Год тигра - Джек Хиггинс

– Черт возьми! – в сердцах воскликнул Шавасс. – А если ваши бумаги попадут в руки полковника? Вы об этом подумали?

Он вложил в руки старика связку гранат.

– Вот, держите, – сказал он. – Если китайцы будут вас настигать, выдерните из одной гранаты кольцо и бросьте в них всю связку.

Зажав в левой руке пистолет, англичанин побежал вниз. Выскочив на дорогу, Шавасс встал на край уступа и, скользя ногами по крутому склоны горы, начал спускаться к разбитому джипу.

Чемоданчик с бумагами доктора Шавасс нашел почти сразу. Тот лежал под искореженным сиденьем водителя. Схватив атташе-кейс, англичанин поспешил назад. Перебегая дорогу, он поскользнулся, упал на одно колено, а когда поднялся, услышал крики. Шавасс повернул голову и увидел появившихся из-за поворота китайцев. Припав на колено, он вскинул пистолет и, разрядив в солдат одной очередью весь магазин, побежал вверх по склону. Сердце в его груди стучало словно кузнечный молот.

Продолжая бежать, Шавасс слышал за своей спиной радостные крики. Неожиданно над его головой пролетела связка гранат. Он припал к земле, и тут же раздался мощный взрыв. Когда все стихло, снизу послышались стоны раненых.

Сил, чтобы подняться, у Шавасса уже не осталось. Он лежал, уткнувшись лицом в снег, пока на его голову не посыпались комья снега. Услышав цоканье копыт, он с трудом встал на ноги и увидел подъезжавшего к нему всадника.

Мужчина, сидевший на лошади, был одет в лохматую шубу, черные сапоги и меховую шапку. В одной руке он сжимал винтовку.

Англичанин отрешенно уставился на всадника. И тут смуглое мужественное лицо мужчины расплылось в улыбке.

Глава 16

Густой снег, гонимый порывистым ветром, покрывал все вокруг, но здесь, в расселине меж двух высоких скал, было на удивление тихо.

Шавасс с закатанным рукавом сидел, прислонившись спиной к камню, а доктор Хоффнер делал ему вторую инъекцию. Осман Шериф, глава клана китайских казахов, опустившись на корточки, улыбаясь, смотрел на них.

– Друзья мои, неисповедимы пути Аллаха, – сказал он по-китайски. – Похоже, что последний этап перехода нам придется преодолеть вместе.

За ним стояли его жена и Катя. Казашка держала под уздцы лошадей, на которых сидели закутанные в шубы дети.

Шавасс опустил рукав и поднялся на ноги.

– Если не тронемся прямо сейчас, то до границы мы можем и не добраться, – заметил он.

Осман Шериф посмотрел на падающий с неба снег и сокрушенно покачал головой.

– А я собирался здесь заночевать, – сказал казах.

– Здесь в любую минуту могут появиться китайцы.

– До наступления ночи нам границу все равно не перейти.

– А нам этого и не надо, – ответил англичанин. – Преодолев перевал, мы попадем в ущелье Пангонг-Цо, в котором находится старый таможенный пост. Он от нас в шести-семи милях. В нем мы сможем переждать ночь, а утром – снова в путь.

– А если там китайцы?

– Надо рискнуть. В любом случае их там не более шести человек, – ответил Шавасс и посмотрел на Хоффнера. – Доктор, а вы что думаете?

– Другого выхода у нас нет, – ответил старик.

– Все в руках Аллаха, – со вздохом произнес казах. – Но это означает, что большую часть нашего скарба придется оставить, а трех лошадей отдать вам.

– Об этом не беспокойтесь, – сказал Шавасс. – Когда переберемся в Кашмир, о вас позаботятся. Я лично прослежу, чтобы вас переправили в Турцию. Там на Анатолийском плато живет много казахов.

Глаза Шерифа радостно заблестели.

– Друг мой, что же вы об этом раньше не сказали! – улыбаясь, воскликнул он и, закинув за спину винтовку, пошел к тяжело груженным лошадям.

Шавасс приблизился к Кате и, наклонившись, с улыбкой спросил:

– Ну, как ты?

Лицо ее было пугающе белым, а глаза, казалось, ввалились в глазницы.

– Со мной все будет нормально, Пол, – ответила она. – Так что за меня не волнуйся. Нам правда удастся пересечь границу?

Шавасс одобряюще похлопал ее по плечу.

– Не беспокойся. Конечно же удастся, – заверил он девушку и пошел помогать Шерифу разгружать лошадей.

Небольшой караван во главе с Османом Шерифом выехал из расселины между скал и направился в сторону ущелья Пангонг-Цо. Лошади, осторожно ступая по каменистой дороге, оставляли в снегу глубокие следы.

