому даже не пришло в голову после выступления остаться в спортзале и прыгать с остальными школьниками. А может, у них просто сил не осталось на это. Всё-таки выступления со сцены вещь весьма выматывающая, особенно без подготовки. Меньше других досталось Ирине — она без своего фортепьяно, которого в спортивном зале нет, только пела кое-что или подпевала на заднем плане. Эдакий бэк-вокал получился, довольно слабенький, кстати.

— Парни, ну мы дали! — Чуга потный и расстегнутый сидел в актовом зале с видом хоккеиста, вернувшегося после матча в раздевалку. Еще и дышал тяжело. Но его можно понять, если кто не пробовал лупить на ударной установке, то поверьте на слово — сил процесс отнимает много.

— Да вообще всё супер! — Ирка не походила на взмыленного хоккеиста как минимум потому, что сидела, не расставив ноги. Ну и не вспотела, в отличие от всех остальных. — Кто бы мне сказал, что мы такое отмочим, я бы… — пауза затянулась.

— Ты бы так сильно не возмущалась во втором классе музыкалки, — закончил её фразу Женька Сериков.

— Слон, а ты помнишь, что ли?

— А то! В одном же классе чалились, вместе на Сольфеджио ныли.

— Точно!

— Уважаемый коллектив, поздравляю нас с боевым крещением! Если нам за сегодняшнее ничего не будет, то… — а вот теперь затормозил уже я.

— Что «то»? Договаривай, Миха.

— Честно сказать, не знаю, что будет. Если не разгонят, то будем играть, наверное. Причём, конкретно этот репертуар публике зашел хорошо, сами видели.

— Куда зашел?

— В душу! Не тупи, Слон! — Арзамас выглядел гипервозбужденным, чуть не подпрыгивал на попе, — Мы теперь даже на танцах смогли бы играть за деньги! Вон у нас как классно выходит.

— Ага. Сопли сначала подотри. На танцах надо два часа оттарабанить, а у нас полчаса еле получилось. И то одну песню два раза лабали.

— Да и не будут нас слушать, мелковаты мы для танцев пока. И вообще, самодеятельность. — Женька буквально добил этим словом Валерку. — Нам надо еще тренироваться и репетировать, а потом снова репетировать и тренироваться. Тогда и лажать не будем как сегодня.

— А кто лажал⁈ — Подорвался Чуга. — Вы ж сами меня не слышите, а потом претензии предъявляете.

Короче говоря, начали за здравие, а закончили посиделки разбором полетов. Может, это и к лучшему, а то возгордились, понимаешь.

«Галстук. О да, это был галстук! Я увидел его в городском универмаге, в который зашел без оформленной цели, как-то сам не знаю зачем. А увидел и понял — вот за ним-то я и пришёл!»

С галстуками у меня, Дмитрия Лихарева, отношения особые. Кто-то любит инструменты, чтоб немецкие и в идеальном состоянии. Ни для чего, а чтоб были дома. Кто-то надрачи… западает на аудиоаппаратуру. Я же люблю галстуки. Любил. Красные или желтые, с выработкой средней ширины итальянские или просто отлично пошитые. Не из кусочков, не с дешёвой подкладкой, избави бог не синтетические. Вот этот галстук был именно такой.

— Девушка, а покажите вон тот галстук! Нет, левее, сине-красный!

— Вам в подарок? Он дорогой.

Дорогой или нет, а я его куплю. Странно даже, что не импортные. Кто-то где-то на просторах моей Родины умудрился пошить такое, какое я не постыдился бы надеть даже в Английское посольство на прием. Да, бывали мы и там, перенимали опыт капиталистического строительства в начала нулевых. Одна беда — «моё» «шикарное» тело и «мой» «шикарный» костюм были буквально созданы… А для чего они были созданы? Причем созданы весьма хреновенько, вон тело даже до пятнадцати не смогло дожить, не окочурившись разок.

«Короче, галстук я куплю, но не себе. Подарю папе Диме на Новый Год. И будет у меня полный комплект подарков для всей семьи. Подарок маме валяется уже недели две в столе. Мысли по поводу заработка вылились в идею производства терок для пяток. Идея стала планом, так что одну тёрку из буковой дощечки, чудом подобранной в классе трудового обучения, я выпилил, отшлифовал, покрыл лаком и обклеил наждачкой разной зернистости с двух сторон. А потом прикинул, сколько нужно трудозатрат, материалов на это. А главное — рабочее место нужно, причем школьная мастерская не вариант. Так что план обогащения был похерен, а тёрка осталась валяться у меня в письменном столе. И вот сейчас вырисовывается комбинация: отцу галстук, матери тёрка. Стоп, а Пашка? Придется и ему какую-то хрень дарить. Но с этим легче,