Это и есть любовь - Долли Нейл

— Враги… Да конечно.

— Я не хочу, чтобы Уолтер снова стал угрюмым и замкнутым зверенышем. Понятно?

— Да.

— В их присутствии мы будем вести себя как всегда, — сердито продолжал Макс. — Я имею в виду, как это было до сегодняшнего дня. — Губы его растянулись в тонкую линию. — Будем так же смеяться, дурачиться и веселиться. — Макс с неприязнью посмотрел на нее в упор. — И обниматься.

— Об… обниматься? — растерялась Лаура.

Макса, казалось, забавлял ее испуг.

— Если мне не изменяет память, мы довольно часто занимались этим, — бархатным голосом напомнил он. — Ради Уолтера мы снова превратимся во влюбленных. Смотри, играй свою роль добросовестно, иначе все наше воспитание пойдет насмарку.

Лаура поежилась. Вдруг она увидела, что Макс начинает снимать свитер.

— Что… что ты делаешь? — испуганно спросила Лаура.

— Собираюсь лечь спать. Я устал. — Расстегивая пуговицы сорочки, Макс с усмешкой смотрел на ее встревоженное лицо.

— Уолтера сейчас здесь нет, — сказала Лаура, будто Макс об этом не догадывался. — В доме есть свободные спальни! Тебе не обязательно устраивать спектакль сейчас, именно в эту минуту!

Сорочка полетела на стул, и взгляд Лауры уперся в широкую грудь Макса. Забывшись, она медленно скользнула глазами по упругой, загорелой коже, но вовремя спохватилась и опустила глаза.

— Уолтер привык видеть нас в постели вместе, — напомнил Макс, взявшись за пояс джинсов.

— Спящими, — добавила Лаура, энергично кивая.

— Спящими, не спящими…

Джинсы Макса уже лежали на полу, и теперь он остался в одних трусах. Когда он коснулся пальцами резинки, Лаура быстро нырнула под одеяло, — она почувствовала, как участилось сердцебиение.

— Не дотрагивайся до меня! — в панике закричала она, отодвигаясь на край постели.

— После того что я узнал о тебе? — презрительно бросил Макс, оскорбительно ухмыльнувшись.

Лаура испытала одновременно облегчение и разочарование.

— Сколько еще мы будем участвовать в этом дурацком фарсе?

— Пока не заговорит Уолтер.

— На это может уйти целая вечность! — запричитала Лаура.

— Меня больше волнует здоровье моего племянника, а не наши с тобой переживания, — холодно произнес Макс. — Ты меня больше не интересуешь. Ребенок не должен страдать, даже если нам с тобой придется притворяться целый месяц.

— Нет, только не месяц, — вскричала она испуганно. — Я не могу… у меня работа…

— К черту твою работу! Для тебя это важнее, чем ребенок?

— Конечно нет!

— В таком случае поговори с Люком, объясни ситуацию. Последний раз, когда ты ему звонила, он сказал, что его сестра прекрасно справляется.

— Если это будет продолжаться долго, я потеряю место, — недовольно буркнула Лаура.

— Найдешь другое. Ты хороший кондитер, поэтому проблем с новой работой у тебя не будет. Мы должны помочь Уолтеру, сама знаешь. Няню мы пригласить не можем, так как появление нового человека в доме отрицательно повлияет на его психику. Мы с тобой, кажется, уже обсуждали этот вопрос. — На лице Макса вдруг появились горечь и боль. — Я люблю детей, но не в восторге оттого, что мне приходится находиться здесь с тобой, — сухо сказал Макс. — Нравится тебе это или нет, но у нас нет другого выбора.

Лаура замолчала. Она не представляла себе, как выдержит все это притворство — спать в одной постели с Максом, который теперь ненавидит и презирает ее, изображать хорошее настроение, быть веселой, — и так изо дня в день…

— Я постараюсь, чтобы он поскорее заговорил, — промолвила она еле слышно.

— Сделай одолжение.

Лаура закрыла глаза. Макс погасил свет и лег, повернувшись к Лауре спиной.

Она долго лежала с открытыми глазами, чувствуя, как ее начинает ломать от напряжения. Макс тоже не спал: она поняла это по его неровному дыханию.

Внезапно Лаура ощутила острую потребность встать и уйти из этой комнаты, но она пересилила себя, сосредоточив все свои мысли на том, как заставить Уолтера заговорить. Может, следует пригласить врача? Но интуиция подсказывала ей, что Макс прав, и мальчик больше нуждался в покое и любви. С ним надо много заниматься — играть, читать книжки и так далее.

Уже забрезжил рассвет, и она, устав от слез и мучительных размышлений, решила все-таки уйти, пока в припадке нервного срыва не начала крушить все вокруг. Не заботясь о том, что может разбудить Макса, Лаура откинула одеяло и встала.

— Что случилось? Кто-то из детей проснулся? — сонно пробормотал Макс.

— Я иду прогуляться, — ответила она сквозь зубы, направляясь к комоду, в котором лежало ее нижнее белье.

Вдруг колено пронзила острая боль: Лаура задела острый угол ящика. Стоявший на комоде хрустальный графин с водой зашатался, и Лаура с изумлением смотрела, как он медленно поехал по мраморной крышке комода к краю и, свалившись вниз, разлетелся на мелкие кусочки. На полу вокруг ее босых ног валялось множество осколков.

— Черт!

Одно к одному, подумала Лаура, глядя на сверкающие осколки хрусталя. Что бы она ни делала, все шло прахом.

— Стой на месте, не двигайся!

— Я сама справлюсь…

— Делай, что тебе говорят! — рявкнул Макс, надевая короткий халат и кожаные домашние туфли. Он включил свет. — Один шаг, и ты порежешься.

— Я уже порезалась. Немного. — Лаура опустила глаза вниз и увидела, как из ранки на внутреннем изгибе стопы сочится кровь.

— Сейчас я тебе помогу.

— Спасибо.

— Не стоит. Я волнуюсь за ковер.

— Ах, извините, пожалуйста, что я истекаю кровью на вашем драгоценном ковре, — язвительно заметила Лаура.

Макс посмотрел на нее так, словно она выругалась в церкви, и Лаура покраснела.

— На тебя это не похоже, — с укором сказал он.

— Значит, ты плохо меня знаешь.

— Очевидно.

Макс вышел из спальни. Лаура слышала, как он спускается по лестнице. Она стояла столбом в окружении осколков и злилась на себя за неловкость, беспомощность и за дурацкий выпад против Макса.

Когда он вернулся с аптечкой, шваброй и совком, Лаура сосредоточенно рассматривала рисунок на обоях.

— Как это тебя угораздило свалить такой тяжелый кувшин? — сердито спросил Макс, прикладывая антисептик к ране.

Кровотечение прекратилось, и он занялся уборкой осколков.

— Я неуклюжая.

— Только когда волнуешься.

Удивившись этому замечанию, Лаура посмотрела на возившегося у ее ног Макса, и невольно смягчилась. Он осторожно снимал крошечные осколки с ее мокрых ступней и был полностью поглощен этим занятием.

Лаура почувствовала, как в ней поднимается жаркая волна любви. Ей казалось, что так сильно она еще никогда не хотела Макса. Из ее груди вырвался нечаянный стон.