Шавасс ехал последним. Склонив из-за сильного ветра голову на грудь, он полностью погрузился в тяжелые раздумья. О себе он нисколько не заботился – все, с чем предстояло им столкнуться, он непременно выдержит. Его волновали Хоффнер и Катя, которых он сопровождал в столь опасном пути.

Затем он подумал о полковнике Ли, вспомнил бесконечные допросы и безуспешные попытки китайца подружиться с ним. С самого начала полковник называл его по имени, словно они с ним уже друзья или как будто между ними было что-то общее. Все поползновения на установление дружеских отношений Шавасс сразу же пресекал, поскольку знал, что Ли применял метод психологического воздействия на арестованных.

Острая боль пронзила ему лицо. Шавасс вздрогнул и натянул поводья. К своему удивлению, он обнаружил, что его лошадь почти по колено стоит в снегу. Сняв рукавицу, англичанин смахнул с лица комки обледенелого снега.

Нахмурившись, он поднял глаза, но никого впереди себя не увидел. Более того, непрерывно валивший снег постепенно заметал следы прошедших перед ним лошадей. Его охватила паника. Через несколько ярдов следы на дороге и вовсе исчезли.

Несколько часов он ехал, всецело доверившись инстинкту лошади. Ветер дул со всех сторон, хлестал по лицу хлопьями снега. Щеки настолько замерзли, что уже не чувствовали боли.

Когда лошадь неожиданно остановилась, Шавасс поднял голову. Прямо перед ним за белой пеленой снега вырос темный силуэт скалы, мимо которой он проехал час назад. Получалось, что лошадь привезла его на прежнее место.

При сильном порыве ветра Шавасс пригнул голову и увидел на снегу большие нечеткие отпечатки. Пришпорив уставшую лошадь, он поехал по следу.

Ветер продолжал завывать, словно полицейская сирена. Весь покрытый снегом, Шавасс не отрываясь смотрел на следы. Вскоре он заметил валявшуюся в снегу меховую рукавицу и машинально посмотрел на свои руки. Они были в рукавицах. «А эта тогда чья?» – удивился Шавасс. Он настолько замерз, что плохо соображал.

Чуть дальше ему попалась меховая шапка с красной звездочкой. Англичанин слез с лошади, подобрал шапку военнослужащего армии Китая и, отказываясь что-либо понять, удивленно уставился на нее.

Внезапно в темноте неподалеку от себя он увидел черный силуэт человека. Неизвестный, шатаясь, шел к нему. Судя по всему, он тоже потерял дорогу. Лицо его было залеплено снегом, а побелевшая от холода рука, которую тот, подойдя к Шавассу, положил ему на плечо, – без рукавицы. Только смахнув снег с лица мужчины и заглянув в его помутневшие глаза, англичанин понял, что перед ним полковник Ли.

Шавасс некоторое время удивленно смотрел на китайца, а затем, сунув руку под шубу, вытащил отобранный у Цена пистолет. Положив палец на спусковой крючок, он приставил пистолет к груди полковника.

Неожиданно англичанин опустил руку, положил пистолет обратно в карман и надел рукавицу.

«Ну почему, ублюдок, я не застрелил тебя? Почему?» – спрашивал себя Шавасс, но ответа так и не находил. Впрочем, это уже не имело для него никакого значения.

Он подвел китайца к лошади и попытался усадить его в седло. Однако Шавасс настолько ослаб, что у него ничего не получилось. Держа Ли за плечи, он вновь заглянул ему в глаза. В них была пустота.

Тяжелая усталость навалилась на Шавасса, и тут он понял, что силы оставляют его. Сделав глубокий вдох, Шавасс вцепился руками в седло и, подтянувшись, лег поперек лошади. Та после его легкого удара тут же тронулась с места. И тут неожиданно из ночного мрака ему навстречу выехал Осман Шериф.

Глава 17

Ветер, дувший из монгольских степей, засыпал снегом сложенный из каменных блоков домик.

Большую часть его внутреннего пространства занимали лошади. Шавасс сидел словно в тумане и пил из пиалы горячий чай. От его овечьего тулупа шел густой пар. На полу по другую сторону от печки спали измотанная Катя и двое детей. Жена Османа Шерифа стояла возле печки и терпеливо ждала, когда закипит чайник.

В дальнем углу тусклым дрожащим пламенем горела маленькая масляная лампа, а под ней рядом с полковником Ли на корточках сидели Хоффнер и Осман Шериф. Китаец периодически стонал, а доктор каждый раз его успокаивал. Один раз полковник попытался приподняться, и тогда казаху пришлось снова уложить его.

Вскоре старик поднялся с корточек, попросил Османа Шерифа укрыть китайца овечьей шкурой и подошел к печке.

– Как он? – спросил Шавасс.

Хоффнер со вздохом ответил:

– Придется мне ампутировать ему три пальца на левой руке. Для него это настоящая трагедия, но гангрена хуже. Как хорошо, что вас нашел Осман Шериф.